— Арабы, сэр, — улыбнулся Крейн.

— Я оговорился. Конечно, бразильцы.

— Арабы, — поправил капитан.

— Какие еще арабы?

— Те, которые выращивают кофе.

— А сами предпочитают пить чай.

— Никогда не встречал арабского чая.

— Я тоже. Но они ведь могут закупать его в Китае, не так ли? — Лицо полковника стало строгим. — Вот что, Генри, свяжитесь с Пайнвудом. Объявите готовность номер один. И по всем остальным войсковым подразделениям — тоже.

Капитан поднялся, и Плэйтон воскликнул:

— Куда же вы, Крейн? А кофе? Нет уж, давайте допьем его вместе. Не представляю, что бы я без вас делал сегодня вечером? Выл бы, наверное, на луну, как койот.

— Койоты не воют на луну, господин полковник.

— И все-то вы знаете, Крейн. Может быть, и луны этой ночью не будет?

— Не будет, господин полковник. Новолуние наступит только послезавтра.

Плэйтон шагнул к окну и открыл его.

Дохнуло свежестью, запахом опавшей листвы. За окном была ночь. Небо в ярких россыпях звезд. Курлыканье улетающих на юг журавлей. И где-то далеко-далеко «Грезы любви» Шумана.

«Еще кому-то не спится», — подумал Плэйтон и через плечо покосился на Крейна. Того уже не было в кабинете, но через приоткрытую дверь четко просматривалась его тень на стене приемной. Судя по ней, капитан убирал в шкаф поднос с кофейником и посудой.

«Сейчас сядет звонить в Пайнвуд», — подумал Плэйтон. Тень качнулась и вдруг исчезла, словно стертая со стены взмахом невидимой руки.

Плэйтон протер глаза. Тень по-прежнему отсутствовала. Неслышно ступая, полковник подошел к двери и заглянул в приемную. В комнате не было ни души.

Это уже попахивало мистикой. Плэйтон попытался вспомнить, что в таких случаях рекомендуют психиатры, но ничего путного на ум не шло, и, мысленно выругавшись, он толкнул входную дверь. Дверь была заперта изнутри. Единственное окно закрыто на задвижку. Плэйтон для верности потрогал ее рукой — задвинута наглухо — и в полном недоумении огляделся по сторонам.

Рядом что-то оглушительно заклокотало. Плэйтон отпрянул к противоположной стене и снова выругался про себя, но теперь с облегчением. Клокотанье сменилось плеском, перешло в журчание, и на пороге туалета возник сконфуженный Крейн.

— Желудок. — Он виновато развел руками. — Схватило вдруг ни с того ни с сего.

— Можете не оправдываться, Генри, — понимающе кивнул Плэйтон. — Дело житейское.

А про себя подумал: «Еще немного, и я, кажется, сойду с ума».

На составление плана предстоящей операции ушло около часа. Плэйтон перечитал его еще раз, подправил фразу-другую и, отложив в сторону авторучку, потер слезящиеся глаза.

«Крейн, вероятно, прав. — Полковник устало пошевелил плечами. — Не стоило говорить с Розенблюмом в таком тоне. Особенно сейчас, когда после разоблачения скандальных махинаций министр национальной обороны вынужден был уйти в отставку и еще неизвестно, кто сядет в его кресло. Но с другой стороны, что я теряю? Уволят в запас? Невелика потеря! Куда страшнее потерять уважение к самому себе. Так что все правильно».

Плэйтон взглянул на часы: четверть одиннадцатого. Жалко беспокоить людей в такое время, но ничего не поделаешь. Он потянулся к аппарату внутренней связи, но тот включился сам.

— Господин полковник, — голос Крейна звучал глуше, чем обычно.

— Да, капитан?

— С вами хочет говорить господин Хейлигер.

— Соедините.

— Он здесь, господин полковник.

— Вот как? Пусть войдет. И вы тоже, Генри. Нужно размножить и разослать кое-какие бумаги.

— Слушаюсь, господин полковник.

…Джон Хейлигер подождал, пока Плэйтон кончит говорить с Крейном, проводил его взглядом до самой двери и, лишь убедившись, что она плотно прикрыта, обернулся к полковнику.

Хейлигер был чем-то взволнован и не пытался это скрыть.

— Добрый вечер, Джон. Что привело вас ко мне в столь неурочный час, как говаривали в старину?

— Мне не до шуток, полковник.

Не до шуток так не до шуток. Плэйтон хотел закурить, но раздумал и подвинул пачку к Хейлигеру.

— Не курю. Перейдем к делу, полковник.

Я вас слушаю.

— Я — экстрасенс.

«А я — Иисус Христос», — чуть было не брякнул Плэйтон, но вовремя удержался.

— Экстрасенс, экстрасенс… — Полковник помассировал переносицу большим и безымянным пальцами. — А, ну да! Ясновидение, телекинез, левитация… В средние века их величали колдунами и жгли на кострах. И что же, Джон?

— Для своих шуточек поищите более подходящее время, господин полковник! — окрысился Хейлигер. — А сейчас извольте выслушать меня до конца!

«Спятил, — горестно констатировал Плэйтон. — Буйное помешательство. Этого мне еще не хватало».

— Успокойтесь, Хейлигер. — Он старался говорить как можно мягче. — И выкладывайте все по порядку.

— Включите магнитофон! — потребовал биолог.

— Зачем?

— Я настаиваю!

— Пожалуйста. — Полковник щелкнул тумблером. — Говорите, Хейлигер.

Несколько секунд биолог собирался с мыслями, а когда заговорил, голос его звучал гораздо спокойнее.

— Полковник Плэйтон! Считаю своим гражданским долгом официально заявить следующее: ваш дежурный офицер, выдающий себя за капитана Национальных Вооруженных Сил, на самом деле не является ни офицером, ни человеком в общепринятом значении этого слова. Не далее как полчаса назад это существо имело непродолжительный контакт с себе подобными, а затем вернулось обратно и опять заняло место в вашей приемной.

«Бедняга, — с жалостью глядя на биолога, подумал Плэйтон. — Подглядывал с улицы в окно и видел, как я суетился в приемной, разыскивая Крейна».

— За время своего отсутствия, — монотонно продолжал Хейлигер, — существо, выдающее себя за капитана Национальных Вооруженных Сил, побывало на инопланетном космическом корабле, находящемся на околоземной орбите…

«Несчастный вы человек, Хейлигер, — мысленно посочувствовал Плэйтон. — В туалете он побывал. Пыхтел на унитазе».

— Поскольку истинные цели и намерения этого существа неизвестны и непредсказуемы, — повысил голос биолог, — со всей ответственностью требую, чтобы оно было немедленно изолировано и взято под стражу до прибытия компетентных специалистов.

— Вы закончили, Хейлигер?

— Да.

— Запись можно выключить?

— Да.

— Благодарю вас, — Плэйтон остановил магнитофон. — Вы добросовестно исполнили свой гражданский долг, Хейлигер. Ваша совесть чиста. Отправляйтесь спать.

— И у вас нет ко мне никаких вопросов?

— Есть. Но мне надо над ними поразмыслить.

— Но…

— Никаких «но», Хейлигер. Отправляйтесь к себе. Это приказ.

— Хорошо, — биолог поднялся со стула. — Я подчиняюсь. Что вы намерены делать с этим чудовищем?

— Каким чудовищем? — не понял Плэйтон.

— С так называемым, — Хейлигер мотнул головой в сторону приемной, — дежурным офицером.

— Вон вы о ком! — Плэйтон чуть заметно пожал плечами. — Пока ничего. Соберемся утром, тогда и решим, как с ним поступить. Надеюсь, он никуда не сбежит до утра.

— Как знать, — многозначительно изрек Хейлигер. — Вы очень многим рискуете, полковник.

— Ну, не так мрачно, Хейлигер! — улыбнулся Плэйтон и через стол протянул биологу руку. — Спокойной ночи.

После ухода биолога Плэйтон внимательно прослушал запись и удрученно покачал головой. Биолог был явно не в своем уме.

Снова включился аппарат внутренней связи.

— Господин Стэнли просит его принять, — сообщил капитан.

— Ну и ночка! — вздохнул Плэйтон, поднимаясь из-за стола.

Он встретил физика возле двери. Поздоровался за руку.

— Рад видеть вас, Эдвард.

— В самом деле? — В отличие от Хейлигера, Стэнли был абсолютно спокоен. — Что же вы не спросите, с чем я пожаловал?

— С чем вы пожаловали, Эдвард?

— С вопросом. — Стэнли подошел к столу и бесцеремонно взял сигарету из пачки. — Не возражаете?

— Курите, Эд.

— Благодарю.

Физик закурил и вопрошающе посмотрел в глаза Плэйтону.