Патриция почувствовала себя ужасно незащищенной.

– Есть у меня мужчина или нет, тебя абсолютно не касается!

Сначала она не встречалась ни с кем, потому что была замужем. Потом, после смерти Малькольма, в ее сердце продолжал существовать страх перед мужчинами. Куда же сейчас подевался он? Почему не гнал ее прочь от Раймонда Бейнза – наиболее опасного из всех представителей мужского пола?

– Меня касается все, что связано с тобой, – сказал Раймонд. – Скоро ты станешь моей женой, а позднее – матерью моих детей!

– Не стану! – упрямо заявила Патриция. Она решила, что должна повторять это как можно чаще, чтобы, в конце концов, он понял, что зря старается.

Раймонд не пытался спорить.

– Твоя соседка сообщила также и о том, что ты находишься на грани нервного срыва, – продолжал он спокойно.

– Какие глупости! – Патриция фыркнула.

– Она говорит, что спишь ты крайне мало, постоянно ездишь к бабушке в больницу, занимаешься с учениками, иногда подрабатываешь в колледже и уделяешь много внимания своим детям.

Каждое его слово больно било по самолюбию Патриции. У нее было такое ощущение, что ее насильно раздели перед толпой людей и выставили на всеобщее обозрение.

– Да, я забочусь о своих детях и навещаю бабушку в больнице… – пробормотала она утомленно. – Что в этом особенного?

Раймонд нежно провел рукой по ее плечу.

– Неужели ты не понимаешь, глупенькая, что твоя жизнь резко изменится к лучшему, если ты выйдешь за меня замуж? Я буду заботиться о тебе, оберегать тебя от всех невзгод. Мэри продолжит у нас работать. Мне кажется, они уже нашли с Эндрю и Сьюзен общий язык. – Он выдержал непродолжительную паузу. – А самое главное, у детишек будет и мама, и папа, им это необходимо.

Если бы он только знал, как ей хотелось подарить своим малышам это счастье! О создании крепкой, дружной, полноценной семьи она мечтала с ранней юности. Поэтому, наверное, и выскочила замуж в столь раннем возрасте.

– И за лечение твоей бабушки буду платить я, – добавил Раймонд.

На мгновение Патриции показалось, что в его глазах появилось сострадание и сочувствие. Ей вдруг захотелось уткнуться в его сильную грудь и по-детски безудержно расплакаться.

Но она взяла себя в руки и произнесла негромко и сдержанно:

– Я должна находиться рядом с бабушкой.

– Дорогая моя, сейчас ей нужна не ты, а помощь профессионалов. По словам ее лечащего врача, она частенько вообще не может вспомнить, кто ты такая.

По спине Патриции пробежал отвратительный холодок. Раймонд говорил правду.

– Тебе необходимо как следует отдохнуть. Ты измождена и измучена, – сказал он.

Неожиданно для себя самой Патриция рассмеялась.

– Теперь ты мотивируешь свое желание жениться на мне не чем иным, как стремлением окружить меня заботой! А еще полчаса назад ясно давал понять, что просто мечтаешь мне отомстить!

Лицо Раймонда мгновенно помрачнело. Он отодвинулся от Патриции и тяжело вздохнул.

– Слова «месть» в разговоре с тобой я не произнес ни разу. Все, чего я хочу, так это чтобы восторжествовала справедливость. Для этого нам следует пожениться. И этот брак выгоден не только мне самому, но и тебе, согласись?

– Выгоден? – переспросила Патриция, непонимающе качая головой.

Раймонд хмыкнул.

– Дорогая моя, ты воспламеняешься от одного моего прикосновения. Ты хочешь меня. А еще нуждаешься в защите, поддержке и деньгах. Я в состоянии удовлетворить все твои потребности.

От унижения и обиды у Патриции перехватило дыхание.

– А если… Если я не смогу родить тебе ребенка? Особенно сына. Ведь ты мечтаешь о собственном наследнике, я права?

Раймонд пожал плечами.

– Ты уже подарила жизнь двоим замечательным детишкам, один из которых – мальчик! – Он поднял указательный палец. – Наверняка без труда забеременеешь и в третий раз. Со мной в этом плане тоже полный порядок.

Патриция инстинктивным движением прижала ладони к животу.

– И все же… Если у меня ничего не получится?

– Не понимаю, почему ты об этом твердишь с таким упорством? – с легким раздражением в голосе спросил Раймонд. – Тебе сделали какую-то операцию? Что-то произошло с твоим здоровьем?

Патриция тяжело вздохнула.

– Нет! Никаких операций мне не делали! Я никогда в жизни не принимала таблеток и ничего не вводила в свой организм, чтобы предохраниться от беременности!

Но в первый год жизни с Малькольмом она почему-то не могла забеременеть. Его это ужасно злило.

– Тогда не будем продолжать этот бессмысленный разговор, – ответил Раймонд.

Патриция чувствовала себя ужасно. Сидящий рядом мужчина видел в ней лишь самку, подходящую для вынашивания его отпрысков. А еще он был одержим идеей отомстить ей за смерти близких ему людей. Вот и пытался убедить ее в том, что борется за какую-то мифическую справедливость.

– Я не хочу выходить за тебя замуж, – повторила она.

Он покачал головой и поднялся с дивана.

– Ты невыносимо упрямая.

– Правильно. Поэтому никогда не стану твоей женой.

– Станешь, – ответил Раймонд, выходя из себя. – Ты обязана ею стать. Ты страшно перед нами виновата – передо мной, перед Розмари и Джарвисом, перед Эндрю и Сьюзен!

Патриция тоже вскочила на ноги. Ее терпению пришел конец. Она не чувствовала за собой никакой вины и твердо знала, что должна дать своим детям, – любовь, заботу и спокойствие. Возвращать их семье, которая однажды от них отказалась, у нее не было ни малейшего желания.

– Я не виновата ни в чем и ни перед кем! – провозгласила она с такой твердостью, какой сама от себя не ожидала. Долго сдерживаемая усилием воли ярость вырвалась вдруг на свободу и наполнила ее какой-то сверхъестественной силой, небывалой смелостью.

Раймонд приоткрыл рот, намереваясь что-то произнести, но она не дала ему такой возможности.

– Я не имела никакого отношения к тому, что Малькольм сел за руль в нетрезвом состоянии! А также к тому, что ты позволил своей молодой беременной жене водить дружбу с психически неуравновешенным братом! Признаться честно, я сомневаюсь, что их отношения ограничивались дружбой.

Она прекрасно знала об изменах мужа. Наверное, он вступал в связь с женщинами на стороне, надеясь, что это поможет ему победить свою безумную ревность. Или пытался доказать себе таким образом, что является настоящим мужчиной.

Лицо Раймонда исказила жуткая гримаса.

– Ты намекаешь на то, что между Малькольмом и Лилианой что-то было?

– Не могу этого утверждать, но я склонна в это поверить! – дерзко бросила ему в лицо Патриция. – Ты сам признался в том, что не сходил с ума по своей жене. Вероятно, и не пытался уделить ей достаточно внимания. А женщине необходимо чувствовать себя любимой! – Она перевела дыхание. – Малькольм был гораздо ближе Лилиане по возрасту. И умел очаровать женщину, если ему это требовалось.

Голубые глаза Раймонда потемнели настолько, что приобрели какой-то сизый оттенок. На его щеках выступили красные пятна. Он шагнул ближе к Патриции, но та не сделала ни шагу назад, а продолжала храбро стоять на месте.

И только тогда, когда Раймонд взмахнул рукой, быстро пригнулась, закрывая голову руками.

Но, как оказалось, он и не думал бить ее. Просто указал на дверь.

– Уходи.

– Почему? – спросила Патриция, выпрямившись. – Тебе невыносимо слышать правду? Хотел свалить свои грехи на меня, но у тебя ничего не вышло! – Она усмехнулась. – И забудь о нелепой затее! Если мечтаешь обзавестись наследником, поищи себе другую идиотку…

– Уходи сейчас же! – приказал Раймонд. – Или я скажу нечто такое, о чем потом буду сожалеть!

– Скажешь или сделаешь? – Неожиданно Патрицию охватило страстное желание довести его до предела. Взглянуть, на что способен этот человек, когда пребывает в ярости. Проверить, не прибегает ли он к физическому насилию, если его противник не понимает слов. – Ну же, Раймонд, ответь мне! Ты боишься, что вытворишь что-то такое, о чем потом будешь жалеть, верно? Что не сдержишься, если я тут же не исчезну и повторю еще раз: я предполагаю, что твоя жена и мой муж были не просто друзьями!