— Олаф! – возмущенно произнесла она, — Что ты опять говоришь сложными шведскими словами? Я знаю, есть простые английские слова про то же самое!

— Erotic thriller, — это по–английски, сообщил швед.

— Да? – удивилась Пума, — И что это значит?

— Вот, — пояснил он, кивнув в сторону поляка, все еще державшего в руке то самое фото.

Пума сделала короткое движение, и фото оказалось у нее в руках, а сама она уселась на табурет у стойки, слева от координатора Торреса.

— Так это же просто я, — разочаровано протянула она.

Жанне было безумно интересно, кто из журналистов первым выйдет из легкого ступора, вызванного эффектным появлением младшего инструктора Батчер. Если бы канадке пришлось ставить на кого–то из них в тотализаторе, она выбрала бы Питера Йорка из «CNN–Fortune», или Шарля Фонтейна из «Figaro» — все остальные явно тормозили. Она совсем было решила, что ставит на Питера, но первым все–таки отреагировал Шарль.

— Могу я ли задать миссис Батчер несколько вопросов? — спросил он, обращаясь к Джой.

— Почему нет? – удивилась та, — У нас здесь встреча без галстуков.

— Да… (француз улыбнулся)… Я это уже заметил. Э… (он повернулся к Пуме), можно называть вас просто по имени, без «младший инструктор…», и так далее?

— Ну, да, — ответила она.

— Отлично! Вы не могли бы рассказать, как получилось такое фото?

— Обыкновенно. Мзини нажала кнопку на своем мобайле, и оно получилось.

— Ага! – сказал ничуть не обескураженный Шарль, — А Мзини, это кто?

— Она из народной милиции Макасо, в Мпулу, — пояснила Пума, — Мы вместе летали на остров Лийс, плавать в море.

— Ага! – повторил он, — Значит, это фото с острова Лийс, а не с Такутеа.

— Ну, да. Разве это не понятно?

— Я просто уточнил… А что вы делаете на этом фото?

— Я выигрываю 20 фунтов у команданте базы, — ответила она, — У нас было пари про мой вес. Он не верил, что я такая легкая.

— Да, я бы тоже не поверил… А как это случилось с вашим весом?

— Я долго не могла найти еды. Была война и из–за этого проблемы с едой. Вообще, было много проблем из–за этой войны. Не только у меня.

— Война, — повторил француз, — А где, когда?

— В разных странах. Южное Конго, Мпулу, Везиленд, Малави, Шонаока, Самбая и еще, кажется, Зулустан и Мозамбик, но про них я не уверена. А когда… Ну, я не знаю, если ничего не изменилось, то она до сих пор идет.

— А что вы делали на войне? – спросил он.

Нитро поставил на стойку рядом с Пумой огромную кружку горячего какао и получил бонус в виде быстрого как укус кобры поцелуя в щеку. Африканка сделала один глоток, облизнула губы, и начала обстоятельно излагать.

— Три года назад была очень сильная засуха. Совсем нечего есть. Нас продали в армию генерала Басемо за один грузовик гуманитарной помощи. Потом генерала Басемо убил полковник Куруе. Он сам знал, где брать гуманитарную помощь и таблетки — зачем ему генерал? В армии нас учили, как стрелять из нигерийского автомата и как правильно резать горло. Потом мы воевали за Везиленд против Самбаи. Потом, когда в Везиланде кончились деньги, Куруе нанялся воевать за генерала Ватото, а против кого мы тогда воевали – я не знаю. Просто воевали с какими–то деревнями. Там можно было иногда найти еду, и еще кое–что, чтобы продать, но надо было прогнать ту армию, которая их охраняла. Иногда это получалось, а иногда – нет. Тогда у нас многие умирали сразу, а многие позже, потому что не было еды. Потом мы попали в большую засаду. Там почти всех наших убили. Потом я бродила по саванне, не помню, сколько дней. А потом меня поймали, и я встретилась с Роном Батчером. Это мой мужчина, он сейчас спит, но когда проснется, я могу вас с ним познакомить.

— Э… — пробормотал Шарль, пытаясь как–то переварить концентрированный рассказ о боевом пути типичного центральноафриканского солдата, — … А чем вы занимаетесь сейчас? Я слышал, вас назвали младшим инструктором.

— Во–первых, я учусь в «College of Design». Это в Имелечоле, на Пелелиу, недалеко от нашего fare. Рон говорит, что главное — учиться и я думаю, это правильно. Во–вторых, я работаю в фирме «Taveri Futuna» по эргономике. Это наука про удобные штуки. Как бы объяснить… Нитро, дай мне свою пушку, я покажу, что такое эргономика.

Бармен вынул из–под стойки «Remington Tactical» 12 калибра и протянул ей со словами: «смотри, не грохни тут кого–нибудь, а то потом проблем не оберешься». Следующие 5 минут тяжелое ружье вертелось в руках Пумы, будто живое, демонстрируя притихшим репортерам удобства и неудобства своего дизайна. После этого, Пума вернула оружие владельцу и лаконично сообщила: «А остальное время я обычно люблю Рона». Больше вопросов не последовало. Девушка вновь уселась на табурет и занялась своим какао.

Тут Жанна убедилась, что не зря оценила Питера Йорка. Он использовал пассивность остальных, чтобы вклиниться со своим вопросом.

— Мистер Торрес, во всей этой истории с фальшивым доктором Рашером, осталась одна большая недоговорка. Если Рашера не было, то не было и его преступных генетических экспериментов. Но кто тогда вывел и завез в Центральную Африку триффиды?

— Давайте отделим акул от прилипал, — предложил координатор, — В Африку триффиды завезли наши специалисты, в ходе выполнения плана модернизации аграрного сектора Республики Мпулу по соглашению об экономическом сотрудничестве. Триффиды это просто трансгенная агрокультура, удачная для тамошних условий.

— Фантастически удачная, — уточнил Йорк, — Непонятно только, откуда она взялась.

— Из графства Сомерсет, Англия, — ответил Торрес, — прототип триффида создал доктор Максимилен Лоуренс Линкс, в период работы в университете Бат. Но в Англии он был репрессирован по религиозно–политическим мотивам, и эмигрировал в Меганезию, по приглашению доктора Карпини, вице–президента ассоциации агроинженеров Уоллис и Футуна, а позже согласился руководить Центром Экстремальной Агробиологии тут, на Никаупара. Кроме того, он преподает в местном колледже — у него хобби возиться с молодежью. Из–за путаницы в компьютере, он принял меганезийское гражданство под именем Мак Лоу, но по его словам, у него нет времени исправлять такую ерунду.

— Одну минуту, мистер Торрес! – воскликнул изумленный Питер, — Уж не хотите ли вы сказать, что автор триффидов живет на этом острове?

— На соседнем острове этого атолла, — уточнил координатор, — Мы сейчас находимся на косе Руакау острова Ману–ае, а доктор Мак Лоу живет через пролив отсюда, на острове Те–ау. Если вы посмотрите на северо–восток, то увидите его fare, похожее на пагоду.

— Да… Спасибо, я увидел… Оригинальный дом… А нельзя ли увидеть самого доктора?

— Почему бы и нет? Сейчас я ему позвоню, и если он не занят…

…

«О, черт! – подумала Жанна, — Вот почему лицо док–Мака с самого начала казалось мне таким знакомым. Ведь перед самым вылетом из Сиэтла на Гавайи секретарь ассоциации «Репортеры без границ» Касси Молден давал мне эту дурацкую статью в Daily Mirror: «Преступная генная инженерия. 100 лет под знаком свастики». Там был целый раздел:

«Неонацизм в сердце Англии. Загадка доктора Линкса, идеолога «научного» расизма». История талантливого молекулярного генетика, который, будто бы, начал выступать с расистскими заявлениями в прессе, затем спился, затем сидел в тюрьме, а затем пропал без вести. И тюремное фото – в фас и в профиль. Стареющий одутловатый алкоголик. Определить, что человек на фото и док Мак Лоу – одно и то же лицо мог бы, разве что, Шерлок Холмс со своим дедуктивным методом… Например, его бы насторожило, что Мак Лоу в салуне вообще не пьет ни капли спиртного, и резкий, решительный уход от ответа на вопрос, из какой страны Британского содружества он происходит… Да что теперь толку рассуждать, могла ли я догадаться. Не догадалась – вот и все…».