А пока что Делейни рисковала умереть от скуки, прежде чем эта история закончится. Целыми днями она только тем и занималась, что смотрела разные ток-шоу или выводила Дьюка и Долорес погулять, лишь бы сбежать от жизни, которую подготовила для нее мать. Гвен почему-то решила, что раз Делейни будет целый год жить в Трули, то ей следует участвовать во всех проектах, в которых участвует она сама, входить в те же организации и посещать те же собрания. Гвен дошла до того, что даже записала Делейни в инициативную группу некоего комитета, занимающегося проблемой наркомании в Трули. Делейни вежливо отклонила предложение. Во-первых, потому что считала саму тему наркомании в Трули смехотворной, а во-вторых, она скорее стала бы питаться отбросами, чем участвовать в общественной жизни.

Делейни прошла дальше по Мэйн-стрит, мимо гастронома и магазина футболок. Оба магазина появились недавно, и, судя по количеству пешеходов, в обоих дела шли неплохо. Делейни прошла мимо крошечного книжного магазина и остановилась перед узким двухэтажным зданием, втиснутым между кафе-мороженым с одной стороны и офисом «Аллегрецца констракшн». По стеклянной витрине шла надпись масляной краской:

«Парикмахерский салон «Глория». Любая стрижка и прическа за 10 долларов».

Делейни подумала, что такая вывеска не очень-то хорошо характеризует таланты Глории.

Дьюк и Долорес сели у ее ног, и она стала почесывать у них за ушами. Потом придвинулась ближе к стеклу, чтобы рассмотреть интерьер салона. Внутри стояли красные парикмахерские кресла. Когда бы Делейни ни проезжала через центр города, салон всегда был закрыт.

– Привет, ты что тут делаешь?

Делейни обернулась на голос Лайзы. Лайза стояла рядом с Луи, и в этом не было ничего удивительного. От его открытого взгляда Делейни стало немного не по себе. Хотя, возможно, дело было в том, что Луи – брат Ника.

– Я просто разглядывала этот салон, – объяснила она.

– Мне пора идти, alu gozo, – сказал Луи.

Он поцеловал невесту так, что Делейни отвела взгляд и стала смотреть на голову Дьюка. У нее уже больше года не было бойфренда, да и с последним отношения продлились не больше четырех месяцев. Она не могла припомнить, когда ее в последний раз так целовал мужчина: как будто хочет ее съесть и ему безразлично, кто на них смотрит.

– Пока, Делейни.

Она подняла глаза.

– Пока, Луи.

Луи вошел в здание по соседству с салоном. Провожая его взглядом, Делейни думала, что, возможно, она потому чувствует себя рядом с ним неуютно, что он очень мужественный, как и Ник. Только Ник выше и стройнее, а Луи более коренастый и мощный как бык. Братьев Аллегрецца не увидишь в водолазках от Версаче.

– Что значит alu gozo? – спросила Делейни, не без труда выговаривая иностранные слова.

– Это ласковое обращение, что-то вроде «милая». Луи иногда бывает очень романтичным.

Делейни неожиданно ощутила зависть.

– Куда ты направляешься?

Лайза наклонилась и почесала Дьюка и Долорес за ушами.

– Я возила Луи на ленч, а теперь привезла обратно в офис.

– Где вы были?

Собаки стали лизать Лайзе пальцы. Она улыбнулась.

– У меня дома.

Делейни почувствовала острый укол зависти к подруге и вдруг поняла, что она гораздо более одинока, чем ей казалось. Был День независимости, пятница, а впереди ее ждал длинный уик-энд – пустой. Ей не хватало друзей, оставшихся в Финиксе, не хватало прежней, насыщенной жизни.

– Хорошо, что я тебя встретила, – сказала Лайза. – Что ты делаешь сегодня вечером?

«Абсолютно ничего», – подумала Делейни.

– Пока не знаю.

– Мы с Луи приглашаем друзей, и я хочу, чтобы ты тоже пришла. Его дом стоит вблизи Хошшу-Бей, оттуда очень хорошо виден фейерверк, который будут запускать над озером. Зрелище очень красивое.

Делейни Шоу в доме Луи Аллегреццы? Брата Ника? Сына Бениты? Пару дней назад Делейни встретила Бениту в бакалейной лавке и поняла, что все запомнившееся ей с детства об этой женщине по-прежнему верно. Никто не мог бы продемонстрировать столько ледяного презрения, как Бенита Аллегрецца. Никто не мог бы вложить в один взгляд темных глаз столько превосходства и пренебрежения одновременно.

– Спасибо, но нет, лучше не надо.

– Трусишка.

Лайза выпрямилась и вытерла руки о джинсы.

– Я не трусишка. – Делейни переступила с ноги на ногу и склонила голову набок. – Просто не хочу идти туда, где, как я знаю, буду нежеланным гостем.

– Ты будешь желанным гостем. Я говорила с Луи, он совсем не против того, чтобы ты пришла. – Лайза глубоко вздохнула и добавила: – Он сказал, что ты ему нравишься.

Делейни засмеялась:

– Врушка.

– Ну ладно, он сказал, что он тебя не знает. Но если узнает, ты ему точно понравишься.

– Ник там будет?

Делейни считала, что, для того чтобы выжить в течение ближайшего года, ей нужно всеми силами избегать Ника. Он был груб и намеренно напоминал ей о вещах, о которых она хотела бы забыть. И если она вынуждена торчать в одном городе с ним, это вовсе не означает, что она должна с ним общаться.

– Ник договорился покататься с друзьями на лодке, так что его не будет.

– А как насчет миссис Аллегрецца?

Лайза посмотрела на нее как на ненормальную:

– Естественно, ее не будет! Луи приглашает нескольких парней, которые у него работают, и еще будет Софи с подружками. Мы обеспечим хот-доги и бургеры, все собираются к шести. Серьезно, приходи! Какие у тебя еще есть занятия?

– Вообше-то я собиралась посмотреть парад.

– Делейни, к шести он закончится. Ты же не хочешь сидеть одна дома?

Отсутствие у Делейни личной жизни было столь явным, что она смутилась и посмотрела вдаль. Она подумала о предстоящем вечере. Действительно, чем ей заняться? Ну конечно, после «Колеса фортуны».

– Ладно, наверное, я зайду. Но только если Луи действительно не против.

Лайза отмела ее тревоги взмахом руки и шагнула в сторону, собираясь уходить.

– Говорю же, мы с ним это обсуждали и он не возражает. Вот увидишь, когда он узнает тебя получше, ты ему понравишься.

Лайза ушла, оставив подругу в смятении. Делейни не разделяла оптимизма Лайзы. Луи – брат Ника, а напряжение и враждебность, которые существуют между ней и Ником, очень уж ощутимы. После оглашения завещания Делейни больше не разговаривала с Ником, но несколько раз встречала его. Сначала она видела, как он мчался на мотоцикле по Уэгон-Уил-роуд, потом через несколько дней, как он входил в бар Морта с какой-то рыжей девицей, буквально прилипшей к нему. А в последний раз она видела его на перекрестке Мэйн-стрит и Первой улицы. Делейни ехала на машине и остановилась на светофоре, а Ник переходил улицу прямо перед ней. Глядя на него, она вдруг вспомнила…

«Ну не знаю, Фрэнк. Делейни довольно сексуальная, вдруг я не смогу совладать с собой?»

Делейни крепче сжала руль и почувствовала, что краснеет. Ник смотрел на папку с бумагами, которую нес в руке, и не видел Делейни. Ей вдруг пришло в голову – а что, если бы она нечаянно на него наехала? Если бы ее нога случайно соскользнула с педали тормоза и нажала на педаль газа? Если бы она случайно переехала его, а потом для верности дала бы еще задний ход?

Она нажала на газ своей «миаты», как автогонщик по сигналу стартового пистолета, и отпустила сцепление ровно настолько, чтобы машина въехала на край пешеходного перехода. Ник вздрогнул и отскочил в сторону. Его серые глаза впились в нее взглядом из-под нахмуренных бровей. Какая-нибудь доля секунды – и ее бампер задел бы его правую ногу.

Делейни улыбнулась Нику, и жизнь в этот момент казалась ей прекрасной.

В течение нескольких часов Делейни никак не могла решить, идти ли ей в гости к Лайзе или нет, пока у нее не мелькнула мысль, что она отчетливо представляет себя устроившейся на диване со стопкой журналов и бутылкой вина. Ей двадцать девять лет. И если она срочно не предпримет чего-нибудь по этому поводу, то вполне может стать одной из тех женщин, которые надевают шляпы, вместо того чтобы причесываться, и носят, вместо красных туфель на платформе спортивные тапочки. Боясь передумать, Делейни торопливо надела черную водолазку и кожаный жилет цвета лайма. Джинсы на ней были тоже черные, а высокие ботинки подходили по цвету к жилету. Она уложила волосы при помощи мусса и в каждую из четырех дырочек, которые были у нее в каждом ухе, вставила по простой золотой сережке в форме кольца.