Подчинение власти является отрицанием разума. Принятие авторитета означает, что человек подчиняет себя чужому господству, другой личности, группе либо идеологии, неважно какой — религиозной или политической. Добровольное подчинение власти означает отрицание не только разума, но и личной свободы. Принятие неких убеждений или набора идеалов являет собою реакцию самозащиты. Подчинение авторитету может помочь нам временно уйти от своих трудностей и беспокойств, но, уклоняясь от прямого решения проблемы, мы только углубляем ее, а это делает самосознание и личную свободу невозможными.
Какой может быть компромисс между свободой и подчинением авторитету? Если такой компромисс существует, то человек, утверждающий, что он стремится к самопознанию и свободе, не искренен в своих действиях. Мы склонны полагать, что свобода является конечной целью и, чтобы обрести ее, сначала необходимо подчинить себя различным формам подавления и запугивания. Мы надеемся обрести свободу с помощью умения приспосабливаться, но разве средства не являются такими же важными, как и конечный результат? Разве они не определяют цель?
Для поддержания мира необходимо использовать мирные средства. Прибегнув к насилию, можно ли ожидать мирного исхода? Если свобода является конечной целью, то и начало должно быть свободным, ибо они суть одно и то же. К самосознанию и разуму можно прийти лишь тогда, когда свобода присутствует с самого начала, но следование за авторитетом делает свободу невозможной.
Мы поклоняемся различным формам власти: знаниям, успеху, силе и так далее. Мы склонны навязывать свой авторитет молодым и в то же время стараемся угодить высшему начальству. Для человека, лишенного внутреннего видения, внешняя власть и общественный статус приобретают огромное значение, и тогда он становится все более и более подвержен чужому влиянию и подчинению, превращаясь в удобный инструмент для других. Это мы видим повсюду: во времена кризиса демократические нации действуют подобно тоталитарным, позабыв о всякой демократии и принуждая людей повиноваться.
Если бы мы смогли понять, что в основе желания властвовать и подчиняться лежит насилие, тогда, возможно, нам удалось бы освободиться от пагубного влияния власти. Мы стремимся быть точными, правильными, удачливыми, знающими… И это стремление к определенности, расчетливости создает внутри нас власть личных переживаний, а снаружи — власть общества, семьи, религии и так далее. В то же время не признавать власть, игнорируя ее, — тоже не выход из положения.
Удаляясь от одной традиции и присоединяясь к другой, оставляя одного лидера и следуя за другим, мы изменяемся лишь внешне. Если бы мы постигли природу власти, если бы мы распознали ее внутренние истоки и смогли бы понять и превзойти свое стремление к определенности, тогда бы нам удалось обрести всеобъемлющую осознанность и понимание. Но для этого мы должны быть свободными не в конце, а с самого начала.
Стремление к уверенности и безопасности является одним из главных проявлений «я». Это непреодолимое стремление необходимо тщательно и постоянно исследовать, а не просто подавлять его или изменять его направление. Не стоит также изменять его согласно нашим представлениям об идеале. Всепоглощающее эго, определяемое как «я» и «мое», очень сильно выражено у большинства из нас. Спим мы или бодрствуем, оно всегда начеку, всегда выискивает способ самоутвердиться. Но при осознании природы эго и того, что любые из его проявлений неизбежно ведут к конфликтам и страданиям, стремление к уверенности и самосохранению теряет былую силу и идет на убыль.
Чтобы изобличить природу эго и все его уловки, необходимо постоянно наблюдать за ним. И только если мы начнем понимать его природу, свое стремление к власти и все то, что касается нашего приятия или отрицания этих вещей, только тогда мы станем свободны от оков их власти.
Пока наш ум находится под контролем инстинкта самосохранения, освободиться от власти эго и сопутствующих ему проблем невозможно. В этом нам не помогут ни догмы, ни организованные верования, которые мы называем религией. Все догмы и вероучения — лишь проекции нашего ума. Всякого рода обряды, пуджа,[1] общепринятые формы медитации и бесконечно повторяемые слова и фразы хоть и могут дать казалось бы удовлетворяющие ответы, однако они не способны освободить ум от власти эго и его проявлений, поскольку «я», по сути, является продуктом ощущений.
В моменты печали мы обращаемся к тому, что мы называем Богом, который на самом деле является лишь проекцией нашего ума, или же ищем удовлетворяющие нас ответы и благодаря им обретаем временное успокоение. Все существующие религии рождены нашими надеждами и страхами, а также инстинктивным стремлением к внутренней безопасности и уверенности. Поклонение авторитету в любой форме, будь то спаситель, мастер или священник, влечет за собой подчинение, принятие и подражание. Таким образом, нас эксплуатируют во имя Бога, равно как и во имя политической партии или идеологии, а мы продолжаем страдать.
Как бы мы себя ни называли, все мы являемся человеческими существами, и страдания — наш удел. Они одинаково присущи каждому из нас, как идеалисту, так и материалисту. Идеализм — это одна из форм бегства от того, что есть, в то время как материализм является иной формой отрицания бесконечных глубин настоящего. Разница между идеалистом и материалистом состоит в том, что каждый по-своему избегает сложности проблемы человеческих страданий. Каждому из них приходится иметь дело со своими желаниями, амбициями, конфликтами, но такой способ существования не приведет к покою. Идеалисты и материалисты в равной мере ответственны за беспорядок и бедность во всем мире.
Находясь в состоянии конфликта или страдания, мы лишены понимания, и как бы изощренно и старательно ни были продуманы наши действия, они не приведут ни к чему, кроме беспорядка и дальнейших страданий. Для того чтобы понять причину конфликта и таким образом освободиться от него, необходимо осознать природу всех сознательных и бессознательных процессов человеческой психики.
Ни идеализм, ни любая другая система не откроют нам тайну глубинной работы ума, напротив, любые умозаключения и формулировки удалят нас от ее постижения. Погоня за тем, что должно быть, привязанность к принципам, идеям, постановка целей — все это ведет к дальнейшим иллюзиям. Если мы хотим познать себя, необходимо стать спонтанными и наблюдательными. Но ни о каком самопознании не может быть и речи, если наш ум предвзят и наполнен идеалистическими или материалистическими ценностями.
Жизнь — это взаимоотношения. И принадлежим ли мы к какой-либо организованной религии или нет, предпочитаем ли мы материальные блага или служим идеалам, — избежать страданий можно лишь осознав свои взаимоотношения с окружающим миром. Только самопознание приносит человеку покой и счастье, поскольку является началом разума и целостности.
Разум — это не просто внешнее регулирование жизнедеятельности, не развитие ума и не стяжание знаний. Разум — это способность понимать пути жизни, это восприятие истинных ценностей.
Современное образование, развивая интеллект, преподносит все больше теорий и фактов, не заботясь о понимании целостности человеческого существования. Мы чрезвычайно интеллектуальны. Но, развив изощренные умы, мы попадаем в плен определений. Интеллект удовлетворяется теориями и определениями, разум — нет. Для того чтобы постичь тотальность процесса жизни, необходимо соединить силу ума и сердца в действии. Разум неотделим от любви.
Большинству из нас совершить внутреннюю революцию чрезвычайно трудно. Мы знаем, как нужно медитировать, играть на фортепьяно, писать, но у нас нет опыта человека, практикующего медитацию, нет опыта музыканта, писателя. Мы лишены творческого начала, поскольку наши умы и сердца переполнены всякого рода знаниями, информацией и высокомерием. Мы напичканы цитатами из того, что когда-либо говорили или думали другие. Но сначала нужно набраться опыта, пережить нечто и лишь потом выражать свои переживания. Выразить любовь можно, лишь испытав ее.
