А парень работает четко и эффективно, наверное, ему сегодня предстоит доставить еще дюжину порций плохих новостей. Занятой человек.

— Нет, вашему нанимателю.

— Моему? — Это его проняло — каменная челюсть удив­ленно отвисла.

— За... — она резко свернула за угол к своей квартире, улучив момент, чтобы тайком достать одну штучку, — умыш­ленное проникновение в мои внутренние системы.

— Эй, я и не прикасался к вашим...

— Я это почувствовала. Такие пронырливые штучки... ух! — Пожалуй, можно немного поприкидываться, хотя бы развлечься немного.

— У меня тройная блокировка, — оскорбился он. — Я просто не смогу считывать информацию у клиента. Мо­жете спросить...

— Заткнись.

Клэр торопливо подошла к двери квартиры и разблоки­ровала ее сигналом внутреннего компьютера. Подходя, она ощущала его — в трех шагах сзади.

Ну, начали! Нога через порог, повернуться направо, вы­хватить парализатор из зажима на стене, обернуться, наце­лить и... Она не смогла выстрелить.

— Проклятие! — процедила она.

Он заморгал и попятился, подняв руки ладонями к ней, словно защищаясь от выстрела.

— Что? Вы пошли бы на убийство ради дряхлого рудовоза?

— Это мой корабль. А не «Исатаку».

— Леди, я все равно не понимаю, какой в этом смысл. Если бы вы меня грохнули, то не прошло бы и дня, как за вами явились бы тяжеловесы.

— Не явились бы, если бы я тебя заморозила.

Его рот приоткрылся, начиная изумленно произносить «з», и тут его охватил гнев:

— Превратить меня в бревно, чтобы успеть смыться? Да я вас засыплю исками по уши и отрежу их в залог.

— Да, да, — устало пробормотала Клэр. Этот тип — сплошные клише. — Но пока ты очухаешься, я уже буду на орбите вокруг Луны, и если подвернется хорошая сделка...

— То выручки, может быть, и хватит, чтобы заплатить мне за ущерб.

— И рассчитаться с «Исатаку».

Она сунула парализатор в зажимы на стене.

— Вы никогда столько не заработаете.

— Ладно, это была долгосрочная идея.

— Леди, я просто доставлял послание, так? Вел себя дружелюбно и мирно, так? А вы выхватили...

— Пошел вон. — Она терпеть не могла, когда мужчи­ны переходили от страха к гневу, а затем к оскорблениям, и все это меньше чем за минуту.

Он убрался. Она вздохнула и заперла дверь.

Время выпить, это уж точно. Потому что больше всего ее беспокоило не то, что «Исатаку» лишила ее права вы­купа закладной, а собственная бесхарактерность.

Она не смогла заставить себя завалить этого типа, вы­рубить его на десять мегасекунд или около того. Выстрел парализатора заморозил бы его, вырвал из повседневной жизни, обрубил отношения, вырезал из его памяти дни, которые возместить невозможно.

В ее случае нерешительность была обоснованной. Ее дядю как-то заморозили более чем на год, и потом он так и не сумел склеить рассыпавшиеся кусочки своей жизни. Клэр еще девочкой видела, в кого он превратился.

Когда начинаешь с собой откровенничать, это обычно плохо заканчивается. Какое замечательное время для от­крытия, что у нее больше принципов, чем ей нужно.

И как ей вырваться из когтей «Исатаку»?

Теперь арка возвышалась над солнечным горизонтом — мерцающая голубовато-белая дуга высотой две тысячи ки­лометров.

И даже прекрасная в рентгеновских лучах — змеистые полосы струятся вниз, подмигивая горячими алыми пят­нышками. Чрезвычайно красиво, чрезвычайно опасно. И со­всем не то место, где полагается находиться рудовозу.

— Время для развода, — сказала Клэр.

ТЫ УДИВИТЕЛЬНО ТОЧНА. ДО ОТДЕЛЕНИЯ ОТ ШЛА­КОВОГО ЩИТА ОСТАЛОСЬ 338 СЕКУНД.

— Не надо меня опекать, Эрма.

Я ИСПОЛЬЗУЮ СВОИ ПРОГРАММЫ СИМУЛЯЦИИ ЛИЧНОСТИ НАСТОЛЬКО УМЕЛО, НАСКОЛЬКО ПОЗВО­ЛЯЮТ МОИ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ мощности.

— Не трать компьютерное время зря — это неубедитель­но. Обрати внимание на обзор, а уже потом на отделение.

ОБЗОР ВО ВСЕМ СПЕКТРАЛЬНОМ ДИАПАЗОНЕ ПОЛ­НОСТЬЮ АВТОМАТИЧЕСКИЙ, КАК ЕГО И НАСТРОИЛ СОЛНЕЧНЫЙ ДОЗОР.

— Проверь его еще раз.

ЭТОТ СОВЕТ, НЕСОМНЕННО, ПОЙДЕТ МНЕ НА ПОЛЬЗУ.

«Невозмутимый сарказм», — решила Клэр. Звонкий го­лосок Эрмы звучал в ее сознании, и выключить его было невозможно. Сама же Эрма была интерактивным разумом, расположенным частично внутри ее и частично в системах корабля. Без нее и ее роботов управление «Серебряным лаггером» оказалось бы невозможным.

А пролет над бурлящим солнечным котлом может ока­заться невозможным даже с ними, подумала Клэр, разгля­дывая вырастающий впереди оранжево-желтый цветок.

Она развернула корабль так, чтобы он находился в са­мом центре отбрасываемой щитом тени. Эта зазубренная глыба шлака начала вращаться.

— Из-за чего возникло это вращение?

Когда они начали спуск к Солнцу по параболической траектории, угловой момент щита был равен нулю.

ИЗ-ЗА ВОЗДЕЙСТВИЯ ПРИЛИВНЫХ СИЛ НА АСИМ­МЕТРИЧНОЕ ТЕЛО ЩИТА.

— Я об этом не подумала.

Идея как раз и заключалась в том, чтобы нагретая сто­рона шлакового щита была обращена к Солнцу. Теперь из-за вращения щита это тепло частично излучалось на корабль. Шишковатая корка, которую Клэр слепила из разного мусо­ра на орбите Меркурия, теперь тлела в инфракрасных лучах. Дальняя сторона щита стала плавиться.

— Это может нас сильно нагреть?

МЕЛКИЕ КОЛЕБАНИЯ. МЫ УЖЕ УЛЕТИМ, КОГДА ЭТО СТАНЕТ ИМЕТЬ ЗНАЧЕНИЕ.

— Как там камеры?

Клэр стала наблюдать за тем, как робот закрепляет одну из наружных матриц формирования изображений. Ей уда­лось уговорить Институт солнечного дозора включить стои­мость этих инструментов в ее комиссионные. Если робот сломает одну из матриц, это станет для нее прямым убытком.

ВСЕ ОТКАЛИБРОВАНЫ И ЗОНИРОВАНЫ. ВО ВРЕМЯ ПРОХОЖДЕНИЯ НАД ЦЕЛЬЮ У НАС БУДЕТ ТОЛЬКО 33,8 СЕКУНДЫ ДЛЯ НАБЛЮДЕНИЙ. НА ПЕРЕСЕЧЕНИЕ САМОЙ ПЕТЛИ УЙДЕТ 4,7 СЕКУНДЫ.

— Надеюсь, ученым понравится то, что они увидят.

Я РАССЧИТАЛА, ЧТО ВЕРОЯТНОСТЬ УСПЕХА, УМНО­ЖЕННАЯ НА ОЖИДАЕМУЮ ПРИБЫЛЬ, ПРЕВЫШАЕТ 62 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ.

— Я сторговалась на семьдесят пять миллионов комис­сионных за этот полет. — Значит, Эрма полагает, что ее шансы сделать снимки червя...

ВЕРОЯТНОСТЬ СДЕЛАТЬ УСПЕШНЫЕ СНИМКИ ВО ВСЕХ ВАЖНЫХ ЧАСТОТНЫХ ДИАПАЗОНАХ СОСТАВЛЯ­ЕТ 83 ПРОЦЕНТА.

Пора завязывать с устным счетом — Эрма всегда счи­тает быстрее.

— Будь готова сбросить щит. Потом я подкину в топку позитрончиков. Вверх и прочь. Здесь становится жарковато.

ТЕМПЕРАТУРА В КАБИНЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ РАВНА 22,3 ГРАДУСА ПО ЦЕЛЬСИЮ.

Клэр увидела, как среди добела раскаленных перьев плазмы вздымается пузырь размером с Европу. Непрерыв­но кипящая ярость.

— Ну, может быть, у меня разыгралось воображение, но все равно давай схватим информацию и смоемся, ладно?

Научного сотрудника Института солнечного дозора одолевали подозрения, но он очень хорошо это скрывал.

Клэр не могла разгадать выражение его вытянутого ли­ца — плоскости и выступающие кости, кожа натянута, как на барабане. Такой стиль был популярен среди пионеров на астероидах полвека назад. Длинное, феноменально гиб­кое тело, подходящее для узких коридоров, большие руки. Со своеобразной грацией худого человека ученый обхватил ногами ножки стула и уставился на нее, склонив голову и улыбаясь настолько, чтобы не казаться грубым. Ровно на­столько, не больше.

— Так это вы будете делать предварительное исследо­вание?

— Не бесплатно. Презрительная усмешка.

— Не сомневаюсь. У нас есть специально разработан­ный корабль, почти готовый к старту с окололунной орби­ты. Боюсь, что...

— Я могу сделать это немедленно.

— Вам, несомненно, известно, что мы отстаем от графика...

— Это на Меркурии знают все. Свой первый зонд вы потеряли.

Ученый переплел толстые и длинные пальцы, изобразив большой интерес к тому, как они смотрятся вместе. «Воз­можно, ему неловко вести переговоры с женщиной, — по­думала Клэр. — А может быть, он даже не любит женщин».

И все же его внешность ее странно тревожила — спла­вом хрупкости и мускулистой мужественности. Поскольку он изучает свои пальцы, она тоже может заняться разгля­дыванием. Клэр лениво задумалась над тем, характерны ли удлиненные пропорции для всех его конечностей. Нет, все это сказки. Однако было бы интересно это выяснить. Но сперва дело, потом удовольствие.