Делейни краем глаза наблюдала за Ником. Он поглаживал длинным пальцем скатерть. Когда он отвечал дяде, в его ровном голосе послышались чувственные нотки.

– Даже хорошие девушки в конце концов говорят «да».

– Ник Аллегрецца, ты испорченный мальчишка. Моя сестра тебя слишком баловала, и ты вырос распутником. Твой двоюродный брат Скип тоже бегал за каждой юбкой, так что, наверное, это у вас в роду. – Нарциса помолчала и вздохнула. – Ну а вы?

Надеяться, что Нарциса обращается к кому-то другому, было бы слишком оптимистично. Делейни перевела взгляд на тетушку Ника и посмотрела в глаза, увеличенные стеклами очков.

– Я?

– Вы замужем?

Делейни отрицательно покачала головой.

– Это еще почему? – Нарциса окинула Делейни таким взглядом, будто хотела прочесть ответ, написанный где-то на ней. – Вы достаточно привлекательная.

Делейни надоел не только этот вопрос, ей также надоело, что ее незамужнее состояние воспринимается чуть ли не как какой-то изъян. Она наклонилась поближе к Нарцисе и прошептала:

– Мне мало одного мужчины, он меня не удовлетворит. Мне нужно много. – Делейни еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. – Только никому не говорите, потому что у меня все-таки есть принципы.

Нарциса ошарашенно моргнула.

– Что?

Делейни придвинулась к ней еще ближе.

– И как минимум у него должны быть зубы.

Пожилая женщина откинулась на спинку стула, чтобы рассмотреть Делейни получше, и открыла рот от изумления.

– О Господи!

Делейни улыбнулась и поднесла ко рту бокал. Она надеялась, что достаточно напугала Нарцису, чтобы та на какое-то время оставила тему замужества.

Ник задел руку Делейни локтем, и ее вино немного расплескалось.

– Ну что, после Хеллоуина больше не было записок?

Делейни стерла с губы капельку вина и замотала головой, стараясь вообше не разговаривать с Ником.

– Ты что, делала пробор при помоши молнии? – спросил Ник так громко, что соседи по столу могли его услышать.

Сегодня Делейни расчесала волосы на зигзагообразный пробор, пропустила плоские пряди за ушами и соорудила на макушке небольшой валик. Теперь, когда Делейни вернулась к своему природному цвету волос, она стала похожа на девушку из шестидесятых годов, любительницу дискотек. Делейни посмотрела на белую рубашку Ника, в расстегнутом вороте которой виднелась загорелая шея. Она не собиралась смотреть ему в глаза, чтобы ее снова не затянула непреодолимая сила.

– Мне так нравится.

– Ты снова покрасилась.

– Я вернулась к своему цвету. – Не удержавшись, Делейни подняла взгляд до уровня его подбородка, а потом и до губ. – Я натуральная блондинка.

Уголки чувственных губ Ника слегка приподнялись.

– Я помню, Дикарка.

Он взял вилку и постучал по краю бокала. Когда в зале воцарилась тишина, Ник встал. Сейчас он был похож на фотомодель из журнала для невест.

– Как шафер моего брата я хочу поднять тост за него и его молодую жену, – начал Ник. – Когда мой брат чего-то хочет, он всегда добивается желаемого с непреклонной решимостью. Он понял, что хочет, чтобы Лайза Коллинз стала его женой, едва только увидел ее. Она тогда этого не знала, но у нее не было никаких шансов устоять перед его целеустремленностью. Я наблюдал за тем, как он действует – с абсолютной уверенностью. Это меня изумляло, и, признаюсь, я ему завидовал. Как всегда, я восхищаюсь братом. Он обрел счастье с прекрасной женщиной, и я за него очень рад. – Ник поднял бокал. – За Луи и Лайзу Аллегрецца. Ongi-etorri, Лайза.

– За Луи и Лайзу.

Делейни выпила за молодых вместе с другими гостями. Взглянув вверх, она увидела, как Ник запрокидывает голову и выпивает бокал до дна. Потом он снова сел, расслабился и сунул руки в карманы шерстяных брюк. Свою ногу он по всей длине прижал к ноге Делейни, как будто это было непреднамеренно и естественно, как дыхание. Но Делейни-то знала, как все обстоит на самом деле.

– Ongi-etorri, – повторил Джосу и издал клич басков, который начинается как смех, но быстро переходит в нечто среднее между уханьем совы и криком осла. Другие родственники мужского пола присоединились к Джосу, и зал задрожал от воплей. Пока все члены семьи Аллегрецца старались перекричать друг друга, Ник наклонился над столом и взял бокал Делейни. В типичной для него манере, то есть не спросив Делейни, он налил вино в ее бокал и в свой. На короткое мгновение Делейни обволок аромат его кожи и одеколона, и когда она вдохнула эту смесь, ее сердце забилось быстрее, а голова закружилась. Но потом Ник сел ровно и она смогла немного успокоиться.

Отец Лайзы попросил внимания, и зал стих.

– Сегодня моя девочка… – начал он.

Делейни отодвинула от себя тарелку и положила на стол скрещенные руки. Если сосредоточить все внимание на мистере Коллинзе, то можно почти не замечать Ника. Если смотреть на волосы мистера Коллинза, которые были гораздо белее, чем Делейни помнилось, и его…

Ник скользнул кончиками пальцев по ноге Делейни, и она замерла. Пальцы Ника продвинулись от колена до подола платья. Увы, платье было коротким. Делейни под столом схватила Ника за руку, чтобы помешать ему положить руку на ее бедро под платьем, и взглянула ему в лицо, но Ник не смотрел на нее. Он внимательно смотрел на отца Лайзы.

– …за мою дочь и за моего нового сына, Луи, – закончил мистер Коллинз.

Свободной рукой Ник поднял бокал, присоединяясь к тосту за новобрачных. Он сделал два больших глотка и одновременно погладил большим пальцем бедро Делейни. Она плотно сжала ноги, борясь с ощущениями, игнорировать которые было невозможно.

– А ты разве не выпьешь за счастливую пару? – спросил Ник.

Делейни как можно рсторожнее попыталась оттолкнуть его руку, но у нее ничего не вышло. Она нажала сильнее и нечаянно толкнула тетю Ника.

– Что такое? – забеспокоилась Нарциса. – Почему вы ерзаете?

«Потому что ваш распутный племянник лапает меня под столом».

– Так просто.

Ник наклонился к Делейни и прошептал:

– Сиди спокойно, а то люди подумают, что я тебя лапаю под столом.

– Но так оно и есть!

– Я знаю. – Ник улыбнулся и обратился к дяде: – Джосу, сколько у тебя в этом году овец?

– Двадцать тысяч. Хочешь поработать у меня, как в детстве?

– Ну уж нет! – Ник покосился краем глаза на Делейни и тихо усмехнулся. – Я сейчас так занят, что рук не хватает.

Его ладонь жгла кожу Делейни сквозь тонкие колготки. Делейни сидела совершенно неподвижно, стараясь не показать, что тепло от ладони Ника разливается по всему ее телу и от этого у нее начинает покалывать в груди, а между ног разгорается желание. Она крепче схватила его запястье, но теперь уже и сама не знала, держит ли его руку, чтобы та не передвинулась выше или чтобы Ник ее не убрал.

– Ник!

Он наклонил голову в ее сторону:

– Что?

– Перестань. – Делейни изобразила улыбку, чтобы со стороны казалось, будто они с Ником ведут светскую беседу, и обвела взглядом гостей. – Кто-нибудь может тебя увидеть.

– Не увидит, скатерть достаточно длинная, я проверял.

– Как вообще получилось, что ты сидишь рядом со мной?

Ник взял бокал и сказал, глядя на нее сквозь стекло:

– Я поменял местами твою карточку с карточкой тети Анджелы. Это та дама злобного вида, которая все время держится за свою сумочку, как будто боится, что ее украдут. Она не женщина, а ротвейлер. – Он отпил из бокала. – С тобой сидеть веселее.

Анджела выделялась среди гостей, как грозовая туча на ясном небе в солнечный день. Она все время хмурила черные брови, ее черные волосы были уложены в узел на макушке. Женщине явно не нравилось, что ее посадили среди родственников Лайзы. Делейни перевела взгляд на мать жениха. Темные глаза Бениты смотрели прямо на нее. Делейни хорошо помнила этот взгляд – в детстве он часто повергал ее в трепет. «Я знаю, что от тебя не стоит ждать ничего хорошего», – говорил этот взгляд.

Делейни повернулась к Нику и прошептала:

– Перестань, за нами наблюдает твоя мать. Мне кажется, она знает.