Не лучше себя ведет и второй выдающийся актер-плакальщик - Феофан Прокопович. И в "Слове на погребение Петра Великого", и в ряде других своих сочинений, нацеленных на публичное "воспроизведение", Феофан, вместо того, чтобы слыть безутешным, откровенно проговаривается о всенародной... радости по поводу случившегося.

Судите сами: "Что видим? Что делаем? Петра Великого погребаем! Не мечтание ли си? Не сонное ли нам привидение?"

Вот так так: смерть Петра видится ему как самая заветная мечта, как сон приятный! Дальше больше, для Феофана предаваться скорби по ушедшему Петру просто позорно - " позор был печали", "да отыдет скорбь лютая". В связи с чем он ставит в пример (!) любому гражданину российскому поведение императрицы, с завидной легкостью скинувшей флер печали. Феофан специально подчеркивает, что императрица не предалась "вдовьей" скорби, не забыла "высокого долженства своего".

Ну а придворные, эти милейшие "птенцы гнезда Петрова", еще больше утрируют идею скорби на общегосударственном уровне.

В один прекрасный день к непогребенному еще телу императора явится обер-прокурор П. Ягужин-ский и начнет во всеуслышанье жаловаться этому самому телу, что князь Меншиков учинял ему сегодня обиду, хотел снять шпагу и посадить под арест. Клювы "птенцов" становились все более острыми...

Россияне, оставшись сиротами без "отца отечества", ликовали тайно и явно.

- Здравствуйте. Государь ваш умер! - радостно возвещал прихожанам поп Златоустовской церкви в Астрахани.

И анафема прогремела. В самом центре Москвы, в Богоявленском монастыре. Молодой проповедник напишет:

"Злочестивый, уподобльшийся самому антихристу, мерзости запустения, стоявший на месте святе, и восхитившему божескую и святительскую власть, бывый соблазнитель и губитель душ христианских, прегордостным безумием надменный держатель всероссийского царства, попущением божиим Петр, бывый великий, ныне всескверный император... да будет проклят!". "Сына своего [царевича Алексея, ребенка от первого брака. -Дет:] за христианскую веру казнил", "первый император был зверь и антихрист" .

Вслед за М. И. Семевским, замечательнейшим русским историком второй половины XIX в., человеком удивительной порядочности и кристальной исторической честности (и, скорее всего, именно поэтому не пользующимся даже сейчас популярностью), мы можем однозначно сказать, что "нельзя выводить того заключения, что русский народ того времени всецело видел в смерти Преобразователя какое-то испытание, ниспосланное Богом, какое-то сильное, повергающее в отчаяние несчастье. Ничего подобного со стороны массы народа не было. Мы видели противное...". Горе превращено здесь во вполне правомерный фарс, а сами похороны императора превращаются в подобие средневековых "плясок Смерти", изгнания беса из человеческой жизни.

Как хоронили...

Погребение императора было подробно описано в двух современных событиям сочинениях: в официальном "Описании порядка, держанного при погребении... Петра Великого" и так называемой "Краткой повести о смерти Петра Великого" Феофана Про-коповича. Ну, и, само собой разумеется, обо всем, что происходило в России в начале 1725 г., подробно доносили в "старушку Европу" иностранные посланники.

Это самое погребение Петра, как подчеркивают все исследователи без исключения, ни с какого боку не назовешь традиционным.

В "московский" период похороны царя назначались на день смерти или на следующий день и имели чисто религиозный характер. Именно такими уже при самом Петре были похороны царя Ивана Алексеевича (брата Петра) 30 января 1696 г. и царевны Татьяны Михайловны (родной тетки Петра) 24 августа 1706 г.

Вот как все тогда происходило: утром высшее духовенство отправлялось с иконами и крестами в царские хоромы, откуда и начиналось скорбное шествие. Гроб несли дворяне и стольники, крышку от домовины несли отдельно. На Красном крыльце гроб ставили на так называемые "выносные сани", обитые красным сукном (при похоронах вдов - черным). Затем сани вместе с гробом несли до Архангельского собора или Вознесенского монастыря. Там сани ставили на землю, гроб снимали с саней, вносили в церковь и ставили на подставку (стол). После отпевания гроб относили к месту захоронения (чаще всего это был каменный саркофаг), где умершего вынимали из гроба и клали в могилу. Гроб же уносили и ставили в звоннице под главным колоколом.

Петру I, прозванному за глаза даже самыми близкими ему людьми Антихристом, в чисто религиозном погребении было отказано.

Судите сами: тело Петра, вопреки существовавшей традиции, было выставлено на всеобщее обозрение в так называемой "печальной зале" уже в день смерти - 28 января, где и находилось вплоть до погребения, назначенного на начало марта, хотя сам Петр намеревался ввести по крайней мере трехдневный срок с момента смерти до похорон для всех классов населения без исключения, включая и членов царской фамилии.

Более того, в который уж раз подтверждается истинность фразы "ждали только минуты, когда монарх испустит дух": "печальная зала" готовилась заранее] В этой "печальной зале" не было ни малейшего намека на религиозную печаль по испустившему дух императору: все ее украшения были посвящены светской тематике - имперской и военной по преимуществу.

Начало карнавализованным "пляскам Смерти" - первому загробному наказанию Петра было положено. Организация погребения поручается Екатериной близкому ее единомышленнику и по совместительству знаменитому московскому "чернокнижнику" Якову Брюсу, человеку потрясающих знаний и талантов, ученому, составителю астрономических таблиц и календарей, которыми пользовались вплоть до конца XIX в.

Достоверно известно, что, когда Яков Брюс вручил царице прошение об отставке, она заплакала - и на этот раз совершенно искренне: "И ты, Вилли-мыч, меня покидаешь?! С кем останусь?!" Екатерине и вправду было, страшно остаться без таких, как Брюс.

И Брюс, опять же по хитроумному и весьма символическому поручению Екатерины, берет за основу образец, который использовался Петром для погребения генерала Франца Лефорта (не путать с посланником польского короля) в 1699 г.

Вы спросите, в чем символичность данного погребения? Надобно знать, кем был генерал Франц Лефорт для Петра, фигура столь же зловещая, сколь и загадочная. Выражаясь в духе братьев Стругацких, Лефорта по праву следует называть "человеком безо всякого прошлого". Человек, крайне небрезгливый, активнейший участник петровского Всепья-нейшего собора, пытавшийся даже "усовершенствовать" творящееся на нем безобразие. Сохранились довольно неприятные слухи о связях его с нечистой силой.

Вот один из слушков: за несколько дней до его смерти глухой ночью в спальне Лефорта раздался невероятный шум. Вбежали слуги и не увидели ничего и никого. Но наутро все кресла и стулья в спальне оказались опрокинуты и разбросаны по полу. Умирал же Франц Лефорт как угодно, но только не по-христиански. Священника он от себя гнал, и в последний час потребовал вина, девок-плясовиц и музыкантов. Под песни и пляски Лефорт пил вино, пока не началась агония. Присутствовали при ней многие люди, потому что Франц Лефорт не велел никому переставать играть и плясать, пока он жив. И многие видели, как труп Лефорта с зеленым оскаленным лицом сорвался с кровати и стал выписывать танцевальные па, воздевая руки.

И в тот же миг, когда труп пустился в пляс, раздался дикий свист, многоголосое уханье с чердака и из-под пола дворца Лефорта. Этому можно верить или не верить, но все равно возникает поневоле вопрос: кто же именно "колобродил" вокруг Петра?

Обо всем этом и Екатерина, и Брюс прекрасно знали и видели в последних днях Петра зеркальное отражение последних дней Лефорта. Так давайте же и мы всмотримся в эту муть исторических зеркал.