Художники Н. и А. Лямины

Тихим было утро. Небо белое, как ватное. Солнце тоже белое, пронзительное, без сияния. Потом ветер задул, затянуло солнце тучами, где-то далеко-далеко будто бы гром проурчал.

Лёд под ногами у мальчиков — как ножом полоснуло: пошла раздвигаться чёрная трещина. Бросились назад — там тоже разводье.

— Прыгай! — закричал Егорка.

Сам бы он прыгнул и до берега, наверно, благополучно добрался. Да Никишка с Ваней встали как вкопанные. А разводье росло на глазах.

Всё сильнее напирал с берега ветер, взламывал, крошил, гнал лёд. Та льдина, на которой остались мальчики, стала уверенно двигаться вперёд, в Азов-море.

Никишка с Ваней кричали, звали людей. Только кто же их мог услышать? Берег уже далеко.

Егорка не плакал. Утешал:

— Не ревите! Льдина большая, хлеб есть. Спасёмся как-нибудь…

Азовское море — коварное. Начнут играть ветер с холодом да оттепелью — то скуют море льдом, то взломают его. Целые артели рыбаков уносили льдины в море. «Море кормит, море и хоронит», — говорили рыбаки.

Недолог зимний день. Навалилось на ребят мутно-серое небо. Устали реветь Никишка с Ваней, только всхлипывали и зубами стучали от холода. Егорка разделил ломоть хлеба на три части и раздал ребятам. Потом сбились все вместе, обнялись — так ночевали.

На другой день очнулись ребята — море вокруг. Редкие льдины белыми чаечками там-сям плавают.

Снова завыли Никишка с Ваней. А Егорка утешает, твердит, что льдина у них большая, надёжная. Стали греться, хлопая друг друга по плечам и спине. Дважды доставал Егорка из своей котомки хлеб, отрезал каждому по кусочку сала и половинке луковицы.

На третье утро Ваня сказал:

— Видать, гибель пришла.

— Вперёд смерти не умирай! — рассердился Егорка.

А вскоре увидели ребята — глазам не поверили — рыбачью шхуну. Закричали, руками замахали, а их и без того уж заметили. Сняли обмороженных, натерпевшихся страху ребят, привезли домой.

Это приключение, чуть не стоившее им жизни, не прошло для ребят даром. Никишка с Ваней с тех пор невзлюбили море, боялись его.

А в Егоркином сердце не осталось испуга. Осталось удивление: велико Азов-море, бескрайне звёздное небо…

У хуторских ребят Егорка Седов слыл атаманом: ловкий, смелый, находчивый. Но подросли ребята, поступили в школу, стали учиться читать, писать, считать. Егорка же начал работать, отцу помогать. Семья у Седовых большая.

Ходил Егорка с отцом в море, сети чинил.

Кое-как сам одолел Егорка чтение и письмо. А в школу удалось пойти только в четырнадцать лет. В школе Егорка спросил учителя:

— Как корабли по звёздам водят?

— Наука есть такая — астрономия. Рассказывает она о звёздных телах и их движении. Всякое светило своим путём идёт. Может и человеку путь указать.

— А верно, что все звёзды ходят, а одна на месте стоит? — допытывался Егорка.

— Верно. Зовётся она Полярной звездой. А стоит над самой вершиной мира — над Северным полюсом.

Интересно было Егору учиться. Три класса хуторской школы он за два года прошёл. Теперь бы в станицу поехать, в училище! И учитель отца уговаривал: светлый ум у парнишки, большие способности.

Но отец как отрезал:

— Пусть господские дети учатся, а Егору надо на хлеб зарабатывать.

Стал Егор работать в лавке, да так расторопно и толково, что скоро хозяин назначил его приказчиком. Родители гордятся, соседи завидуют: привалило счастье. Один Егор не радуется. Не здесь его счастье. Закроет глаза — а перед ним море, барашками волны бегут, путь кораблю указывает стоящая неподвижно над Северным полюсом звезда.

У пристани Егор познакомился с капитаном торговой шхуны. Рассказал, что мечтает корабли водить, дальние страны посмотреть. Капитан посоветовал ему идти в Мореходные классы. Мореходные классы были в городе Ростове-на-Дону.

Из дома Егора добром не пустили бы. Он сбежал. Чтобы за учёбу в Мореходных классах платить, работал грузчиком и матросом. Выучился и получил диплом, который давал право Егору Седову водить торговые суда по всем морям мира. А работы не было.

Весёлый человек Седов, неунывающий. Только мысли его одолевали невесёлые. «Высоко хотел залететь, — думал он. — О заморских странах размечтался. А кто ты есть? Мужик! Вот и знай своё место!»

Не в правилах Егора Седова долго предаваться унынию. Пошёл он в военный флот. А сюда рыбацкого сына взяли только рядовым.

Служил Седов, как всё делал: настойчиво, добросовестно. В прапорщики его произвели. Сдал экзамены в Морском корпусе, где господские дети учились, дворяне. Стал Седов служить в Петербурге, в Адмиралтействе, гидрографом. Теперь его никто уж больше не звал Егором. Высокого подтянутого офицера величали полным именем — Георгий Яковлевич.

По парадным площадям и проспектам Петербурга гулял морской ветер. Вместе с криками чаек он врывался даже в узкие улочки-тупики, переулки. Морской ветер и крики чаек заполняли весь город. Пахло волнами, водорослями, пахло простором. Будто на солнечном луче, на шпиле Адмиралтейства парил над городом золотой кораблик с надутыми парусами.

С весёлым сердцем смотрел Седов на этот кораблик. Кораблик напоминал о работе. В неизведанные места едут гидрографы. Гидрография — это описание вод земной поверхности. Гидрографы описывают моря и реки, составляют карты, ищут удобные пути для кораблей, чтобы корабли на мель не сели, на подводные камни не наскочили.

Гидрограф Седов ходил в экспедицию в Сибирь, к устью реки Колымы, на берег Ледовитого океана. Не раз работал на Новой Земле. В этих экспедициях Седов и полюбил Север верной, отчаянной любовью.

В 1909 году мир облетела весть: американец Роберт Пири достиг Северного полюса. Однако Пири не смог правильно определить точку полюса, не хватило умения.

Через два года новое известие: норвежец Руал Амундсен покорил Южный полюс, а теперь собирается на Северный.

«Все государства стремятся на полюс, — размышлял Седов, — Только Россия не торопится. А ведь ни одна страна не имеет столько земли у Северного Ледовитого океана. Кому, как не нам, исследовать океан? Только в глубине арктических льдов можно разгадать тайны зарождения погоды, течений, законы движения льдов».