Эпоха «золотой посредственности», идущая на смену фазе надлома, наступит, будем надеяться, и у нас. Между прочим, у нас огромное количество людей были лишены именно этого – возможности заниматься своим делом. Чем же все это конкретно обернется для России и для русских? Не знаю. Я не политик – историк, я анализирую процессы на популяционном уровне. Но история говорит, что тому же Риму эпоха «золотой посредственности» дала века процветания и нормальной жизни. Это и есть следующая фаза этногенеза – фаза инерции. Примерно то же самое переживала Древняя Русь при Ярославе Мудром, хотя срок для накопления культурных и материальных богатств был отпущен Руси гораздо более короткий.
А.С.: Мы устали от бесхозяйственности и разболтанности. Все ждут конца этой эпохи. И если что нам нужно в первую очередь, так это разумное хозяйничанье. Обещают ли его грядущие дни?
Л.Г.: При обдуманных и взвешенных действиях – да. По крайней мере переход к инерционной фазе будет располагать к этому. Но, разумеется, я не берусь предсказывать результаты экономической реформы. Что такое «конец эпохи»? Современники его ждут, но не замечают, так как он происходит не за несколько лет, а в течение десятилетий. Так, католики с ужасом ждали 1000-й год, думая, что придет конец света. Ничего этого не произошло, и все об этом забыли. Но именно после тысячного года распалась на две части единая христианская Церковь, исчезли последние реликты Великого переселения народов, началась активная война между исламом и «христианским миром» и многое другое.
Надо заметить, что категорические предсказания сбываются редко. Римский император Филипп Араб объявил свою столицу «вечным городом», но через 200 лет Рим был разрушен готами и вандалами, а Западная Римская империя, названная в отличие от Восточной (Византии) Гесперией, перестала существовать. Евреи отказались признавать Мухаммеда мессией, заявив, что подлинный мессия придет через 500 лет. Мусульмане подождали и, когда явление не состоялось, потребовали обращения евреев в ислам. Тем пришлось спасаться в Кастилию и Германию.
А.С.: Но всегда есть люди, которые даже в тяжелейших условиях не впадают в уныние, не поддаются пессимизму. Хочу напомнить высказывание выдающегося нашего мыслителя Л. П. Карсавина, который в работе «Восток, Запад и русская идея» (1922) полемизировал с отпевавшими страну пессимистами, среди множества которых оказался тогда и Горький: «Ожидает или не ожидает нас, русских, великое будущее? Я-то, в противность компетентному мнению русского писателя А. М. Пешкова, полагаю, что да и что надо его созидать». Карсавин, скончавшийся в лагере под Интой в 1952 году, свято веровал в это до последнего дня. И он – не единственный, в ком не угасала вера, помогавшая превозмогать нечеловеческие мучения. Лев Николаевич, есть ли эта вера у вас?
Л.Г.: Есть, и всегда была. Но именно взгляд в прошлое, не замутненный фальсификациями и подлогами, способен приоткрыть завесу будущего. Перед нами, как и перед всем человечеством, сложнейшие проблемы, особенно экологические, которые принимают характер войны всех против всех. Разве не глобальный подход к их решению заложен, скажем, в русской философской идее всеединства? В сущности, мы должны двигаться вперед, познавая Россию заново.
А.С.: Обширны пределы России, и народы, которые тысячу или пятьсот лет назад, впрочем, даже в XIX веке воевали между собой, ныне живут под одной крышей. И все они вместе сражались в Великой Отечественной войне, все страдали, боролись за выживание, надеялись и вкалывали на стройках. Эти народы – коренные; с незапамятных времен живут они здесь, и другого места на земле для них нет. И просто объективное отношение к ним, к их предкам – необходимая и насущная дань справедливости!
Л.Г.: Это неоспоримо, но мне хотелось бы предостеречь вот от чего: широко бытует мнение, будто этническое самосознание как один из социальных факторов определяет не только существование этноса, но и возникновение его, а самосознание, как известно, проявляется в самоназвании. Мы поддаемся заблуждению, столь прямолинейно, в лоб, соотнося само имя и народ, носящий это имя. Надо иметь в виду, что это, как говорят, две большие разницы. Более того, слова-этнонимы совершают головокружительные перемещения во времени и пространстве. Многое до сих пор, а может, и навсегда останется загадкой.
А.С.: Принято считать, что татары – это исчадие Востока. Причем они стали известны Европе сравнительно недавно. Но вот в словаре греческого языка крито-микенского периода, то есть времени, близкого к Троянской войне, встретилось мне слово «татере», означающее служителя, присматривающего за скотом, можно сказать, животновода. Есть и другие термины, близкие по звучанию и смыслу нынешним татарским словам. Что бы это значило?
Л.Г.: Филология не по моей части. Я могу сказать только одно: существуют такие названия народов, происхождение которых теряется в незапамятных временах; между тем они успели «прилипнуть» за свою историю к различным, совершенно порой непохожим друг на друга этносам. Сувары (субары), савиры (сабиры), северы (себеры), например, оставили следы на огромных протяжениях Евразии. Они упоминаются в древних ближневосточных текстах и печатаются на современных картах – Сибирь. Они были в составе гуннов, обитали в Средней Азии, Закавказье, Причерноморье, Поволжье. Савиры – угры пришли к Днепру, ославянились и стали северянами – древнерусским населением Северской земли. Всего не описать!
А татары? В ту эпоху, которая запечатлелась осадой Трои, подвигами Ахилла и других героев Гомера, когда греческие писцы выводили, как вы говорите, слово «татере» на глиняных таблицах, за тысячи километров от них, на Дальнем Востоке, соперником Китая стали племена сюнну, дальние предки татар. Многие века они боролись против могучего государства. Это ведь от них возведена была Великая Китайская стена. Позже имя стало звучать как «хунну» и приводило в трепет императоров, вынужденных – что бывало крайне редко! – считать степных повелителей равными себе, владыкам Поднебесной. Природные потрясения и военно-политические неудачи вынудили тюркоязычных хуннов оставить исконные места обитания. Этот толчок «спровоцировал» гуннское нашествие в Европу. Считается, что в это время произошло великое переселение народов.
А.С.: В состав гуннов включаются разными исследователями болгары, савиры и другие этносы. Однако же, тюрки как таковые, насколько мне известно, к ним прямого отношения не имеют. Тут приоткрывается еще одна, не менее захватывающая и грандиозная страница истории. Если не рассказать об этом хотя бы кратко, вероятно, останется непонятной и суть происходившего?
Л.Г.: Действительно так. В VI веке тюрками называли небольшой народ, населявший восточные склоны Алтая и Хангая. Путем нескольких удачных войн тюркам удалось подчинить себе все степи от Хингана до Азовского моря. Подданные Великого каганата, сохранив для внутреннего употребления собственные этнонимы, стали называться также тюрками, поскольку они подчинялись тюркскому хану. Когда арабы покорили Согдиану и столкнулись с кочевниками, то они их всех принялись именовать тюрками, в том числе угров-мадьяр. А позже, в XIX веке, когда вошли в моду лингвистические классификации, европейские ученые присвоили название «тюркский» определенной группе языков. Таким образом, в разряд «тюрок» попали многие народы, которые в древности в их состав не входили, например те же болгары, савиры, хазары, якуты.
Также небольшой народ, родственный киданям (это от них – Китай), в VIII веке имел самоназвание «татар». Он входил в объединение, которое противилось насильственной китаизации, хотя и заключило союз с империей Сун. В XII веке, после того как татары на некоторое время захватили политическую гегемонию в степях, татарами стали называть все степное население от Китайской стены до сибирской тайги, включая монголов. В XIII веке положение изменилось на 180 градусов и уже татар стали рассматривать как часть монголов, причем название «татар» в Азии исчезло и перешло на поволжских тюрок, подданных Золотой Орды. Здесь термин превратился из этнонима в политоним, а в XV веке вовсе потерял и это значение. Вот какие зигзаги, чуть ли не детектив в духе Агаты Кристи!
