– Лаура хочет, чтобы я поехала с вами в Милан, – недовольно сказала она мне. – Вы согласны?

– Как хотите.

– Я хочу, но мне не нравится, когда мной командуют. Лаура просто приказала мне ехать. Мне хотелось из принципа остаться дома, чтобы доказать ей, что мной нельзя распоряжаться, как ребенком.

– Если вы хотите, то поедем, – сказал я, улыбаясь ей.

– Но нужно вернуться пораньше, чтобы поговорить с доктором Пирелли, когда он приедет.

– Тогда не стоит ездить в Милан. Лучше всего поехать ненадолго в Стреза, а уже завтра – в Милан.

Так мы и поступили, и провели несколько чудесных часов в Стреза. Валерия была очень приятной спутницей, и, как накануне, время в ее обществе прошло так быстро, что, когда мы вернулись на виллу, доктор Пирелли уже собирался уезжать. Когда мы подошли к нему, у него был очень озабоченный и удрученный вид. Было заметно, что его одолевают какие-то сомнения.

– Как папа, доктор? – озабоченно спросила Валерия.

– Без изменения, – ответил он. – У вашего отца был сильный шок, и что-то его глубоко мучает. Жаль, что я не могу выяснить, что именно. Я дал ему снотворное, так что он будет долго спать. Не нужно его тревожить. Я просил даже Лауру поменьше бывать у него. Это касается также и вас. Сестра Флеминг сделает все необходимое. Она останется здесь до конца недели.

Интересно, как воспримет эту новость Лаура? Раз сестра Флеминг не уедет, Лауре придется отложить свой план. Наверняка она сейчас вне себя от ярости, что из-за своей неосторожности пошла на поводу у своей мстительности и рассказала все Бруно и тем самым встревожила его. Меня же, напротив, устраивала такая отсрочка: в моем распоряжении теперь было больше времени, чтобы отыскать какой-нибудь выход и защитить Валерию. Доктор Пирелли повернулся ко мне:

– Насколько я слышал, вы хотите покинуть нас в понедельник. Это верно?

– Вообще говоря, да, – ответил я и вдруг почувствовал, что все это время я старался отделаться от мысли о неизбежности отъезда. – Я предупредил синьору Фанчини.

– Меня больше устроило бы, если бы вы могли остаться еще на неделю. Мне не хотелось бы, чтобы в тот момент, когда синьор Бруно так болен, с ним имел дело какой-то новый человек. Вы смогли бы задержаться?

Я задумался.

– Прошу вас, – сказала Валерия. – Мой отец не любит перемен. Ему будет лучше, если вы останетесь.

– Ну что ж, хорошо, я останусь, – ответил я с внутренним облегчением.

Пирелли кивнул:

– Прекрасно.

– Отцу угрожает опасность, доктор? – со страхом спросила Валерия.

– Нет, у него здоровое сердце, не бойтесь. Ему нужно только время, чтобы он мог успокоиться, прийти в себя. Он должен скоро оправиться. – Доктор кивнул и дружески похлопал Валерию по руке. – Старайтесь побольше развлекаться и не волнуйтесь. – С этими словами он направился к машине. Валерия повернулась и посмотрела на меня сияющим взглядом.

– Как хорошо, что вы остались, Дэвид. Раз уж мы не можем помочь отцу, поедем сегодня после обеда на Изола Балла и погуляем там в парке. Это лучше, чем слоняться здесь, а завтра поедем в Милан.

– Не знаю, хорошо ли все это. Ведь меня взяли сюда, чтобы работать. Лучше все-таки спросить у синьоры.

– О, она не будет возражать. Так поедем?

– Если хотите, я согласен.

Когда после обеда я выходил из кухни, меня остановила Лаура. Она была бледна и выглядела уставшей и измученной. Я хорошо понимал, как трудно ей сейчас приходится. Уже в последний раз с Беллини было нелегко. Теперь же, когда она вынуждена отсрочить убийство, наверняка он доставит Лауре еще большие трудностей. Поэтому она была такой озабоченной.

– Пирелли просил тебя остаться? – спросила она.

– Да. Это была твоя идея?

– Конечно, нет. Меня совсем не устраивает, чтобы ты оставался, Дэвид. Я предпочла бы, чтобы ты уехал в понедельник.

– Раз ты так считаешь, тебе лучше всего переговорить с доктором. Я согласился остаться только потому, что он просил.

Она бросила на меня сердитый взгляд.

– Раз он уж счел нужным, тебе лучше остаться. Я рада, что с тобой говорил именно доктор Пирелли, а то у меня создалось впечатление, что ты собираешься влюбиться в Валерию и готов использовать любой предлог, чтоб отложить отъезд.

Я с трудом сдержался.

– Ты мне больше ничего не хочешь сказать?

– Подожди. Судя по всему, Валерия с удовольствием развлекается с тобой. Она спрашивала меня, не возражаю ли я против этого. Я ответила, что ничуть. Разъезжайте и развлекайтесь.

Лаура повернулась и медленно направилась с веранды в свою комнату.

В последующие дни Валерия и я проводили все время вместе. Мы побывали в Милане и на озере Комо. На моторной лодке мы посетили Лукарно. Там мы поднялись на фуникулере и насладились великолепной панорамой развалин и Альп. Вечерами мы ловили рыбу на озере. Мы купались, болтали между собой и развлекались. Для меня время, казалось, остановилось. После того как меня било и швыряло в потоке жизни, казалось, что меня прибило к тихому и милому берегу. Пожалуй, за всю свою жизнь я не чувствовал себя таким счастливым. Не знаю когда, но я полюбил Валерию. Возможно, это случилось тогда, когда я впервые увидел ее и она показалась мне олицетворением молодости, красоты и жизненной силы. Осознал же я это чувство впервые, очевидно, на пляже в Перро. Мы лежали в тени деревьев и болтали. Я посмотрел на Валерию и встретил ее взгляд. Она покраснела и быстро отвернулась. Наверно, именно тогда я и понял, что мы теперь значим друг для друга. Это была настоящая любовь, которой я до сих пор не знал никогда. Валерия не вызывала у меня той безумной страсти, какую я ощущал при виде Лауры, это было более глубокое и нежное чувство. Однако я знал, что все это безнадежно. Я был на тринадцать лет старше Валерии, у меня не был ни денег, ни будущего, и меня, кроме того, разыскивала итальянская полиция.

– Дэвид… – начала Валерия и замолчала.

– Да? – спросил я, избегая ее взгляда.

– Вы меня интригуете. Вы для меня загадка. Почему вы нанялись к нам в качестве служителя?

– Ради Бога, прошу вас, не взваливайте на себя мои заботы.

– Вы действительно хотите уйти от нас, когда отцу станет лучше?

– Да, я должен, наконец, закончить свою книгу.

Некоторое время Валерия сидела молча и смотрела на озеро.

– Без вас здесь будет очень скучно, – наконец сказала она.

– Это скоро пройдет. Вы найдете себе какое-нибудь новое занятие.

Она посмотрела на меня.

– Вы не хотите изменить свое решение и остаться? Вы могли бы заниматься работой моего отца.

– Какой работой?

– До того как с ним произошел несчастный случай, он наблюдал за реставрацией обветшавших церквей в Ломбардии. Эта работа и теперь продолжается под присмотром местных властей, но за ней никто не надзирает. Наверное, отец был бы рад, если бы вы разобрали его материалы и привели их в порядок. Разве это было бы неинтересным занятием для вас? Я уверена, что он щедро наградил бы вас и принял бы посильное участие в работе.

Искушение было сильным, но я не имел права надеяться.

– Нет, мне очень жаль, но из этого ничего не выйдет. Как только я закончу свои обязанности на вилле, я уеду.

Валерия встала.

– Об этом я и не подумала. Конечно… Дэвид, если вы собираетесь на родину…

Возвращаясь с прогулки, мы оба были необычайно молчаливы.

Все эти дни состояние Бруно не улучшалось. В среду мы ожидали доктора Пирелли. Когда он приехал, я помогал садовнику колоть дрова для зимней топки. Пирелли прошел в комнату Бруно и оставался там почти целый час. Когда доктор вышел, у него был задумчивый и недовольный вид. Он долго говорил с Валерией, а потом увидел меня и подозвал к себе для разговора.

– Мне нужно с вами поговорить. Проводите меня, пожалуйста, до машины. – Остановившись около машины, он сказал: – Могу сообщить, что синьор Фанчини чувствует себя гораздо лучше. Он проснулся после долгого сна, и этот отдых подействовал на него чрезвычайно благоприятно. Думаю, что с этого времени его состояние будет постепенно улучшаться.