– О'кей, вольно, – сказал Конрад, входя. Ему было приятно видеть, как чутко они реагировали. – Ну и ночка, а?

– Хуже некуда, – ответил ему полицейский с автоматом.

Конрад заметил, как настороженно Пит смотрел мимо него на О'Брайена. Он тоже взглянул на него и был поражен, увидев, как бледно его лицо, а в глазах был такой дикий блеск, какого Конрад никогда и ни у кого не видел.

– Ну, пойдем, – сказал О'Брайен.

Казалось, он говорил сквозь стиснутые зубы. Он вышел из комнаты, и Пит отправился следом за ним. Двое полицейских возобновили игру в кости. Третий, с автоматом, закурил. Конрад постоял в нерешительности, а затем пошел вслед за Питом и О'Брайеном.

Пит шел следом за О'Брайеном по коридору в ванную. Они прошли мимо комнаты Фрэнсис, которая была в нескольких футах от ванной. Конрад догнал их, когда О'Брайен уже поворачивал ручку двери ванной и толкнул дверь ногой.

– Стой здесь, – приказал он Питу и, включив свет, вошел в ванную.

Конрад обошел Пита и встал в дверях, наблюдая за О'Брайеном, который, оглянувшись через плечо, заметил его. Лишь громадным усилием воли О'Брайену удалось сохранить на лице бесстрастное выражение.

Открыв большой шкаф, он заглянул внутрь, затем прошел к занавескам душа. Его сердце билось так неистово, что ему было трудно дышать. Повернувшись широкой спиной к двери, он частично загородил занавески от взора Конрада. Затем он раздвинул их и заглянул вовнутрь. Несмотря на то, что он ожидал увидеть там Феррари, шок от взгляда убийцы был таким сильным, что сердце сержанта дрогнуло. Феррари, неподвижный, как статуя, держал в правой руке автоматический пистолет, направленный ему в живот. Какую-то долю секунды два человека смотрели друг на друга, затем О'Брайен отпустил занавеску и, отворачиваясь от внимательного взгляда Конрада, подошел к раковине и стал мыть руки.

От вспышки молнии, прошедшей через окно, ванная комната наполнилась ослепительно белым светом. Раздался гром.

Конрад вошел в ванную.

– Я тоже умоюсь, – сказал он. – Фу! С меня так и течет.

О'Брайен шагнул назад и как бы случайно оттеснил его от занавески душа.

– Думаешь, будет лить всю ночь? – спросил он, вытирая руки полотенцем.

Он изо всех сил старался говорить будто бы совсем небрежно, но Конрад снова заметил в его голосе напряженность.

– Не удивлюсь.

Он взял у О'Брайена полотенце и выглянул в окошко.

– Было бы неплохо поставить сюда еще одну решетку.

О'Брайену пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд от занавески.

– Думаешь, кто-нибудь через эту проскользнет? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал безразлично. – Зачем? Это невозможно.

Конрад направился к двери.

– Наверное, ты прав. – Он вышел в коридор. – О'кей, Вайнер, ступай.

Пит вошел в ванную комнату. Когда О'Брайен выходил, взгляды его и Пита встретились, и Пита словно бы ударило. «Что произошло с этим парнем? – подумал он. – Он похож на привидение». Пит вдруг почувствовал, как по нему пробежала холодная волна страха, будто бестелесный глас предупреждающе прошептал ему что-то на ухо. Он замер, не в силах сдвинуться с места. О'Брайен подошел к двери.

– Подождите… – заикаясь, произнес Пит. – Я думаю…

Раскат грома заглушил конец фразы, но О'Брайен увидел в его глазах жуткий страх. Он понял, что Пит собирается ему сказать: что он передумал и не хочет принимать ванну.

– Пошевеливайся! – рявкнул О'Брайен и вышел в коридор. – Я не собираюсь из-за тебя торчать здесь всю ночь.

Он захлопнул дверь, так как Пит снова начал что-то говорить.

– Эти проклятые негодяи думают, что они – пупы земли, если с ними обращаются по-человечески, – продолжал О'Брайен резким тоном, обращаясь к Конраду. – Каждый вечер ванна! Что он себе воображает, этот проклятый гангстер? – говоря это, О'Брайен прислонился к двери спиной, держась рукой за дверную ручку. Он чувствовал, что ручка поворачивается, а по внезапному движению двери понял, что Пит пытается открыть ее.

– Ты бы сходил посмотрел, все ли в порядке у девушки, – сказал О'Брайен Конраду. – Может быть, она боится?

Ему удалось удержать дверь, приложив всю свою силу. Пит неистово крутил дверную ручку.

– Там Мэдж, – ответил Конрад, закуривая сигарету. Он не заметил напряженного белого лица О'Брайена. – Я схожу туда немного позже.

Над домиком раздался еще один раскат грома, и О'Брайен услышал за дверью приглушенный вопль Пита.

– Что это? – спросил Конрад, поднимая глаза.

– Гром, – ответил О'Брайен. – А ты что думал?

Произнося это, он вдруг почувствовал, что давление на дверь прекратилось, затем резко-резко дернулась дверная ручка.

– А мне послышался чей-то крик, – сказал Конрад и двинулся по коридору.

Он остановился рядом с дверью в комнату Фрэнсис и прислушался. О'Брайен остался на месте. Сердце его билось неровно.

Раздался еще один удар грома. Шум дождя, стучавшего в окна, булькающая вода в водосточных трубах заглушали все другие звуки. Затем О'Брайен услышал слабый стон, донесшийся из-за двери ванной. Это был звук, от которого у него волосы зашевелились на голове. Он отступил от двери, вынул платок и вытер лицо.

Конрад вернулся назад к О'Брайену.

– У них все в порядке, болтают будто сороки, – сказал он. Взглянув в белое напряженное лицо О'Брайена, он продолжал: – Ты выглядишь совсем больным, Том. Почему бы тебе не отправиться в постель? Я подожду здесь Вайнера.

– Ничего страшного, – отрезал О'Брайен. – Со мной все в порядке. Ради Бога, ступай, ложись сам. Я тоже пойду спать, когда этот щенок закончит.

Конрад предложил сигарету, но О'Брайен покачал головой. Некоторое время они стояли, прислушиваясь к реву бури за окном. Затем Конрад спросил:

– Как твой сынишка, Том?

– В порядке, – ответил тот, испуганно взглянув на Конрада.

– Тебе чертовски повезло, понимаешь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я всегда хотел иметь сына, но Дженни и слышать об этом не хочет. Она говорит, что это испортит ее фигуру.

– Может испортить, – согласился О'Брайен, едва ли сам понимая, что говорит. – Такие, как твоя жена, не хотят хлопот с детьми.

Конрад пожал плечами.

– А я хотел бы иметь сына и дочь.

О'Брайен вытер лицо носовым платком.

– Почему ты не идешь к себе? – спросил он, думая о том, сколько еще Конрад собирается торчать здесь, у двери ванной. – Если ты снова собираешься выходить в три, тебе надо поспать.

– Я не смогу заснуть в такую ночь. Сколько он собирается еще там сидеть?

– Обычно минут двадцать. Послушай, какой гром.

– Хотелось бы мне, чтобы эта девушка решилась заговорить, – сказал Конрад после того, как затих раскат грома. – Я совершенно уверен, что она видела Маурера.

– Мне кажется, что теперь она заговорит. Что ты будешь с ней делать?

– Это должен решать окружной прокурор.

Звуки льющейся воды за дверью заставили О'Брайена снова вздрогнуть.

– Ты знаешь, Вайнер удивляет меня, – сказал Конрад. – Я думаю, он свихнулся только из-за этого родимого пятна. В нем нет настоящей порочности. Он совсем не такой, как все остальные из этой компании. Что, собственно, числится за ним? У нас нет даже никаких улик, что он совершил насилие. Насколько я знаю, он специализировался на угоне автомобилей для банды. Я разговаривал с ним и думаю, что он мог бы вернуться к нормальной жизни.

– Черт с ним, – грубо ответил О'Брайен. – Не хочу тратить время на это, кто он и что он. Только из-за того, что у него родимое пятно, не появляется право угонять автомобили.

– Не пора ли ему выходить? – спросил Конрад, взглянув на часы. – Он там уже больше двадцати минут.

– Он никогда не торопится.

Конрад постучал в дверь.

– Кончай, Вайнер, – позвал он.

О'Брайен проклинал про себя Конрада. Он не знал, успел ли уже уйти Феррари. Нетвердой рукой он зажег сигарету.

Гроза постепенно стихала. Время от времени еще раздавались раскаты грома, но теперь они доносились уже издалека. Дождь еще продолжал стучать по крыше и шуметь в водосточных трубах.