— Привет от Уираити, — вставила Омиани, — Эту игрушку Лимо подарил ей к окончанию базовой школы. Все его отговаривали. Просто все. А он: не лезьте в мою личную жизнь.
— А между прочим, Коломбан доказал, что его «Cri–Cri» и вообще аэро–крикеты, очень безопасные, — заметила Рити, — На них летают с 70–х прошлого века, и за это время мало кто разбился. Гораздо меньше, чем на обычных, наземных скутерах и байках.
Омиани вздохнула.
— Ты же умная девочка. Реши задачку. Миллион людей тысячу лет ходят в море на проа. Сто балбесов полвека ходят по морю в пластиковых тазиках с зонтиком вместо паруса. Кого больше в сундучке Дэви Джонса: тех, кто был на проа, или тех, кто был в тазике?
— Первых, — ответила девчонка, — это же просто.
— Молодец, — похвалила бывшая faahine Meyer, — значит, тазик безопаснее проа? Да?
— Нет, — задумчиво пробурчала Рити.
— Видите ли, — продолжала Омиани, уже обращаясь к Жанне, — этот француз, Коломбан, сделал свой «Cri–Cri» на спор: пилотажная флайка с крыльями, размером с лыжи. Для авиа–инженера с такой квалификацией и опытом, это — не проблема. Потом он говорил, что собирался придумать дешевый народный самолет, но аэро–крикет — штука явно не бытовая, а для фанатов. В бытовой влезает хотя бы два человека и центнер барахла, а в аэро–крикете даже пилота приходится утрамбовывать, чтобы он поместился в кабинку.
Рити фыркнула:
— Про утрамбовывать – неправда!
— Нет, чистая правда. Когда Лимо проверял эту игрушку, мы запихивали его в кабину вдвоем с Панто. Вытаскивали, кстати, тоже вдвоем, потому что он там застрял.
— Все равно, Cri–Cri – это хорошая машинка, — не уступала Рити.
— Не ломись в открытую дверь, — спокойно сказала Омиани, — Я же не спорю с тем, что «крикеты» по–своему хороши. Было бы странно это отрицать, учитывая, что вся наша космическая программа начиналась с microjet–plane, которые, по сути, те же «крикеты». Но это не делает их подходящими игрушками для 13–летней девочки.
— Очень правильное мнение, — поддержал экс–сержант, усаживаясь рядом с ними и по- новой набивая свою трубку, — придется заняться дисциплиной. Я надеялся, что Динго будет хоть немного урезонивать Би, но, похоже, она не очень–то его слушается.
— А почему она должна его слушаться? – спросила Поу.
— Потому, что он несколько старше и несколько разумнее. По крайней мере, он способен оценить риск в простейших случаях вроде этого.
— Напрасно ты надеялся, — заметил Панто, — Вспомни себя в 16 лет, Крис. Была ли у тебя мысль занятся со своей подружкой не сексом, а уроками благоразумия?
— Тогда было другое время, — проворчал экс–сержант, — Не надо сравнивать.
Омиани легонько толкнула Жанну в плечо.
— Знаешь, чем он занимался в 16 лет? Был в молодежной банде, которая терроризировала весь остров Лифука. Это сейчас он такой правильный.
— Вот и рассказывай женщинам свою биографию, — все так же ворчливо произнес Крис, щелкнув зажигалкой, — мало того, что все разболтают, так еще и перепутают. В банде я был в 15 лет, а в 16 я уже сидел в тюрьме в Пангаи. В 17 вышел и завербовался в армию.
— А в 21 дезертировал, — добавил Панто..
— Ну, да. Зато ты был бой–скаутом и примером для сверстников.
— Я же не в упрек тебе, — заметил бывший мастер мелкой аферы, — просто ты зря требуешь от Динго таких вещей, которые не соответствуют его возрасту.
— Ничего я не требую. Просто у меня была надежда.
Подошедший Кианго протянул ему фляжку.
— Помогло? – спросил экс–сержант.
— Угу.
— Тогда излагай подробно, по порядку, весь полет. Каждую выполненную операцию.
— От какого момента? – спросил юноша.
— От первого взгляда на панель управления. Ничего не пропускай, это важно.
Через пять минут Жанне наскучило слушать скрупулезное повествование, состоящее на три четверти из технического сленга, и она вытащила из своей сумки книжку Ван Хорна.
…
*********************************
Obo Van Horn. «Atomic Autodefenca».
Бухгалтер Иори Накамура
*********************************
В год, когда в Меганезии совершилась Алюминиевая революция, скромному бухгалтеру производственного участка Иори Накамура, служащему в филиале национальной финансово–промышленной группы «Fuji» в провинциальном городе Убе, исполнилось ровно 50, а его стаж работы в филиале составил 30 лет. В Японии такое постоянство и верность команде очень ценят, так что Иори решили поощрить чем–нибудь необычным. Директор филиала под большим секретом спрашивал сотрудников: не знает ли кто, есть ли какая–нибудь мечта у Иори–сан? Все знали, что Накамура очень застенчив, потому и семья у него не образовалась, и что он всегда старается помочь другим, а о себе как–то забывает. Вся его жизнь – это работа. За 30 лет он ни разу не опаздал, ни разу не пришел в неопрятном виде, и ни разу ни на кого не повысил голос. Очень–очень хороший человек, но о чем мечтает — неизвестно. Только самый старый сотрудник филиала вдруг вспомнил одну особенность: все 30 лет Иори–сан всегда покупает настольные календари только с фотографиями острова Таити. Ничего другого. Это ведь не просто так? И в день 50–летия Иори Накамура получил от фирмы в подарок 2 недельный тур на остров Таити. Он был так счастлив, что чуть не расплакался. И коллеги были счастливы, что угадали мечту этого скромного, аккуратного, отзывчивого и очень доброго человека. Если бы на юбилее оказалась Кассандра Троянская и сказала, к чему приведет этот тур скромного бухгалтера, ее не просто подняли бы на смех, а сочли бы абсолютно сумасшедшей.
Так Иори Накамура оказался в отеле «Sun Pearl Beach», в уютном домике из бамбука, со всеми удобствами, стоящем в лагуне, над водой. Теплое ласковое море было прямо под балкончиком, и под полом – тоже. Часть пола была стеклянной, так что вечером, включив свет, можно было лежать на диване и смотреть сквозь пол на ярких рыбок. А еще можно было кормить рыбок – они с удовольствием ели прямо из рук маленькие кусочки хлеба.
По утрам улыбающаяся девушка–полинезийка на специальной лодочке привозила завтрак: крепкий кофе, булочку, фрукты, и кроме этого – свежий яркий цветок… Иори–сан был не просто счастлив – он был совершенно, абсолютно счастлив. За две недели он ни разу не вышел за территорию отеля. Здесь был тот Таити, о котором он мечтал. Администрация отеля честно позаботилась, чтобы в «Sun Pearl Beach» все соответствовало тому образцу, который задан иностранному туристу книжками в мягких обложках карманного формата.
Снаружи отеля все было несколько иначе, но Накамура об этом не знал, поскольку ни разу не включил TV и не взял в руки газету – ему жаль было терять на это время. Он был так поглощен впитыванием своей ненадолго сбывшейся мечты, что не замечал, как начиная со второй недели, в ресторане отеля в обед и в ужин становится все меньше туристов, и что персонал с явным напряжением удерживает на лицах фирменные полинезийские улыбки. Все, кроме незадачливого бухгалтера, уже знали: на одном из архипелагов в Центральной Полинезии произошло вооруженное восстание с сильнейшим террористическим уклоном, и сейчас оно, подобно цунами после подводного сейсмического толчка, мчится по океану во всех направлениях от эпицентра. Правительство в полном составе покинуло Таити, когда у Иори оставалось 5 дней отпуска. Последний переполненный самолет из аэропорта Папеэте улетел еще через 2 дня, увозя с собой, в частности, администрацию «Sun Pearl Beach». Персонал, тем не менее, продолжал по инерции работать, обслуживая последних пятерых оставшихся туристов. Из них только Накамура был в полном неведеньи, а две семейные пары средних лет просто пожалели заплаченных денег, и думали, что все как–нибудь уладится. Прошел последний день, настало утро, пятеро с чемоданами вышли из отеля и собрались ждать микроавтобус, который должен был отвести их в аэропорт.
Совсем молоденькая девушка–полинезийка (единственный человек из персонала, который еще оставался в отеле) скучая за стойкой бара в холле, полчаса наблюдала их бесполезное ожидание, а потом ей стало жалко этих бедняг. Она вышла на улицу и сказала:
