Глаза Элен остановились на нем.
– Нет. Но я хотела бы иметь и мужа, и семью и сама считала, что Чарльз идеально подходит для меня. Он добрый, романтичный, деликатный. – Она снова перевела взгляд на огонь, на лице ее застыло мучительное сомнение. – Но ведь он всего лишь человек… Может быть, я слишком требовательна? Может быть, он и правда поддался слабости и решил в последний раз развлечься? – Она вспомнила, как сама недавно испытала странное влечение к здешнему обитателю. – У каждого из нас случаются минуты необъяснимой слабости.
– Вы, видимо, все еще любите его, раз ищете ему оправдание.
– Может быть…
На Элен вдруг навалилась невыносимая тяжесть. Ей не хотелось ни минутой дольше обсуждать эту тему. Она устало поднялась на ноги.
– Я очень хочу спать. Спокойной ночи.
Она ушла, а Питер потянулся за книгой, которую читал накануне вечером, в который раз повторяя себе, что личная жизнь Элен Риз не имеет к нему ни малейшего отношения. Но ему никак не удавалось выкинуть Элен из головы. «Она по уши влюблена в своего Чарльза, забудь о ней», – ворчал он про себя.
А Элен улеглась в постель. Стоило ей закрыть глаза, как перед ее внутренним взором предстал Чарльз. К своему неудовольствию, она обнаружила, что ее все же тревожит, как он поведет себя, увидев ее в «Новостях». Уж кто-кто, а он не имеет никакого права судить ее!
Проснулась она от сильнейшей головной боли. Судя по темноте за окном, была глубокая ночь. Она включила стоявшую на тумбочке лампу: ровно три на часах. Следовало бы заснуть снова, но пульсирующая боль в голове все нарастала.
Встав с постели, Элен достала из сумки пузырек с аспирином, накинула халат и отворила дверь спальни. Питер не выключил свет в ванной и оставил приоткрытой дверь, поэтому гостиная была слабо освещена, и Элен быстро прошла через нее. В кухне она отыскала стакан и, вернувшись в ванную, закрыла дверь и пустила воду.
Проглотив таблетки, она взглянула на себя в зеркало.
«Я похожа на овцу, которую волк утащил в лес», – усмехнулась она, отмечая темные круги под глазами.
– Вы хорошо себя чувствуете? – внезапно нарушил тишину голос Питера.
Элен вздрогнула, обернулась и увидела, что он стоит у подножия лестницы, ведущей на чердак. На нем были только джинсы, и жаркий вихрь пронесся по телу Элен. Ей не приходилось раньше видеть мужчин с такой великолепной мускулатурой.
– Просто у меня во сне заболела голова.
– Вам, наверное, нужен аспирин?
Нетерпеливые нотки в его голосе снова за ставили девушку почувствовать себя обузой.
– Спасибо, у меня есть. Простите, что нарушила ваш сон.
Питер мысленно наградил себя тумаком. Снова он ведет себя как неотесанный мужлан. Но в данную минуту он героически боролся с желанием заключить ее в объятия, крепко сжать, ощутить прикосновение этих нежных округлостей. Кровь забурлила в его жилах. Нет, он определенно отвык от женского общества.
– Это мне следует извиниться. Я спросонья сущий медведь.
«Медведь» – вполне подходящее определение, подумала Элен, скользя глазами по бородатому лицу и темному вееру вьющихся волос на груди Питера. Температура ее крови, кажется, повысилась. Элен невольно представила, что касается его груди, погружает пальцы в густые, длинные, почти до плеч, волосы…
– Я и сама иногда люблю поворчать.
Ей хотелось произнести эти слова равнодушно-вежливо, но горло перехватило, и голос внезапно осип. Питер грозно приказал себе немедленно вернуться на чердак, но вместо этого сделал несколько шагов по направлению к ней.
– Один эскимосский целитель, по имени Джек, научил меня, как нужно массировать шею у затылка, чтобы унять головную боль. Обычно это помогает.
Элен собралась пожелать ему спокойной ночи и вернуться в постель, но ноги словно приросли к полу. От волнения у нее перехватило дух. Ей страшно хотелось, чтобы он дотронулся до нее…
– Может быть, вы покажете?
Питер понимал, что ступает на опасный путь, но остановиться уже был не в силах.
– Думаю, что могу. – Он обошел ее и начал осторожно массировать напряженные мышцы ее шеи и плеч.
Элен едва не замурлыкала.
– Удивительно приятное ощущение.
Питер почувствовал, как ее мышцы расслабляются под его пальцами, и велел себе остановиться, но ее тело было слишком соблазнительным, и он продолжал разминать поочередно то шею, то плечи.
– Вам самому следовало стать целителем, – пробормотала Элен.
Она слегка откинулась назад, и Питер принялся за ее спину. Когда он дошел до талии, Элен скомандовала себе немедленно отойти от него. Но ноги отказывались повиноваться. Он придвинулся ближе и коснулся грудью ее спины. Тепло разлилось по всем ее жилкам, пробуждая жгучее желание. А Питер уже массировал бедра. Вот он нагнулся, и его руки сомкнулись на ее талии, а борода защекотала шею.
– Кажется, вы уже исцелили мою головную боль, – произнесла она, удивляясь, что говорит членораздельно.
– Я рад, что сумел помочь. – Он ждал, что она отодвинется от него, но она не отодвинулась, и Питер сказал себе, что это должен сделать он. Но его руки сами собой скользнули вверх – видимо, чтобы поближе познакомиться с ее прелестными округлостями… Ладони его поверх халата легли ей на грудь.
Из горла Элен вырвался приглушенный стон удовольствия. Медленно, словно в забытьи, она кошачьим движением слегка потерлась спиной о его упругую грудь. Питер провел губами от впадинки за ее ухом до основания шеи. Ее кожа на вкус была просто восхитительной. Он услышал звук, очень напоминавший мурлыканье, улыбнулся и позволил своим рукам снова опуститься вниз, на этот раз к более интимным областям.
Дыхание Элен сделалось прерывистым, все тело ее горело, точно охваченное огнем. Она напомнила себе о своем обете хранить целомудрие до свадьбы. «Что хорошо для гусака, то сгодится и для гусыни», – возразил вкрадчивый голосок внутри ее.
Дыхание девушки и покорное принятие его ласк сказали Питеру, что она готова уступить. Он уже рисовал в своем воображении, как несет ее в кровать. В его мозгу вспыхнуло слово «девственница». На миг сидевший в нем сластолюбивый самец пришел в неистовство от мысли, что он будет первым мужчиной, овладевшим ею. Но тут по спине пробежал отрезвляющий холодок. Неужто он в самом деле готов принять на себя такую ответственность? Она долго ждала своего принца, разве он имеет право воспользоваться ее слабостью? Да она же возненавидит его, а ему придется жить с бременем вины, оттого что он похитил у нее то, что никогда не сможет вернуть.
Положив руки ей на плечи, он сделал шаг назад, потом совсем отпустил ее.
– Я уверял вас, что здесь вы в безопасности, а слово я привык держать. Вы пришли сюда невинной, такой и уйдете.
И прежде чем Элен успела что-либо ответить, стал быстро подниматься по лестнице на чердак.
«Из всего, что я сделал в жизни хорошего, это было самым трудным», – подумал он мельком и понял, что второй раз поступить так у него не хватит сил. И значит, к следующей ночи один из них должен покинуть хижину. Если это придется сделать ему, он уедет на аэросанях к Тому и скроется у него.
Элен некоторое время стояла, не трогаясь с места. Острое разочарование оттого, что он так внезапно ее покинул, сменилось стыдом и изумлением. После стольких лет ожидания брачной ночи с законным супругом она едва не отдалась едва знакомому мужчине, словно самая последняя распутница. Необходимо срочно вернуться в Бостон, в привычную обстановку, где она снова сможет мыслить здраво. Завтра она отправится домой, даже если придется бросить здесь свою машину и добираться до города на попутных.
Элен стремительно вошла в спальню, закрыла дверь, заперла ее на замок и, прислонившись к ней спиной, замерла. Она испытывала благодарность к Питеру, но собственное поведение повергало ее в ужас. Однако, даже забившись под одеяло, продолжала чувствовать дразнящие и томительные прикосновения рук Питера. «Просто я попала в романтическую сказку, – рассуждала Элен. Она оказалась оторванной от мира, наедине с красивым незнакомцем… Наверное, красивым, поправилась она, поскольку лицо Питера скрывала густая растительность. Но его нос был правильной формы, а глаза такого необычного цвета… И губы… мягкие, теплые. А борода и усы так соблазнительно щекотали ей кожу. Элен невольно затрепетала.
