В начале десятого белый «порше» свернул на Кеттлерштрассе. Несмотря на недавний всплеск раздражения, вызванный враньем Сюзанны, сейчас Надя казалась бодрой, спокойной и довольной тем, что обман удался. И вдруг она занервничала:
– Ты сможешь сама подняться по лестнице наверх?
– Конечно.
Возможно, после укола Сюзанна почувствовала себя лучше. Уже по дороге домой голова ее постепенно прояснялась. При этом Надины упреки не мешали, а скорее даже способствовали этому просветлению. Во всяком случае, они пробудили в ней страх: а вдруг Надя забудет, что обещала помочь ей найти работу?
– Хорошо, – сказала Надя и остановила «порше» на середине дороги, потому что обе стороны улицы, как всегда, были плотно заставлены припаркованными машинами.
– Тогда выходи. Постарайся, чтобы дверь подъезда не захлопнулась, и пока не запирай дверь своей квартиры. Ложись в постель и не смей больше вставать.
Сюзанна вышла из машины и только успела закрыть дверцу, как «порше» с ревом рванул с места. Оставить дверь подъезда открытой не составляло труда – она и так уже давно не закрывалась. В доме было тихо. Сюзанна беспрепятственно поднялась на четвертый этаж, оставила дверь квартиры полуоткрытой, пошла на кухню и приняла первую порцию антибиотиков. И только после этого ей в голову пришла мысль, что она не сказала Наде, на каком этаже находится ее квартира.
Всего в доме было шесть этажей. Лифт отсутствовал. Чтобы Наде не пришлось долго искать, Сюзанна решила на всякий случай спуститься вниз. Однако теперь, когда температура снизилась, Сюзанна заметила, что в ее квартире царит страшный беспорядок. Она стала торопливо наводить порядок, не желая, чтобы у Нади сложилось впечатление, что та подарила свои вещи неряхе.
В последнюю очередь она подвинула на место кухонный стол, поправила покосившуюся ножку и подняла с пола то, что поначалу приняла за крепление. Укрепить ножку как следует она решила позже. При ближайшем рассмотрении Сюзанна установила, что валявшийся на полу предмет – отнюдь не винт. Винтовая нарезка отсутствовала как на продолговатой тонкой части, так и на утолщенном конце – когда у Сюзанны поднялась температура, она приняла его за верхнюю часть винта. Странный предмет был четырехугольной формы. Видимо, это была какая-то деталь стола, потому что никакого другого объяснения Сюзанна не могла найти. Она опрокинула стол на бок, опустилась на колени и стала изучать место, к которому крепилась сломанная ножка.
Когда Надя вошла в квартиру, Сюзанна все еще возилась со столом. Надя закрыла за собой дверь и прямо с порога начала отчитывать Сюзанну:
– Ты что, с ума сошла?! Почему ты не в постели? Чем ты там занимаешься на полу?
В одно мгновение Надя оказалась рядом с Сюзанной, опустилась рядом с ней на колени, осведомилась, в чем дело, и забрала у нее из рук таинственный предмет. Изучив все четыре ножки стола, Надя заключила:
– Стол сломан, его уже не починить. Ты не сможешь больше им пользоваться. Я выброшу его – ты не против?
Надя положила странный предмет в карман и помогла Сюзанне подняться. Снаружи промчался мимо скорый поезд; навстречу ему, по соседнему пути, проследовала электричка. Стекла в окнах задрожали. Надя вздрогнула:
– Теперь иди ляг в постель. Мне нужно еще раз выйти, совсем ненадолго. Потом я посижу с тобой. Но сначала принесу тебе что-нибудь поесть.
Чтобы удостовериться, что Сюзанна наконец-то легла в постель, Надя последовала за ней в спальню, помогла ей раздеться, укрыла одеялом и взяла с собой связку ключей от квартиры в потертой ключнице из искусственной кожи.
– Надеюсь, ты разрешишь мне взять ключи? Тогда тебе не нужно будет вставать, когда я вернусь.
Сюзанну давно не окружали такой заботой. Когда ей было лет двенадцать, у неё поднялась температура после прививки, на коже появилась сыпь. Мать, решив побаловать ее, кормила Сюзанну тем, что сама считала полезным и питательным. Шоколад и какао, соленые палочки и апельсиновый сок, печенье с наполнителем и кока-кола. А потом Агнес Рунге пришлось раз пять перестилать постель дочери, потому что организм больной не принимал такую «диету».
Надя оказалась умнее. Она вернулась через полтора часа и принесла три упаковки из алюминиевой фольги, от которых шел восхитительный аромат. В одной упаковке была курица с шампиньонами, в другой – жареная лапша со свининой и крабами, в третьей – рис. Кроме того, Надя купила несколько бутылок минеральной воды.
– Надеюсь, тебе нравится китайская кухня.
– Конечно, нравится, только у меня нет аппетита.
– Будем есть здесь, – сказала Надя, решив, что Сюзанна должна оставаться в постели.
Не спрашивая хозяйку, она притащила из кухни два стула, достала из шкафа чистую простыню, застелила один из стульев, поставила на него еду и помогла Сюзанне приподняться в кровати.
– Выбери себе то, что ты любишь. Я сейчас принесу тарелки и приборы.
Посуда находилась в кухонном шкафу. Сюзанна слышала, как Надя гремела посудой в гостиной, затем в кухне. Надя, разумеется, уже убедилась в ее бедности; стыдиться этого или радоваться Надиной помощи, Сюзанна не знала. В глубине души она была бесконечно благодарна Наде – за ее настойчивость, деньги, оставленные в кармане куртки, за то, с каким пониманием она выслушала историю о трате материнских сбережений, и ту готовность, с которой она предложила Сюзанне «перевоплотиться» в себя на приеме у врача, чтобы та смогла получить необходимую медицинскую помощь.
Себе Надя взяла лапши, села на стул у дверей, поставила тарелку на колени и с удовольствием принялась за еду. Сюзанна пыталась заставить себя проглотить небольшой кусочек мяса с половинкой шампиньона и ждала, как и при первой встрече, когда же Надя выскажет свое предложение. Однако Надя начала с другого:
– Если тебе не нравится курица, возьми лапшу.
Боже упаси! Она ведь все это время только лапшой и питалась. А сейчас наконец-то выдалась возможность отведать другой пищи.
– Курица очень вкусная, – сказала Сюзанна. – Просто у меня сейчас нет аппетита. Мне хочется пить.
Надя принесла из кухни два стакана, наполнила их минеральной водой и протянула один Сюзанне:
– Выпей воды, а потом поешь. Ты должна что-нибудь съесть, Сюзанна. Ты сильно похудела. Я думаю, что такой худой ты никогда раньше не была.
Когда Надя помогала Сюзанне раздеться и лечь в постель, она очень внимательно рассматривала ее. Сюзанна обратила на это внимание, и ей стало неловко, когда Надя настояла на том, чтобы она сняла с себя все – вплоть до нижнего белья. До этого момента Сюзанну еще никогда так внимательно не разглядывала другая женщина.
Надя помолчала две секунды, а затем заявила:
– Посмотрим, удастся ли мне завтра заехать к себе домой. Тогда я принесу суп. Сейчас это лучшая пища для тебя. А у меня в кладовке всегда есть запас куриного супа в консервах.
Надя улыбнулась. Это была странная улыбка, которая, должно быть, предназначалась для того, чтобы подчеркнуть делано загадочный, словно у заговорщицы, тон.
– Посмотрим, сколько банок я смогу контрабандой вынести из дома.
Но Надин юмор производил впечатление тонкого покрывала, под которым скрывалось нечто весьма серьезное. Надя явно давала понять, что она попадет в крайне неприятную историю, если кто-нибудь заметит, как она выносит из дома консервы с куриным супом. С другой стороны, Надя, конечно же, шутила. Суп она могла и купить – в субботу многие магазины открыты до четырех часов.
– Ты уже достаточно мне помогла, – сказала Сюзанна. – Я бы не хотела, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.
Надя тихо засмеялась:
– Хуже, чем сегодня, уже не будет. Михаэль ни на секунду мне не поверил, что я с пяти часов стою в пробке.
Сюзанна не понимала, зачем Надя обманула мужа.
– Почему ты не сказала ему, где находишься?
Надя насмешливо улыбнулась:
– Он бы не поверил мне на слово. Мне пришлось бы сказать: «Приходи и убедись сам, что я сижу у больной подруги».
