— Но ты должен, ты не можешь… — Он чувствовал себя глупым мальчишкой, притворявшимся взрослым и застигнутым отцом. — Кто-то должен говорить с землей. Командир должна знать, что происходит с пожаром.

— Я отдал видеофон твоему другу-всезнайке, Пенни. Она все доложит Адуле.

Трап начал втягиваться обратно.

— ДиДа, то, что я собираюсь сделать, слишком опасно. — Лицо Успеха горело. — Ты не пойдешь, понимаешь?

— И не планировал, — усмехнулся Дар. — Даже в голову не приходило.

Успех в бессильной ярости смотрел, как закрылся люк.

— Тогда просто загрузи все, что хотел, в машину и уезжай. У тебя есть где-то двадцать минут, прежде чем тут станет слишком жарко.

«Остров» поднялся над полем, но потом замер — темное пятно в яростном небе.

— Смотри, что ты наделал, — простонал Успех.

— Не беспокойся, они не будут дожидаться, пока станет слишком опасно. — Дар хлопнул его по спине. — Не знаю, как ты, а у меня есть кое-какие дела.

— ДиДа, что ты?.. — Успех сомневался, стоило ли оставлять отца одного, пока он так решительно настроен. — Будь осторожнее.

Одаренный Роджер Люнг не славился чувством юмора, но сейчас рассмеялся.

— Преуспевающий, если б мы были осторожными, то летели бы сейчас в небе вместе с твоими странными маленькими друзьями. — Он указал вверх. — Время пользоваться случаем, сын.

Он повернулся и направился к большому дому, не оглядываясь.

Успех знал эти деревья. Они с Виком и Утехой провели немало времени в их прохладной тени, воображая себя пиратами, пришельцами или феями. Они играли в королеву и замок в руинах пакпаков, представляли себя членами команды Мороба, впервые открывающими для себя странный новый мир. Они прокладывали тропинки к секретным местечкам и строили укрытия из веток дуба. Когда им с Виком было по одиннадцать лет, они даже соорудили домик на дереве, с настоящими стенами и крышей. Правда, Дар велел им разобрать строение, потому что, как он сказал, оно было слишком опасным. В том лесном доме Успех впервые в жизни целовался. Там Вик позволил своей старшей сестре поцеловать своего лучшего друга. Утеха, однако, не проиграла, потому что в ответ потребовала, чтобы Вик тоже поцеловал Успеха. Отпрянув после поцелуя, Вик так ущипнул его за руку, что потом долго не проходил синяк.

Лес был темным и неестественно тихим, пока он шел по тропе, идущей мимо Медвежьего камня и Трона Елового короля. Успех не слышал ни пения птиц, ни жужжания жуков. Казалось, деревья сами прислушивались к треску огня. Впервые почувствовав запах дыма, Успех остановился, медленно повернулся и принюхался, пытаясь определить источник. Похоже, дым шел с севера. Это значило, что еще оставалось время продраться сквозь кусты и пересечь Великое болото гусепсов, которое никогда не было Великим и высыхало каждое лето. Он задумал подойти к самому маленькому из огней, которые видел с «острова». Он знал, что почти добрался, когда с неба начал идти огонь.

Большая часть сыпавшегося была пеплом, но попадались и угли, и горящая смола, жалившие незащищенную кожу лица и рук. Люнг провел рукой по волосам и побежал. Не в панике — просто чтобы избежать болезненных укусов. Справа он увидел отблески одного из возгораний. И да, теперь он расслышал в отдалении так хорошо знакомые ему треск и свист. Пожар разгорался в подлеске, Успех был в этом уверен. Огонь в кронах ревел, как скоростной поезд. Будь он рядом с таким пожаром, то оглох бы, а потом умер. В конце концов после нескольких минут быстрого бега Успех избежал огненного дождя. Он сгорбился, схватился за шов в боку, затем понесся дальше.

Ветер изменил направление и теперь дул на запад, а не на восток. Успех подумал, что это могло быть результатом всасывания воздуха. Надвигающийся на них пожар, должно быть, втягивал воздух со всех направлений, чтобы поддержать себя. Может, это изменение сыграет им на руку. Ветер отнесет летающие пепел, искры и смолу обратно к пожару. Если фронт встречного огня будет достаточно широким, это создаст препятствие основному пожару. Конечно, сначала сгорят лучшие земли Миллисапов и Джорли.

Тьма сгущалась, и Успех решил снова бежать. Чтобы обогнуть пожар по границе вдоль реки Милосердия, требовалось слишком много времени. И если он сразу ничего не найдет, то повернет обратно, чтобы успеть спастись. И еще он хотел убедиться, что отец не натворил ничего сумасшедшего.

Сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться о камень или корень, Успех не замечал окружающей его завесы дыма, пока не стало слишком поздно. Он устал и остановился, не в силах понять, где находится. Он тяжело дышал, так что его нос, рот и легкие немедленно заполнились дымом. Это было словно пытаться дышать сквозь вату. Глаза начали слезиться, и мир вокруг превратился в размазанное пятно. Будь он сейчас в Золотом отряде, то носил бы очки, шлем и аппарат для дыхания. Но здесь у него не было ничего, а дым проникал повсюду и душил. Успех закашлялся так сильно, что почувствовал во рту кровь. Потом у него перехватило горло, и он понял, что сейчас умрет от удушья. В панике он бросился на землю в поисках потока свежего воздуха. Он слышал, что такие бывают при пожарах. В бок ткнулась ветка, но, лежа там, щекой на матрасе из похожих на бумагу листьев, веток и побегов, он ухватил дуновение менее горячего воздуха, зловонного, но пригодного для дыхания. Он попытался наполнить им саднящие легкие, выплюнул кровь и слизь и потом попытался еще раз.

Успех не знал, сколько так пролежал. Но когда пришел в себя, дым превратился в едва заметную пелену, так что у него появился шанс спастись. На реке Моту он хорошо понял, что не годится в герои. Почему же он опять оказался в той же ситуации? Больше никаких геройств. Добраться до Коттеджа, взять мотороллер и мчаться так быстро, как только возможно, прочь от огня. Он с трудом поднялся на локти и колени, кашляя и плюясь. В носу было такое ощущение, словно кто-то засунул туда колючую проволоку. Успех присел на корточки, моргая. Очистив лицо от листьев, он понял, что плачет. Когда он в конце концов встал, то едва держался на ногах. Пришлось схватиться за дерево, чтобы не упасть. А потом услышал треск сучка и шум шагов по листве. Он нырнул за бук, который был чуть толще его самого.

В его сторону с трудом плелась Утеха с застывшим лицом и остекленевшими глазами. Один взгляд сказал ему все. Она сменила зеленое платье на пару мешковатых рабочих штанов, выглядевших так, словно они принадлежали Вику. На запачканную грязью и копотью футболку была надета фуфайка, а поверх нее висели три гранаты с «жидким огнем». При движении они бились о грудь. Утеха выглядела смертельно уставшей, словно несла груз на пределе всех своих возможностей.

Люнг подумал было проскользнуть сзади и схватить ее, когда она пройдет, но Утеха заметила его, не доходя дюжины метров, и застыла. Он вышел из-за дерева, держа руки перед собой.

— Я не причиню тебе зла, — сказал Успех.

На мгновение он заметил безумную, животную панику в ее глазах. Утеха была еще более чужой, чем внешние. Он стал приближаться. Тогда она повернулась и побежала прочь.

Успех понесся следом. Он не думал ни о пожаре, ни о своей деревне, ни о простоте. Он бежал. У него не было времени ни на храбрость, ни на страх. Бежал, потому что когда-то любил эту женщину и видел, как умер ее брат.

Еще девочкой Утеха была самой проворной из них троих. В открытом поле Вик мог бы ее догнать, но в беге по лесу, нырянии под упавшие деревья Утеха была проворнее белок. Успех запыхался всего через пару минут. Он точно не знал, где они очутились, и решил, что где-то у реки. Если она думала, что сможет пересечь поток и спрятаться в собственном доме, то и вправду лишилась рассудка. Это же самоубийство!

Подобная мысль заставила его прибавить ходу, несмотря на усталость. Утеха совсем обезумела, подбежала к дереву и схватилась за него. От этого стремительного движения одна из веревок, на которых висели гранаты, ослабла и чуть не обвила ее. Утеха рухнула на колени, и Успех схватил ее. Но тут она пнула его так, что пожарный отлетел в сторону и упал на кучу хвороста. Когда Успех поднялся на колени, он увидел, что Утеха держит в руке одну из гранат. Она щелкнула предохранителем и прижала запал пальцем.