Виктор Алексеевич Лукьянов был полной противоположностью своему товарищу. Широкое русское лицо с глубоко посаженными глазами, волевым ртом и квадратным подбородком. Второе место в весе 75 кг в Союзе, он немного пренебрегал защитой, был силен и тоже обладал мощными ударами с обеих рук, был феноменально вынослив и, как говорится в профессиональном боксе, умел держать удар. Эти два человека очень много дали своим ученикам и как бойцы и как личности. Тад боготворил обоих, всегда бывал на соревнованиях, где они выступали в роли молчаливого оруженосца, и если кто-нибудь из них дарил взгляд, то Тай задумывался: «К чему бы это?» Современной молодежи этого не понять.
Первые десять боев Тай выиграл как бы играючи, шесть ввиду явного преимущества и четыре – по очкам. В школе № 554, где он учился, все знали, что Тад серьезно занимается боксом, и даже старшие ребята относились к нему с опаской и уважением. Тад пробовал затащить заниматься ребят двора, блатные посмеивались, мол, нам не надо, у нас ножи и пистолеты, все равно побьем, но подраться стадом уже не хотели. Правда, Шурка Любезнов, пойдя в ту же секцию, выполнил III разряд, но дальше не пошел и вскоре бросил заниматься боксом вовсе. Тад все дальше и дальше уходил от двора, меньше встречаясь со сверстниками, они ему были уже неинтересны.
В семье тоже назревали большие перемены. Все узнали, что бабушка Антонина Ивановна больна раком пищевода и как-то все затихло от ожидания предстоящей трагедии. Мать Тада с бабушкой переехали к Белорусскому вокзалу в Большой Кондратьевский переулок в дом 13 (теперь на этом месте стоит детский сад). Отдельный маленький домик, две комнатушки и сарай для дров принял небольшую семью Касьяновых. Так как денег матери на жизнь не хватало, Тад решил идти работать. Он ушел из 9 класса, не оглянувшись и не пожалев, но предполагая, что когда-нибудь закончит свое образование. Устроившись на 27-й завод, стал работать фрезеровщиком, продолжая заниматься в «Крыльях», теперь это было удобно, потому что все было рядом. Бокс был развит в системе военных заводов и поощрялся отцами спорта. Выступая за коллектив Скотникова, Тад приносил очки и баллы взрастившему его заводу. Сам Скотников, человек в полувоенном френче и сапогах, где-то копируя Сталина, очень любил бокс и присутствовал на всех соревнованиях своей команды. Призерам он тут же выписывал премии и выдавал новую экипировку. Следующие десять боев Тай выиграл, уже думая головой, слыша подсказки тренера и секундантов.
Ему очень хотелось знать о боксе больше, и для этого он записался в библиотеку им. Ленина. Тад вообще очень любил читать, но особенно книги по истории и географии. В Ленинке же ему пришлось читать методическую литературу. Тад брал труды о подготовке чемпионов мира боксеров-профессионалов: Джо Луиса, Рокки Марчиано, Флойда Паттерсона, Джека Дэмиси. Он как завороженный поглощал книги об этих гигантах бокса, мысленно стараясь хоть как-то походить на своих кумиров. На тренировках Тад старался как можно меньше получать ударов в голову, тщательно отрабатывая защиту, подчинив все свободное время жесткому режиму. Но жизнь, как известно, брала свое, а в молодости так много хочется, и так мало можешь идостается. Работа стала для Тада не больше, чем хобби, а спорт становился всей жизнью.
Шел период хрущевской оттепели, жить становилось легче, да и воспоминания о вурдалачьих временах как-то потихоньку уходили в небытие. Молодость – ни с чем несравнимое состояние. Спортивный мир готовился к Олимпиаде 1956 г. в Мельбурне, а вся страна к молодежному фестивалю в Москве.
Виктор Иванович Огуренков нажимал на тренеров, чтобы лучше готовили команду, а Таду он сказал, мол, хватит дурака валять, бери курс на мастера и на Олимпийские, но в Мельбурн, естественно, Тад попасть не успел, туда поехала очень сильная команда боксеров и шестеро из девяти приехали домой чемпионами Олимпийских игр. А поехать так хотелось, ведь туда должна была прилететь звезда аргентинской эстрады и кино Лолита Торрес, по которой Тад сходил с ума, да, наверное, не только он один эту удивительно обаятельную актрису любили все. Ее песня «Коимбро – наш город чудесный» была, пожалуй, самой популярной песней того времени на планете.
Выиграв первенство центрального Совета общества «Крылья Советов» во втором полусреднем весе, Тад стал готовиться к первенству Москвы, но этому событию предшествовало еще более значимое событие – Международный фестиваль молодежи и студентов в Москве в 1957 г. Такого праздника практически никогда не было в нашей стране. Ожидая много удивительного хорошего и необычного, многие не знали, как к нему отнестись. КГБ и МВД «стояли на ушах», но это не мешало происходить казусам всякого рода, ведь народ-то наш, задерганный и задавленный комплексами, первый раз вот так более или менее свободно (сорвавшись с цепи коммунизма) общался с иностранцами. Ох, народ, народ ты наш русский, откровенный и простодушный! Сколько после этого фестиваля появилось детей всех цветов и опенков, сколько наших дурех осталось несчастными, Богу только известно. Тад принимал участие во многих встречах, гуляньях, но, как-то интуитивно, не сближался ни с кем и сам не лез в друзья ни к кому, ему хватало его компании боксеров – примерно в это время Тад познакомился с двумя братьями Владимирскими Адольфом и Гансом, прекрасными боксерами, и очень интересным человеком – Михаилом Варшавским. Это был уже взрослый, сложившийся мужик с невообразимо трудным неуживчивым характером, лет на 10-12 старше той компании Тада. За одесское происхождение, за морские истории, рассказанные им, за умение выходить из самых сложных ситуаций, молодняк наградил его кличками Мишель, Майкл, Шкипер. Он удивительным способом влиял на настроение ребят и в хорошую и в плохую стороны. Молодые боксеры его уважали и даже побаивались его острого языка, всезнайства и предвиденья, хотя многие легко выигрывали у него тренировочные бои. Он был очень работоспособен, но не особенно талантлив в боксе, хотя впоследствии стал чемпионом «Спартака» и Московской области, наверное, сказывался возраст, ведь он пришел в секцию в 28 лет, если не больше, а Таду и ребятам было по 18 лет.
В то прекрасное время было очень много танцевальных вечеров и всякого рода праздников, на эстрадах сверкали отечественные звезды: трубач и дирижер Эдди Рознер, король джаза и наставник многих ударников Лаци Олах. Многие из музыкантов-одногодков Тада стали впоследствии знаменитостями: Гаранян, Зубов, Лукьянов, Гареткян; убежавшие одними из первых от коммунистического режима во время гастролей в Японии Мидный и Бирукшиц. Но особенно Тад и его компания подружились с феноменальным ударником Володей Журавским (трагически погибшим впоследствии в авиакатастрофе), бывая на всех вечерах, где играл Володя и, естественно, защищая его и его друзей музыкантов.
В те времена были модны прически под Элвиса Пресли (кок) или как их в народе называли «вшивый домик», узкие брюки и обувь на «манной каше» – толстой подошве. Идеологический отдел ЦК Партии и комсомола направлял на вечера и праздники дружинников е повязками, дабы очистить зал от носителей вредоносной капиталистической скверны. И вот эти мирифлютики, являясь на вечера, тоже целыми ватагами, резали ножницами узкие брюки, разрушали прически и тащили ребят в милицию, сообщая о приводе на работу или учебу.
Как-то раз, кажется, под праздник 7 ноября, Журавский е музыкантами наблюдали такую картину, когда дружинники (надо же обозвать эту сексотню таким хорошим русским словом) попробовали вывести из зала нескольких ребят за то, что те стали танцевать рок-н-ролл. За ребят вступилась ватага Тада, а за дружинников какая-то рабочая бригада с периферии. Ребята-спортсмены сначала увещевали работяг отстать от них, но тщетно… Несколькими ударами их отправили на пол, но особенно жестоко боксеры отделали дружинников. В зале началась всеобщая драка, в которой компания Тада чувствовала себя как рыба в воде. Правда, с вечера пришлось уходить, в дело полезли менты, но боксеры, зная все ходы и выходы «Крыльев», беспрепятственно исчезли из танцевального зала под звуки рок-н-ролла оркестра Володи Журавского.
