– Н-нет!

– Пойдём ещё?

– П-пожалуйста… н-не угад-дывай мои с-с-слова, – выговорила брюнетка, отпила из бокала и посмотрела на Костяна долгим взглядом. Такого поворота он не ожидал. Он ведь ради неё, не чтобы унизить, а чтобы показать, что он может, даже чувствует её мысли, знает, что она хочет сказать… Выходит, он её всё-таки унизил. Тараторит, как секретарша, да ещё её собственные слова не даёт бедняжке произнести.

– Больше не буду, извини…

Повеяло холодком, Костян приуныл, брюнетка разлила остатки шампанского.

– Д-да ты не п-парься! Д-давай про секс за деньги. Секс за д-д-деньги – это сек-сексуально. И вы… вы… – Она делает над собой усилие, он раскрывает было рот, но вовремя сдерживается. – Выгоднее, ч-чем цеме-е-ент.

– Да уж дождался он своей очереди, – трудно придумать что-нибудь выгоднее секса… А ты только из-за бабок и любви к этому делу хочешь… ну, это… проституткой стать? – Костян рад, что его оплошность с угадыванием слов не слишком загрузила брюнетку.

– П-почему, н-н-не т-только. Мне нра-а-авится ч-ч… – Она мотнула слегка головой и покраснела. И лицо и шея покраснели. – Мне ч-честность в отношениях нра… нра-а-авится.

– Точно! Т-точно, и меня это привлекало всегда! – с каким-то жаром борца за великую идею воскликнул Костян. – Никаких галимых виляний, п-притворства, хождений вокруг да около! Никакого ха-ханжества! Честные отношения, без примесей. Оба знают, чего хотят. У тебя д-деньги, у меня товар.

– Или у меня т-товар, а у т-тебя деньги, – лукаво улыбнулась брюнетка.

– Точно! Кстати, может, ещё?

Она посмотрела на него внимательно:

– Беспла-а-атно?

– Можно и за б-бабки! – Костян всё больше заводится.

– А ч-чего ты в-вдруг за… за-икаться стал? – вдруг спросила брюнетка, глядя ему в глаза.

Костяну будто льда за шиворот сыпанули.

– Заикаться?.. Р-разве я заикаюсь, да нет…

– Ладно, се-е-егодня я п-плачу, а п-п-потом т-ты зап-платишь.

Костян отметил про себя слово «потом». Оно ему не очень понравилось. Он не уверен, что сможет делать вид, что интересуется беседой, когда ему уже известно слово, которое всё никак не может выговорить подруга. А беседы для Костяна важны, он не из тех, кто любит молчаливых баб. Так зачем при таких раскладах какие-то «потом»? Незачем. Он встал и, поманив её за собой, направился в спальню. Там он скинул боксеры, переступил через них, потянулся.

– Ты т-так стоишь, что х-хочется сделать та-ак, – сказала она и встала на четвереньки спиной к нему, а потом глянула через плечо. Он полюбовался сначала её узкой талией, переходящей в круглый зад, затем подошёл, обхватил поудобнее, вставил. Она охнула. В окне напротив виднеются широкие трубы теплостанции, обозначенные сигнальными огнями. Вокруг ромашки, освещаемые телевизором, в котором блондинка из реалити говорит с кем-то по телефону, утирая слёзы. Костян получает удовольствие от касаний, от собственных движений. Море ромашек волнуется на ветру, цветы кружатся хороводом. Когда подкатывает, Костян вынимает, пережидает и начинает снова. Ладони скользят по её взмокшим бокам. Она шарит рукой за спиной, хватает его, прижимает к себе. Ромашки растут. Он чувствует, как их стебли тянутся к нему со всех стен. Костян шлёпает её по звонким булкам. Огоньки на трубах теплостанции крутятся роем светлячков. Они влетают в Костяновы глаза. Кап-кап. Пот капает на паркет. Он пригибает её, как курочку к пеньку, засаживает и начинает драть что есть мочи. Она орёт не сдерживаясь. Светлячки устроили внутри Костяна ураган. Жёлтые головки в белом оперенье нежно хлещут его. А-а-а-а-а!!! Вдали, за краем поля, на небе вспышка… В последний момент Костян срывает презерватив и смачно поливает её прекрасную спину. А-а-а-а-а!!!

Судорожно дёргаясь, он валится, не разбирая куда.

– Б-бери, к-как договаривались, – протягивает она три зелёные купюры с князем Ярославом.

– А с чего ты взяла, что я стою три? Ты же стоишь пять.

– М-м-мальчики все-е-егда д-дешевле.

– Х-х-хитрая какая! – прозвучало так, будто Костян типа передразнил её заиканье. Нехорошо вышло. Он не специально. Да и про деньги он пошутил. – Расслабься, шутка. Юмор такой – это он про оплату своих услуг.

Она достаёт из кошелька ещё тысячу, суёт ему в руки:

– З-заработал. Шту-у-уку вычитаю за сти-ирку белья.

– А я от этой суммы делаю пятидесятипроцентную скидку. Дай джентльмену две, и он будет полностью удовлетворён.

На прощание она пошутила, что Костян наверняка забудет номер её дома и квартиры, раз у него с цифрами плохо. Он пошутил, что да, забудет. Прикинул – целовать её или нет, решил, что это лишнее, просто улыбнулся. Она стояла голая в двери, пока он ждал лифт.

Ночь. Костян останавливает одну из редких машин. Номер региона сорок шестой. Половина таксистов приезжие, город не знают, а цены ломят немереные. Костян уже готовится увидеть водилу, который сначала спросит «а где это?», а потом скажет «пятьсот», что раза в два больше реальной цены. Первую часть Костяновых пророчеств круглолицый щетинистый парень оправдал, но цену не заломил, а назвал нормальную. Костян решил прогуляться по бульварам. Он вспомнил про один круглосуточный ларёк, где всегда есть пирожки на любой вкус. Доехали минут за десять, город пуст.

– Доброй ночи! Два с мясом, пожалуйста! – будит он спящую на ящиках продавщицу.

Та снимает пирожки с подноса, разогревает, выдаёт Костяну. «Найду хорошее место, сяду и поем спокойно». Костян идёт по пустому переулку, по обеим сторонам мерцают витрины красивых магазинов. Одна особенно прикольная: в кресле из кинотеатра сидит манекен-брюнетка с прямыми волосами и загорелым лицом, одетая в чёрный балахон, её голова с простреленным виском, откинута назад. В руках какие-то проводки. Видимо, оформитель намекает на убитую во сне террористку-смертницу с бомбой. На каждом предмете одежды террористки висят бирки с ценой. Шарф – восемь тысяч, плащ – тридцать пять, сапоги, грубые, с измятыми голенищами, последний писк, – тридцать. Стенка за спиной манекена оклеена фотообоями с ромашковым полем.

Любуясь ночным городом и размышляя о своём первом опыте проститутки, Костян незаметно для себя дошёл до места, где брюнетка его подобрала. Вот остановка, вон детская площадка.

Тут он видит странное явление: напротив автобусной остановки, из канализационного люка посреди дороги, торчит красная труба, из которой бьёт водяной фонтан. Труба похожа на мачту затонувшего в асфальте корабля. К ней подсоединён широкий пожарный шланг – за углом дома полыхает контейнер с мусором, двое мужиков в спецкостюмах его неторопливо тушат. Шланг прилегает к трубе неплотно, отчего и образовался фонтан.

Костян направился к детской площадке, оттуда и фонтан виден, и пожар, и посидеть можно спокойно. С бортика контейнера капают огненные капли – полиэтилен плавится. Костян покачался на качельках перед разрисованной наивными цветами трансформаторной будкой, похлопал Медведя по морде и вскарабкался на лесенку, ведущую в небо. Уселся на верхней перекладине. В огне раздался хлопок – взорвался баллон от дезодоранта. Костяна охватила утренняя апрельская благодать. От ног расходится огромный город, самая большая на свете страна, целый мир. От ног… Костян заметил, что забыл надеть носки. По инерции сунул в шлёпанцы голые ноги. Некрасиво как-то. Только познакомились, а он у неё носки оставил… Кстати, они ведь и не знакомились вовсе. Он даже имени её не знает. И хрен с ним… А насчёт носков… Она сама сказала, что носки ей понравились, пусть теперь делает с ними что захочет…

Костян шевельнулся и ощутил в кармане пустой пузырёк. Вытянул его не без труда (непросто что-то доставать из кармана, когда сидишь на верхней перекладине детской лесенки и одной рукой держишь пакетик с двумя пирожками) и принялся рассматривать. Костян не заметил, как из кармана, пока он доставал пузырёк, на песок выпал ноготь с ромашками.

Так и не ясно, работают эти феромоны или не работают. Девушки с детской площадки не повелись, водительница троллейбуса тем более. А брюнетка? Она ведь его из машины приметила. Или ещё, когда только в машину садилась? Уж и не вспомнишь. Интересно, а в машину эти флюиды проникают? Короче, не чистый эксперимент вышел. Надо ещё разок испытать…