Цуркойлен взял пистолет у нее из рук и сочувственно промолвил:

– Он на предохранителе.

Затем, разжав ей пальцы, он забрал у нее нож.

Пока Цуркойлен звонил Рамону, Сюзанна немного оправилась от шока. Цуркойлен хотел предупредить Рамона насчет водяного пистолета, но тот сообщил, что сам обо всем догадался и уже остудил пыл Михаэля. Цуркойлен передал его слова Сюзанне.

– Были трудности? – спросил он.

Рамон сказал, что Михаэль отчаянно сопротивлялся и выбил ему передний зуб.

– Надеюсь, ты не выстрелил? – спросил Цуркойлен и затем осведомился, в сознании ли господин Тренклер и не хочет ли он попрощаться с женой.

Рамон сообщил, что Михаэль уже не в состоянии говорить.

Цуркойлен приказал:

– Тогда стащи его вниз. Женщину тоже. Обоих сбрось в бассейн.

После окончания беседы с Рамоном Цуркойлен стал рассматривать маленький нож. Он считал, что тонкое лезвие – отличная игрушка, способная доставить более острые ощущения, чем те грубые методы, которые обычно применял Рамон. Он очень артистично изобразил Сюзанне, как собирается применить нож. Затем попросил:

– А теперь выйдите из машины, пожалуйста. Сами справитесь или мне помочь?

Сюзанна скорее позволила бы разрезать себя на мелкие кусочки, чем согласилась бы терпеть мерзкие прикосновения его рук. Кое-как она выбралась из машины, не видя и не слыша ничего вокруг. Перед глазами стояла пелена. Все мертвы. Надю пытали и переехали машиной. Андреа избили и утопили. Михаэля – тоже. Сюзанна ощутила его руку на своем плече, увидела, как в дверях гардеробной комнаты он оборачивается и долго, пристально смотрит на нее.

Дитер, наверное, скажет: «Не переживай, это была не твоя вина. Считай, что тебе крупно повезло. Тренклеру нельзя было доверять. Продай виллу и живи в свое удовольствие».

Дитер всегда был полным идиотом. Даже когда был прав.

Пелена перед глазами задрожала, к горлу подступили спазмы. На Сюзанну волной нахлынули воспоминания, и она снова почувствовала, как Михаэль, узнав о ее беременности, крепко обнял ее и поцеловал. Париж! Там он был счастлив, полон планов и от души радовался предстоящему рождению ребенка.

Дом Филиппа Харденберга был окружен высокой, в человеческий рост, живой изгородью. Под ногами Сюзанны хрустел гравий. Цуркойлен следовал за ней, но звука его шагов совсем не было слышно. На газоне он остановился. Сюзанна двигалась точно сомнамбула, ощущая лишь ледяной ветер на мокрых щеках.

Если Сюзанна поможет Цуркойлену получить деньги, он, как и обещал, подарит ей жизнь. Маркус Цуркойлен был убежден, что она хочет жить. Даже потеряв мужа, стоит жить ради будущего ребенка, думал он. Тем более она уже поняла, как он обычно поступает с мошенниками. Для Филиппа Харденберга у него припасен нож. Хельга же умрет быстро и без мучений. Цуркойлен терпеть не мог причинять женщине физическую боль. Такие дела он предоставлял Рамону, а сам был не в силах даже смотреть на подобные мерзости.

До входной двери оставалось шагов пять. В кромешной темноте Сюзанна споткнулась о первую ступеньку, чудом избежала падения, схватившись за стену дома, и, сама не зная как, одолела две последние ступеньки. Где-то наверняка находилась кнопка звонка, но в темноте ее невозможно было найти. Устройства, которое автоматически включало свет у входной двери, здесь, похоже, не было. Сюзанна постучала в дверь и обернулась. Цуркойлен исчез.

Сюзанна услышала, как открылась входная дверь. Было по-прежнему темно. Внезапно кто-то схватил ее за руку и втащил в прихожую. Все происходило в точности как в то воскресенье, когда она впервые заменяла Надю. Прежде чем она поняла, что произошло, дверь снова закрылась. Сюзанна почувствовала чью-то руку вокруг своей талии. Другая рука зажала ей рот.

– Вы в порядке? – прошептал ей в ухо чужой мужской голос.

Сюзанна кивнула.

За дверями было по-прежнему тихо. Во всем доме тоже царила полная тишина, лишь изредка откуда-то доносился приглушенный стон. Сюзанне показалось, что она слышит чей-то умоляющий шепот. Незнакомец чуть ослабил хватку и убрал руку с ее рта.

– Михаэль. – Она не могла сдержать рыданий. – Рамон убил моего мужа.

Ее плечи вздрагивали, как у Андреа тогда в прихожей.

Рука незнакомца снова закрыла ей рот. Голос у нее за спиной прошептал:

– С вашим мужем все в порядке. С фрау Герлинг тоже.

Должно быть, он назвал фамилию Андреа. Почувствовав облегчение, Сюзанна едва не упала в обморок. Но незнакомец удержал ее. Они стояли у входной двери, в полной темноте.

Совсем рядом раздалось какое-то потрескивание, странно искаженный голос сообщил:

– Он исчез.

Через несколько минут тот же голос сказал:

– Вы можете включить свет.

Незнакомец отпустил Сюзанну. В прихожей стало светло. Она медленно повернулась и увидела напротив себя какого-то мужчину в сером костюме. В гостиной тоже включили свет. Мельком она увидела темно-синие брюки. В доме было двое мужчин. Один в прихожей, другой – в гостиной, охранял Хельгу Бартель и Филиппа Харденберга. Третий дежурил на строительной площадке, находившейся напротив участка Харденберга. Мужчина в сером костюме открыл входную дверь. Его коллега вышел на газон. И ухмыльнулся, когда закрывал за собой дверь.

– Такого я еще не видел, – сказал он. – Почему он не подошел к двери вместе с ней? – Он негромко рассмеялся и продолжил: – Он позвонил. Вы только представьте себе: вместо его телохранителя трубку берет тот, кого он уже считал мертвым!

Сюзанна поняла, что никто не собирается ей ничего объяснять. Вероятно, она все равно бы ничего не поняла. Она еще не успела полностью осмыслить события последнего часа, а ее уже ждали новые впечатления. Трое незнакомых мужчин, совсем молодых и в строгих костюмах, похожих на банковских служащих. А между тем один из них дежурил на стройплощадке, а двое других находились в чужом доме. Сюзанне казалось, что она попала в какой-то приключенческий роман, вроде тех, которыми она зачитывалась в детстве.

Один молодой человек усадил ее в кресло в гостиной Харденберга и достал из кармана брюк мобильный телефон. Рядом, на диване, лежала Хельга Бартель, без очков, мертвенно-бледная. Похоже, она не была ранена. На начищенном до блеска паркете между столом и диваном стоял на коленях Филипп Харденберг. Голова его покоилась на груди Хельги. Он не двигался. Время от времени из его груди вырывался сдавленный стон.

Мужчина с мобильным телефоном сообщал кому-то, что все прошло гладко, хотя они рассчитывали на большие трудности, и что, если бы Цуркойлен вместе с ней подошел к двери, все было бы гораздо сложнее. Под каким предлогом они смогли бы позволить ему уйти – после того, что он совершил? А так Цуркойлен решит, что это Филипп Харденберг, собрав последние силы, спас Надю Тренклер.

Сюзанна попыталась узнать, что с Михаэлем, и мужчина передал ей мобильный телефон. Но вместо Михаэля она услышала голос Вольфганга Бластинга:

– Успокойся, Надя. С доком все в порядке. Он даже серьезно не ранен.

– Я хочу поговорить с ним. Немедленно!

– Его здесь нет, Надя. Он повез фрау Герлинг домой. Теперь отдай трубку Шнайдеру.

Шнайдер, вероятно, был тем самым незнакомцем, втащившим ее в дом. Он забрал у нее мобильный телефон и продолжил разговор с Вольфгангом Бластингом. Шнайдер сообщил, что фрау Бартель очень плохо, у нее сильный сердечный приступ. Она приняла лекарство и сейчас спит, но ей срочно нужна медицинская помощь.

Ответ Вольфганга Бластинга явно не понравился ему, потому что он стал протестовать:

– Фрау Тренклер не сможет это сделать, она сама едва держится на ногах. И Харденберг тоже нуждается в помощи. У него сломано несколько ребер.

Он снова выслушал ответ Вольфганга, поглядывая на Сюзанну со смущенной ухмылкой. Наконец он опять передал ей мобильный телефон:

– Бластинг хочет вам что-то сказать.

– Послушай, Надя, – сказал Вольфганг Бластинг, – ребята помогут тебе усадить фрау Бартель и Харденберга в машину.