— Такие скромницы бывают хуже всех… или лучше всех… в зависимости от точки зрения!

— Джонатан, все это ужасно! Ты же знаешь, что за человек мой отец!

— И в лучшие времена он меня не очень-то жаловал.

— Все дело в том, что вы с ним очень похожи!

— Если бы это способствовало взаимопониманию! Уверен, что в молодости он тоже не был воплощением всевозможных достоинств! Что меня приводит в бешенство, Джессика, так это то, что я пострадал за проступок, которого не совершал, в то время как есть множество вещей, за которые меня и в самом деле стоит наказать!

— Ладно, все пройдет.

— Эта паршивая девчонка сбежала! Хотелось бы встретиться с ней лицом к лицу!

— Интересно, почему она сбежала?

— Все считают, что она слишком скромна и ей стыдно участвовать в подобном расследовании, а я думаю, потому что виновата!

— Трудно убедить всех в этом…

— Можешь быть уверена, мне это не удастся, и вновь я буду по уши виноват! Думаю, пора собирать вещички!

— О нет…

— Старикан просто в ярости: еще один гвоздь в крышку гроба наследника Эверсли! Похоже, меня преследует какой-то рок! Уже то, что какая-то змея прислала письмо о моем карточном долге, заставляет задуматься! А теперь еще это дело…

— Не думаю, что эта девушка может иметь отношение к твоим азартным играм, и уверена, что у тебя за душой еще куча всяких грешков!

Я сумела выдавить из себя улыбку. К нам подбежала Тамариск. Она схватила Джонатана за руку:

— Что они собираются с тобой сделать?

— Затравить меня псами!

— Как это?

— Загнать меня в угол!

— Кто? Джессика?

— Нет, думаю, Джессика мне друг.

— Я тебе тоже друг!

— Я знаю, цыганочка!

— Я всегда буду твоим другом и буду ненавидеть всех, кто против тебя!

— Что может быть лучше этого!

— Это все из-за Пру?

— Она пропала, — сказала я.

— Куда?

— Это загадка! Джонатан, давай-ка прокатимся верхом. Хороший галоп помогает выбить из головы дурные мысли.

— Я тоже с вами! — крикнула Тамариск.

— Конечно! — согласился Джонатан. — Поехали.

Мы уехали из Лондона. Это дело с Пру разрушило все наши планы. Отец был в отвратительном настроении, и ни мне, ни матери не удавалось повлиять на него.

К нам в Грассленд приехали Амарилис и Питер. Мне редко доводилось видеть их вместе, и еще реже они приезжали с совместным визитом.

Эдвард сидел в кресле-каталке. Незадолго до этого Джеймс предложил перевести его в спальню на первом этаже, чтобы было легче при желании выбираться в сад. Это оказалось прекрасной идеей, и теперь у Эдварда появилось больше возможностей для передвижения.

Мы пили чай в гостиной. Стоял теплый октябрьский день, и высокие, до полу, окна были распахнуты настежь. Чувствовался запах горящих листьев, и время от времени перед окном мелькал молодой человек с вилами, ворошащий кучи листвы.

Это был Тоби Манн, один из новых садовников. Старина Роберт, которого Баррингтоны привезли с собой из Ноттингема, недавно умер, и Тоби подвернулся как раз в нужный момент, чтобы занять его место. По слухам, он был очень хорошим работником. Раньше он немного занимался боксом, и слуги прозвали его «Чемпионом».

Я часто вспоминала о Джейке, задумываясь, вспоминает ли он обо мне? Собирается ли он в Корнуолл? Как хотелось поехать вместе с ним! Может, мне отвезти туда Тамариск? Но как это сделать? Слишком уж дальний путь! Если бы поехала Тамариск, то пришлось бы брать с собой и Ли. При мысли об этом мне становилось не по себе.

Амарилис оживленно рассказывала нам о своих детях, но мне показалось, Питер занят своими мыслями. Наверное, он уже был по горло сыт рассказами об их необычайных достоинствах. Вдруг Питер заметил:

— Похоже, в последнее время Джонатан в меланхолии?

— Все из-за той истории в Лондоне, — пояснила Амарилис Ведь ты там тоже была, Джессика?

— Да, — ответила я.

— Как ты считаешь, твой отец отошлет его обратно в Петтигрюхолл? — поинтересовался Питер.

— Не думаю, все обойдется…

— Не очень-то похоже на это, — заметила Амарилис — Ах, как мне хотелось, чтобы не было этих глупых ссор!

— Полагаю, раздоры неизбежны даже в самых дружных семьях, — сказал Питер. — А что это за девушка, Джессика? Я не помню, чтобы видел ее в доме.

— Она пробыла в доме недолго и производила впечатление тихой и скромной.

— И юный Джонатан решил воспользоваться этим?

— Он клянется, что это не так.

— Полагаю, этого и следовало ожидать.

— Не от Джонатана: он очень искренний человек, и клянется мне в том, что Пру зашла в его комнату по собственному желанию!

— Зачем ей понадобилось это? — спросила Амарилис.

— Потому что Джонатан, дорогая моя, совершенно неотразимый молодой человек! — сказал с сарказмом Питер. — Ведь так, Джессика?

— Я не слишком разбираюсь в подобных вещах. Если ты утверждаешь это, значит, так и есть.

— Ну что ж, его очарование на этот раз сыграло с ним злую шутку! Мне кажется, он не сумеет оправиться от этого удара.

— Он наследник поместья вслед за Дэвидом, — ответила я.

— Не забывай, что теперь у нас есть маленький Питеркин… Это подрывает блестящие перспективы Джонатана!

Эдвард произнес:

— Весьма неприятное дело! Из того, что я слышал, можно сделать вывод, будто сам Джонатан вызвал эту девушку. Но порой на деле все обстоит совсем по-другому!

Произнося эти слова, он смотрел прямо перед собой, но меня охватило тревожное чувство. Я начинала слышать в его репликах двойной смысл.

— Это не удивило бы меня, — вставил Питер. — Может, было бы лучше, если Джонатана попросили бы спокойно убраться отсюда.

— Я согласен с Джессикой: он — прямой наследник! В конце концов, его отец, если бы остался жив, владел бы половиной Эверсли! Джонатан способен управлять поместьем, если не будет валять дурака.

Я улыбнулась Эдварду. Его суждения были здравыми, и к тому же он всегда старался найти доброе слово для потерпевшего. Конечно, трудно было назвать потерпевшим Джонатана, но сейчас все были склонны осуждать его.

— Мы с матерью очень озабочены тем, что произошло с этой девушкой. И часто задумываемся, куда она могла отправиться, покинув наш дом? — сказала я.

— Бедное дитя! — вздохнул Питер. — Боюсь, именно это больше всего настраивает дедушку против Джонатана.

Принесли чай. Я передала чашку Эдварду. Он нежно улыбнулся мне. Между подлокотниками его кресла располагалась небольшая полочка, оказавшаяся весьма удобной. Именно туда я и поставила чашку с чаем. Должно быть, поворачиваясь, я задела полочку рукавом, и чашка опрокинулась, да и сама полка упала. Эдвард попытался подхватить ее и выпал из кресла на пол.

Я испуганно вскрикнула, Питер бросился вперед. Эдвард лежал на полу, лицо его побледнело и исказилось гримасой боли.

— Позовите Джеймса! Он знает, как обращаться с Эдвардом! — воскликнула я.

Питер попытался помочь Эдварду, но я видела, что без умелых рук Джеймса нам не обойтись. Он вбежал в комнату и в некотором замешательстве уставился на Эдварда, потом подскочил к нему, наполовину приподнял и тут же издал сдавленный стон. Эдвард вновь оказался на полу, а Джеймс морщился от боли.

— Что случилось, Джеймс? — спросила я.

— Я надорвался… спина… не могу пошевелиться…

— Позвольте, я помогу! — предложил Питер.

— Здесь нужны два человека, — ответил Джеймс.

— Я видела во дворе Тоби! — воскликнула я. — Я позову его! — Подбежав к окну, я увидела Тоби, стоящего в дыму костра.

— Тоби, быстрей беги сюда! — Молодой человек вбежал в комнату и, бросив взгляд на Эдварда, сразу же понял, что от него требуется.

— Нам нужно усадить мистера Баррингтона в кресло, — сказал Джеймс.

— Ясно! — ответил Тоби. Питер стоял рядом с ним. — Позвольте, я управлюсь в одиночку! — добавил Тоби. Без всякого труда он поднял Эдварда и осторожно посадил в кресло.

— Эдвард, ты цел? — спросила я.

— Со мной все в порядке, я беспокоюсь за беднягу Джеймса.