Ему пригнали всех немцев из Козельска, 52 человека мужчин, женщин и юношей. Их вели и день и ночь на расправу в Калугу. И он велел привести их всех к Оке и утопить. Про жену свою Марину он сказал:

„Я отлично знаю, что она со своими немецкими девками будет просить за своих поганых немцев, я ей на это не пойду. Они сегодня же умрут, не будь я Дмитрием. А если она слишком будет досаждать мне из-за них, я прикажу и ее тоже бросить в воду вместе с немцами“.

С большим трудом царица вместе с пастором Мартином Бером добилась помилования несчастных. Только благодаря тому, что Дмитрий раскаивался о бессмысленном убийстве воеводы своего любимого – Альберта Скотницкого.

Он сказал Марине: „Ну так и быть. Это твои люди, бери их и делай с ними все, что хочешь“.

Дмитрию стал очень тягостен его позор, что поляки изменили ему, а его земляки русские его не поддерживают. Не ожидая ничего хорошего ни от тех, ни от других, он сказал себе: „Я должен набрать турок и татар, которые помогут мне вернуть мне мои наследные владения. Уж если я и тогда не получу их, я разорю их так, что они много будут стоить. Пока я жив, я Русию в покое не оставлю“.

После этого он послал одного из поляков, пана Кернозитского, в Татарское царство, в Астрахань. Он хотел со своей царицей переехать туда и там держать двор.

Но Бог лишил его разума. Он начал свирепствовать среди тех татар, которые были его самыми верными и любимыми воинами. Состояли при нем день и ночь, охраняли его, ездили с ним на охоту и другие потехи. Ни один немец или поляк не был с ним так близок.

Однажды он приказал утопить в Оке Касимовского татарского царя по той причине, что сын этого царя из ненависти ложно донес на него Дмитрию, будто он хотел отпасть и уехать в Москву.

Царя радостно утопили.

Еще Дмитрий решил бросить в тюрьму татарского князя Дмитрия Урусова и других 50 татар и сильно мучил их несколько дней.

Я не знаю, как про такое можно думать, что это можно прощать. Впрочем, русские так устроены, что прощают и не такое. Царь для них не просто человек, а представитель Бога на земле, его слово свято, и ему все прощается как и не было.

Через несколько дней царь простил татар, восстановил их на прежней службе и стал доверять им точно, как и прежде. Царь часто так поступает.

Ясновельможная панна Яна, я срочно заканчиваю это письмо недописанным, так как уходит оказия.

Обо всем дальнейшем я напишу в ближайшее время. Примите мои самые глубокие соболезнования в связи с гибелью Вашего мужа.

Преданный Вам Андрей Щепа.

Декабрь, 10-й год. Калуга».

Этот зимний день 11 декабря был особенно счастлив для сына Ивана Грозного, неубитого углицкого младенца, государя всея Русии Дмитрия Ивановича.

Из Москвы пришло известие, что нижние люди сильно недовольны верхними людьми, и особенно поляками Жолкевского. И если Дмитрий приблизится с войсками, чтобы защитить их, они устроят бунт, как в шестьсот шестом году, и разберутся с поляками еще почище.

Дмитрий решил на словах оказать им поддержку, но в Москву не входить – пусть перебьют друг друга.

Из Астраханского царства пришло известие, что Дмитрия со всем двором готовы принять и оказать ему любую поддержку в получении московского престола.

Мало того, у него намечался наследник. Значит, теперь он стал не просто искатель престола, а представитель династии.

И погода была прекрасная: выпал свежий снег, светило солнце, и кони так и рвались в скачку на охоту.

– Запрягай! – приказал Дмитрий своему шуту Петру Козлову. – Едем на охоту.

Дмитрий решил не брать с собой много народа. Он взял двух слуг, князя Урусова и еще двадцать татар – классных наездников для травли волков или лисиц.

Петр Козлов с трудом смог взгромоздиться на коня из-за вчерашней сильной попойки. Сам Дмитрий тоже был не в самой свежей форме, но достаточно ловок и бодр. Он решил ехать до полей в санях.

Татары радостно зашевелились. Они не признавали вина и всегда были ловкими и злыми на скачку и битву, как звери.

Урусов что-то сказал двоим из своих слуг, и они ускакали в город, в татарскую слободу.

Потом выяснилось, что они дали какой-то сигнал всем татарам, бывшим в городе, и как только Дмитрий выехал в поля, многие татары со своими женами и детьми стали выходить из города и собираться в поселке Пельна. Их набралось около тысячи человек.

Как только сани с Дмитрием и Петром Козловым приблизились к месту охоты, как только первые татары обнаружили следы волка и началась предохотничья суета, Петр Урусов зарядил свое ружье двумя пулями, подъехал к саням Дмитрия и выстрелил ему прямо в грудь.

Потом он выхватил саблю и снес Дмитрию голову. Он сказал:

– Я научу тебя, как топить в реке татарских царей. Ты ведь только лживый плут и московит. А выдавал себя за истинного наследника страны.

Шут Дмитрия Петр Козлов и его двое слуг не стали дожидаться, пока с ними поступят так же. Они ударили своих коней шпорами и помчались в Калугу.

Из Калуги тотчас же выехали на быстрых конях казаки и оставшиеся поляки, чтобы настигнуть и наказать татар.

Но татары уже были готовы. Долгим маршем, при хорошей одежде и заготовленной еде они поскакали на свою родину. И невозможно было догнать их и захватить.

Люди Дмитрия бросились резать и убивать тех татар, которые не были предупреждены и не ушли из города. И много невинной крови было пролито в этот день. Их как зайцев гоняли из одной улицы в другую. А когда у них не было сил больше бежать, их рассекали или забивали насмерть дубинами и бросали, как собак, в одну кучу.

После этого бояре и местные жители отправились за город, нашли своего царя, разрубленного надвое и лежащего в одной только рубашке. Положили его в сани и отвезли в кремль к царице.

Ужасная весть поразила Марину. Она бросилась к государю в сани, стала плакать и целовать мертвую голову.

– Господи Боже, за что, за что мне все это? Господи, верни мне мужа!

Не было несчастнее человека в стране.

«Ясновельможная панна Яна!

Оказия, с которой я посылал Вам письмо, вернулась. И у меня появилась возможность дописать Вам несколько строк о последних событиях на Московии.

После того как бояре отстранили царя Василия Шуйского от правления, Москва целовала крест самым главным московским боярам во главе с Федором Ивановичем Мстиславским, прося их твердо стоять за Московское государство и всех судить праведным судом. И государя на Московское государство выбрать всею землей, всеми городами.

Гетман Жолкевский занял Москву, чтобы в нее не вошли войска царя Дмитрия, и бояре на это согласились.

Между тем царь Дмитрий II был зарублен на охоте своим верным другом татарским князем Петром Урусовым, которого он перед этим жестоко оскорбил.

Так кончилась жизнь этого странного, жестокого человека, к тому же пьяницы, который столько бед, несчастий и крови принес и городам, и местечкам Русии. И князьям, и духовенству, и простому люду, и полякам, и немцам, и купцам, и воинам. Целых три года он истязал и мучил московитов, конечно, с их собственной помощью и поддержкой.

Власть в Москве стал держать гетман Жолкевский. Он велел заковать братьев Шуйских и на простой телеге отправил их к королю Сигизмунду под Смоленск.

На престол московский, с согласия московских бояр, решено пригласить королевича Владислава. Это славный, грамотный и отважный молодой человек. К нему сейчас отправлено из Москвы важное боярское посольство. От него требуется только одно – переменить религию. Москва никогда не согласится на царя католика!

Господи! Хорошо бы, он на это согласился! Париж же ведь, ей-богу, стоит обедни!

До свидания. Очень хотелось бы мне, чтобы оно состоялось. При встрече я передам вам несколько вещей и бумаг Вашего мужа, которые волею случая мне удалось заполучить.

Преданный Вам Андрей Щепа.