Как только девчонки увидели это, они разом забыли и про Тизеллу, и про спутников.

– Леон! Пупсик! – канючили обе. – Прелесть-то какая! Подари-и-и-и…

И обе готовы были расшибиться в лепешку, лишь бы завладеть кольцом, но Бертьен словно с цепи сорвался. Серж, который хорошо знал приятеля, догадывался: Леон таким образом решил отыграться – мстил дамам за то, что остался «без десерта». Мол, вы получили сладкое, и я тоже не без прибыли вернусь из полета. А там посмотрим, кто больше даст…

Обе насупились, когда почуяли, что кольцо останется у Леона. Марк это тоже понял, отвел Бертьена в сторону, о чем-то долго шептался с ним. Сергей догадался, что Заммер хочет выкупить уникальную вещицу для Анжелы и готов заплатить столько, сколько попросит владелец.

Только в Леона бес вселился. Кольцо осталось на его пальце, несмотря на все попытки Анжелы, Кэролайн и Марка завладеть вещицей. Сергей благоразумно молчал. Он не мог предложить Бертьену любовных утех, потому что не был дамой, не мог заплатить и четверть того, даже десятой того, что пообещал Марк, а потому вышел из игры сразу, хотя кольцо понравилось и ему.

Во время обратного перелета Воронин молчал и прикладывался к очередной бутылке, а потом начал понемногу угощать Кэрри, и к финалу путешествия у нее снова поднялось настроение. В конце концов, ювелирное украшение – не то, из-за чего следует портить себе жизнь, так сказала Кэрол. Мало их, что ли, безделушек?

Немало, мысленно согласился Сергей. Тем более если у тебя отец – видный политик. Отец Кэролайн мог купить для дочки много дорогих вещиц, это факт.

Перед самой посадкой оттаяла и Анжела. На Ламур опускалась ночь, светило медленно уползало за горизонт, и красотка вспомнила, что в мире есть еще столько развлечений, кроме какого-то кольца.

Серж шептал нечто похожее на ухо Кэрри. Он все-таки надеялся получить то, что ускользнуло от него на Тизелле. Собственно, Кэролайн, «заправившись» новой порцией спиртного, была только «за». Так они оказались в спальне Кэрри, тихонько пробравшись туда через окно, чтоб не застукали родители.

Ночь провели знатно – после приключений на Тизелле сон будто отшибло, хотелось наверстать упущенное, и угомонились они далеко за полночь. Вконец измученная Кэрри уснула, а Сергей еще не забыл поставить будильник на коммуникаторе на семь утра. Ему надо было исчезнуть из дома раньше, чем родители девушки рискнут зайти в ее спальню. Нельзя, чтобы его заметили. Настоящие гусары не должны оставлять следов…

В итоге поспал он часа три или четыре, не больше. Ушел тихо, на прощание чмокнув Кэрри в нос. Девушка улыбнулась во сне, подложила ладонь под голову. Подружке было хорошо и без кольца…

А потом Серж добрался до общаги, распахнул дверь в свою комнату и…

Интересно, захочет ли Кэролайн защищать его? Или пойдет на поводу у отца, будет отрицать, что Сергей Воронин провел ночь у нее? Поскорее бы добраться до дома Кэрри, поговорить!

Только тут Сергей очнулся – не дождавшись ответа, водитель тронул его за плечо.

– Эй! – повторил тот, ужасно коверкая слова. – Слушай, дальше не проеду. Толпа впереди…

Сергей посмотрел по сторонам – они были на нужной улице, не доехав совсем немного.

– Отлично! – он дернул дверцу, выскочил наружу, полез в карман за деньгами. – Сколько с меня?

– Пятьдесят галафунтов! – не моргнув глазом, соврал водитель.

– Чего?! – Сергей наклонился к переднему окошку, посмотреть на счетчик.

Водила тут же прикрыл его.

– А за скорость?! А за простой перед поездкой?! – энергично воскликнул он. – Обижаешь!

Воронин озверел.

– Вот тебе две десятки! – он попытался впихнуть деньги в руку водителя. – У тебя два варианта: либо ты берешь деньги, либо не берешь! Не хочешь – не бери! Тогда я оставляю их себе! Спасибо, что подвез бесплатно!

– Стой! Отдай! – водитель выхватил купюры, бормоча себе под нос, что в следующий раз, когда не будет так занят, обязательно набьет морду «всяким придурочным пацанам».

При этом он дал газу, и мобиль, резко развернувшись, исчез за поворотом.

Толпа действительно собралась немалая, и когда Сергей понял, что собралась она перед домом Кэролайн, внутри вдруг стало как-то нехорошо. Не просто тревожно, именно нехорошо, словно организм превратился в чуткую антенну, поймавшую импульсы, исходившие из эпицентра напряженности.

– Что здесь происходит? – Воронин попытался протиснуться поближе ко входу в особняк, оттеснил нескольких зевак, но увидел полицейские стоп-ленты и умерил пыл.

– Дочь сенатора Райта убили, – довольно спокойно отозвался какой-то мужчина с диктофоном и видеокамерой.

Наверное, это был один из репортеров. Он только мельком глянул на Сергея и вновь сконцентрировал внимание на парадных дверях особняка.

«Дочь сенатора Райта?!» – у Воронина все поплыло перед глазами, он качнулся и только чудом не свалился на мостовую, ткнувшись плечом в спину какого-то здоровяка.

– Полегче, приятель! – резко ответил тот, отталкивая парня. – Всем интересно посмотреть!

– Кэролайн Райт… – беспомощно пробормотал Сергей, не обращаясь ни к кому конкретно.

Он учился с Кэрри три года и потому отлично знал ее фамилию. Равно как и то, что она была единственной дочерью Уолтера Райта. Господи, что же это?! Кэролайн мертва?!

– Да-да! Кэролайн Райт! – нетерпеливо выпалил репортер, стоявший по правую руку от Воронина.

Он вдруг подобрался, словно охотничья собака, делающая стойку на дичь, поднял видеокамеру: двери открылись. Сергей перестал дышать.

Первым на пороге появился офицер полиции. Он со злостью посмотрел на оживившуюся, загудевшую толпу, дал знак. Из дома вынесли огромный черный мешок. Следом, тяжело ступая, вышел седой широкоплечий мужчина с темным от горя лицом.

– Уолтер Райт… – прошептал кто-то за спиной Сергея.

Собственно, пояснений не требовалось. Воронин хоть и не знал сенатора Райта, но на лице мужчины все было так явно написано, что угадать, кто вышел из дверей следом за черным пластиковым мешком, не смог бы только полный идиот.

И слева, и справа замелькали вспышки: репортеры, как обычно, чувством такта не отличались, им было плевать на горе Уолтера, каждый стремился пробраться чуть поближе, чтоб сделать качественный снимок. Чтобы лицо убитого горем сенатора красовалось на первой полосе любой бульварной газетенки.

– Разойдись! Разойдись! Пропусти! – покрикивали полицейские, прокладывая дорогу к катафалку.

Страшный мешок забросили внутрь, лязгнули задние двери. Включились мигалки, и мобиль начал медленно отползать от здания, окруженного людьми. А один из офицеров полиции, взятый репортерами в плотное кольцо, уже давал интервью.

Сергей, проявив чудеса ловкости и настойчивости, пробился поближе к тому месту, вытянул шею, чтобы лучше слышать, о чем говорит коп.

– …исходя из температуры тела, эксперты делают предварительный вывод, что девушка убита между шестью и восемью часами утра. Более точные цифры мы сможем озвучить лишь тогда, когда будет проведена углубленная экспертиза, пока речь идет только о данных экспресс-анализа.

– Есть ли у полиции подозреваемые? В каком направлении вы собираетесь работать? – выкрикнули из толпы.

– Как обычно, мы отрабатываем сразу несколько версий, – офицер произносил дежурные фразы, но для Сергея это выглядело дико, потому что говорили не о неодушевленной кукле, не о каком-то постороннем человеке, а о Кэролайн. – Тут возможны различные мотивы. Например, банальное ограбление, свидетелем которого стала несчастная девушка. Или месть сенатору Уолтеру за определенные политические инициативы. Тут надо разбираться неторопливо и обстоятельно.

– Почему вы не озвучиваете еще одну версию, офицер?! – выкрикнул другой газетчик. – Например, нам стало известно, что у полиции есть свидетели из числа соседей! Они видели, как утром из окна спальни девушки выбрался какой-то молодой человек! Любовь? Ревность? Ссора? Вспышка гнева? Почему вы не хотите говорить о таких версиях?!