Когда Вольфганг ушел, Сюзанна села за компьютер, твердо решив помешать Вольфгангу выяснить что-либо насчет двухсот тысяч, полученных Йо. Вероятно, было бы разумнее подняться на чердак вместе с Михаэлем и внимательно проследить за его действиями, так же как она следила за Вольфгангом. Но это можно сделать позже. Сейчас важнее всего был файл «НТК». Нельзя было допустить, чтобы Йо попал в затруднительное положение.
– Будь добр, принеси мне, пожалуйста, программу.
Михаэль с готовностью согласился ей помочь. Когда он вернулся, файл «НТК» уже исчез. Сюзанна продолжала удалять файлы: многочисленные анализы, сообщения и заметки. Наконец места стало достаточно. Немного, конечно, но это отражалось только на скорости работы компьютера. Михаэль взялся сам запустить программу, потому что у Сюзанны заболела спина и она проголодалась.
Ночь прошла спокойно. Андреа, ее сын, муж и бабушка по указанию Вольфганга Бластинга переночевали у родственников, Йо и Лило были под защитой своей сигнализации. Кроме того, один из подчиненных Вольфганга дежурил на улице, сидя в машине возле дома Тренклеров.
В пятницу утром Михаэль, как обычно, отправился в лабораторию. Сюзанна встала вместе с ним и приготовила ему завтрак. Он выпил кофе, отказавшись от заботливо приготовленного бутерброда с ветчиной и маринованным огурчиком.
– Ты же знаешь, что по утрам мне кусок в горло не лезет.
Теперь она знала это наверняка.
До прихода Вольфганга она успела позвонить и спокойно, без помех поговорить с Дитером. Она три раза повторила вслед за ним английский текст, пока Дитер не остался доволен ее произношением. В конце разговора он еще раз напомнил ей о том, что в воскресенье вечером собирается организовать ей встречу с матерью.
Вольфганг прибыл в сопровождении Шнайдера, который должен был сменить охранника, находившегося на улице. Вольфганг Бластинг решил, что в течение дня ее тоже должны охранять. Когда Сюзанна взяла трубку, он занервничал. У них будет только одна попытка, объяснил он. Если с паролем «Агнес Рунге» все сорвется, то ей придется лететь в Нассау, чтобы перевести деньги Цуркойлена обратно в Люксембург. А если «Армин Рорлер» тоже не подойдет, то их план будет окончательно сорван. К счастью, пароль «Агнес Рунге» сработал.
– У нас получилось, – сказал довольный Вольфганг, когда она положила телефонную трубку.
Потом он сам позвонил по телефону и направил одного из своих подчиненных забрать документы Сюзанны Ласко у коллег из отдела по расследованию убийств. Затем Вольфганг объявил:
– В понедельник мы едем в Люксембург, – и снова вложил ей в руку телефонную трубку.
Переключая Сюзанну с одного телефонного номера на другой, ее наконец-то соединили с кабинетом директора банка. Когда она начала говорить, Вольфганг одобрительно поднял большой палец. При этом ей не пришлось делать ничего особенного – просто назвать свою фамилию, которую она носила долгие годы, уведомить о своем прибытии в понедельник и попросить в ближайшее время подготовить переведенную из Нассау сумму.
После этого, во вторник, Сюзанна должна будет вернуть Цуркойлену его деньги и каким-то образом заставить проговориться относительно убийства Сюзанны Ласко. Вольфганг сильно сомневался в том, что это ей действительно удастся. Но ему будет достаточно и передачи денег, чтобы привлечь Цуркойлена к суду за уклонение от уплаты налогов. Сам он плохо представлял, как можно выяснить обстоятельства убийства. Трудно себе представить, считал он, что Цуркойлен стал бы сам марать руки. А Рамона уже невозможно привлечь к ответственности.
В субботу Сюзанна ходила с Михаэлем за покупками. Михаэль был полон планов. Комнату для гостей необходимо было превратить в детскую, оклеить новыми обоями, поставить колыбель, стол для пеленания и прочие необходимые младенцу вещи. Он уже размышлял об имени, мечтал о дочери и очень хотел бы назвать ее Лаурой, в честь своей матери, но не знал, согласится ли Сюзанна.
– Почему нет? – сказала Сюзанна. – Лаура – прекрасное имя.
Они поцеловались. Затем Михаэль стал рассказывать о планах Вольфганга на следующие дни. Вся эта операция ему очень не нравилась, но тем не менее он понимал, что другого выхода у них нет. Он не догадывался о том, что Сюзанна собирается тайком встретиться со своей матерью. С тяжелым вздохом Сюзанна сказала:
– Если бы знать наверняка, что на этом все закончится. Но у меня из головы не выходят другие письма. Девять раз повторялся один и тот же текст, помнишь?
Михаэль кивнул.
– Кто сказал, что Цуркойлен – единственный обманутый? – продолжала она. – То, что Вольфганг до сих пор не нашел никаких следов других инвесторов, еще ничего не значит. Филипп должен знать о них больше. Но если Вольфганг занимается только Цуркойленом, боюсь, что от него мы больше ничего не узнаем. А Филипп с радостью подставит меня под прицел.
Михаэль разделял ее мнение. Сюзанне даже не пришлось намекать ему на то, что она должна поговорить с Харденбергом наедине. Он сам предложил ей встретиться с Филиппом и позаботился о том, чтобы в воскресенье вскоре после полудня она смогла незаметно покинуть дом. Оказалось совсем нетрудно уговорить Шнайдера, проводившего больше времени в доме, чем на улице, пойти освежиться в бассейне.
Прежде чем Михаэль отправился со Шнайдером вниз, он напомнил ей о концерте Ниденхофа. После всех волнений Сюзанна о нем совсем забыла. Сегодня вечером в Бетховенхалле.
– Ведь мы туда поедем, правда? Нам определенно пойдет на пользу немного отвлечься. Если мы не увидимся с Жаком, он обидится.
Сюзанне приятнее было представить себе обиженного Жака, чем встречу с ним. С другой стороны, что особенного может произойти на концерте, где она будет сидеть среди большого количества публики, а мужчина на сцене будет играть на пианино? Ей ничего не угрожало. К тому же Сюзанна никогда раньше не была на концерте.
Ровно в три она подъехала к гостинице с рестораном. Агнес Рунге сидела в семейном автомобиле Дитера. Дитер потребовал у Сюзанны ключи от ее автомобиля, отдал ей ключи от своей машины и посоветовал, чтобы она быстро уезжала, пока ее случайно не увидели. Она не успела даже как следует поприветствовать мать.
Дитер некоторое время ехал за семейным автомобилем, затем повернул и исчез из виду.
– Я не пошла на похороны, – сказала Агнес Рунге. – Дитер решил, что будет лучше, если я не пойду. Я была уверена, что ты жива, родная. Ведь мы же разговаривали по телефону. Но они мне не поверили. Объясни мне, что все это значит? Почему Дитер в полиции говорит о тебе такие ужасные вещи? Ты ведь не обкрадывала этих людей, правда?
«Только тебя, мама», – подумала Сюзанна. И решила рассказать ей всю правду о своей жизни. Встреча взволновала ее больше, чем она ожидала. На несколько минут она снова стала Сюзанной Ласко, женщиной, которая причинила боль свой матери, единственному по-настоящему любящему ее человеку. Сюзанна глотала слезы, старалась, чтобы ее голос звучал убедительно. Она вела машину Дитера, и ей приходилось то и дело уклоняться от объятий матери, чтобы не потерять управление.
Агнес Рунге слушала внимательно. Потом спросила:
– Почему ты мне раньше все это не рассказала, родная? Мне-то ты могла сказать правду.
Тут нервы Сюзанны не выдержали, и она залилась слезами.
– Прости меня, мама. Я не хотела обманывать тебя. Я просто решила не волновать тебя. И поэтому я…
– Хорошо, – прервала ее Агнес Рунге. – Самое главное, что теперь у тебя все в порядке. Ведь правда?
– Да, – всхлипнула Сюзанна.
– Не надо плакать, родная.
Дитер уже настроил Агнес Рунге на то, что у нее скоро появится внук или внучка, и представил ей новую жизнь Сюзанны в радужном свете. Красивый дом, замечательный муж, ученый, с хорошей работой и высокой зарплатой, – одним словом, у Сюзанны теперь было все то, чего она была лишена, когда жила с ним, Дитером.
Агнес Рунге немного смущал тот факт, что брак этот не зарегистрирован, а о венчании не могло быть и речи. Но Михаэль в любом случае не смог бы венчаться второй раз, а свидетельство о браке, в конце концов, только листок бумаги. Агнес Рунге уже радовалась, предвкушая знакомство с Михаэлем Тренклером. И не хотела понимать, что их встреча невозможна.
