*********************************

…

— Много вранья? – спросила Юн, завершив чтение.

— Умеренно, — сказал военфельдшер.

— Умеренно? — возмутился Рон, — Тут пишут, будто мы с тобой истребляли суннитских колонистов. Ты такое помнишь? Лично я никаких таких «колонистов» тут не видел.

— Это – те придурки с автоматами, которых мы зачистили, — пояснил Керк.

— Вы что, воевали здесь? – поинтересовался Олаф.

Рон неопределенно повел плечами.

— Не то, чтобы воевали. Тут была полицейская спецоперация.

— Это сколько же вам тогда было лет? – удивилась Фрис.

— Мне – 21, — сказал Керк, а ему – 18. Он был такой юный и сентиментальный.

— Я и сейчас юный и сентиментальный, — заявил Рон, — И, кстати, что этот долбанный писатель наплел про концлагерь на Пиерауроу?

— А что там на самом деле? – спросил Олаф.

— Там красиво, — сообщила Пума, — Море. Кораллы. И всего 300 миль от нашего fare. Рон, давай мы завтра повезем всех туда на party de mar?

— Во–первых, 350, — поправил он, — Во–вторых, мы обещали показать ребятам нашу ферму. В–третьих, им неплохо бы пару дней нормально отдохнуть в домашней обстановке. Ну, и в–четвертых, то, что ты не любишь готовить на кухне, еще не значит…

— Почему ты всегда угадываешь? – обескуражено спросила она.

— Я прошу меня извинить, … — нерешительно начала Юн Чун, — … Не думайте, что я хочу вмешаться в вашу семейную жизнь…

— Если тебе понравился мой мужчина, — перебила Пума, — я его тебе одолжу, но только на одну ночь, если он не будет против, и если ты мне тоже что–нибудь подаришь.

— Пума! – укоризненно проворчал Рон, — Что о нас подумают в Китае?

Африканка задумчиво почесала в затылке, и решительно сказала:

— ОК, я тебе одолжу Рона на одну ночь без подарка, просто по–дружески.

Фрис и Олаф покатились со смеху.

— Я опять что–то не так сказала? – сконфуженно поинтересовалась Пума.

— Я о другом, — не менее сконфужено пояснила Юн, — Я просто подумала, что если тебе не очень нравиться готовить дома, то я бы могла тебе помочь. У моего дяди есть маленькое семейное кафе в Тян–Яхайцзяо, на севере острова Хайнань, и мне нравится ему помогать. Он говорит, что, у меня получается, но я не знаю, удобно ли делать это в вашей семье.

— Очень, очень удобно! – обрадовалась Пума.

— Если тебе действительно не лень, и если тебя устроит наш набор продуктов, — добавил Рон, — Видишь ли, Юн, мы с Пумой не очень домовитые ребята, и у нас что есть, то есть.

Китаянка кивнула и улыбнулась:

— Ничего страшного. Мой дядя говорит: живешь у горы – кушай то, что есть на горе, а живешь у воды — кушай то, что есть в воде. Если что–то можно кушать, то обязательно есть способ, как приготовить это вкусно.

— Твой дядя – гений, — объявила Фрис,

— Вообще–то, — скромно сказала Юн, — эту пословицу придумал Сюй Сюэмо, в XVI веке.

— Значит, — заключила шведка, — Сюй Сюэмо тоже был гений.

…

=======================================

55 – ТРИФФИДЫ и КАРПЫ. Переселенцы.

Дата/Время: 14 сентября 22 года Хартии. День.

Место: Транс–Экваториальная Африка. Мпулу.

Нео–палеозойский лес каменноугольного периода.

=======================================

Сухо и звонко щелкнул выстрел.

— Попал! — азартно воскликнула Эстер и прыгнула в воду, — Ого! Тяжелый!…

— Кто это? – удивленно спросила Жанна.

— Увидишь. Подержи, — коротко сказал Наллэ, сунул ей в руки штурмовую винтовку и тоже полез в воду. Глубина здесь была чуть больше метра.

Канадка, в полном недоумении, осталась в пяти шагах от медленной, заросшей протоки, держа в руках оружие, из которого, зачем–то, был произведен выстрел в воду. Нет, уже понятно, зачем. Наллэ выбрался на илистый берег, держа в руках темно–серую толстую рыбину, которая еще слегка шевелилась, бросил ее почти к ногам Жанны и повернулся, чтобы помочь Эстер. Она выпрыгнула на сушу, уцепившись за его руку и, критически осмотрев себя, весело сообщила:

— Я вымазалась, как морская свинка. Но какой кхои! Верных 30 фунтов, не сойти мне с этого места! Медвежонок Наллэ, это был твой лучший выстрел за последнюю неделю!

— Ха! А ты не знала, что я — великий охотник? Короче: девчонки, разводите костер, а я займусь разделкой, — он взял винтовку из рук Жанны, вынул из крепления на корпусе штык–нож, и уселся на корточки рядом с рыбиной.

Эстер деловито начала собирать более–менее сухие обломки триффидных стволов — их здесь валялись целые кучи. Более молодые ростки этой древовидной травы рвались вверх, к солнцу, порой просто выпихивая более старые растения из земли. При сборе урожая упавшие стволы отгребали в сторону бульдозером, чтобы освободить проезды. Обломки стволов, оказавшиеся на влажном грунте и в каналах, пропитывались водой и начинали гнить, быстро рассыпаясь в труху. Обломки, оказавшиеся сверу, высыхали, несмотря на тень и высокую по местным меркам влажность, и годились на топливо.

Скоро, в зеленоватом полумраке, образованном густыми триффидными кронами, горел костер, а в горячей золе пеклись завернутые в широкие листья куски рыбы (оказавшейся ГМ–разновидностью черного китайского карпа, завезенной сюда с целью биологической очистки мелких ирригационных каналов со слабосоленой почти стоячей водой).

Наллэ Шуанг уселся по–турецки, затем свернул толстую, почти как сигара, самокрутку, прикурил от уголька и сообщил тоном комментатора «National geographic TV»:

— В каком–то смысле, мы совершили путешествие в далекое прошлое, на 350 миллионов лет в ранний каменноугольный период Палеозойской эры. Большая часть планеты была покрыта заболоченными лесами древовидной травы – правда, это были не триффиды, а гигантские папоротники и хвощи. Они росли так интенсивно, что упавшие стволы не успевали перегнивать, тонули в мелководных заводях, превращались в торф, а затем в каменный уголь. Это была заря жизни на суше, эпоха стремительного прогресса, эпоха яростной борьбы разных конструкций организмов за место под солнцем. Рептилии и земноводные наращивали мощь и реакцию. Стрекозы завоевывали небо, отрабатывая стратегию воздушных атак. Термиты создавали первую цивилизацию на планете…

— Ты не погорячился, назвав термитов цивилизацией? – спросила Эстер.

— Ничуть. У них есть все признаки аграрной цивилизации, примерно соответствующей древнему Египту или Месопотамии до появления массовой металлургии. Социальные классы, разделение труда, продуктивное земледелие, организованная защита поселков.

— Ты забыл сказать, что их поведение инстинктивное. Они не понимают, что делают.

— А люди понимают? – поинтересовался он.

— Считается, что да, — неуверенно ответила она, — Хотя… Ладно, не буду спорить.

— А у меня бестактный вопрос, – сказала Жанна, — Твой панегирик каменноугольному периоду это намек на то, что триффидизация не портит природную среду, а наоборот, улучшает, приближая ее к некому биологическому золотому веку?

— Хм… В каком значении ты употребила слова «портит» и «улучшает»?

Жанна развела руками, удивленная таким странным вопросом.

— Знаешь, это очевидно. Если, например, в море сливают тысячу тонн нефти, или чего–нибудь подобного, то для живых существ это катастрофа. Это и значит портить.

— А при чем тут случай с триффидами? – спросил Наллэ.

— Ну, как: для живых существ, обитавших в лесо–саванне, все это… — канадка сделала круговой жест ладонью, — … тоже катастрофа. Разве нет?

— Безусловно, — Наллэ кивнул, — Зато для других существ это большое экологическое счастье. Например, бабочки, шмели, стрекозы, улитки, карпы, лягушки — они здесь раньше никогда не смогли бы жить. А теперь, мы их завезли, и они прижились. Как ты предлагаешь здесь определять, хуже стала экология или лучше?