— На семь лет!

— И теперь вы свободны? — Он кивнул.

— Никогда не забуду об одном: сейчас я бы не был здесь, если бы не некая юная леди!

— Значит, вы знаете, что я не предавала вас?

— Никогда и не думал об этом! Может быть, только в момент, когда вышел из того дома и увидел людей позади вас.

— Я страшно терзалась, а потом заставила своего отца помочь вам!

— Если бы не это, мне пришел бы конец!

— Не могу передать вам, как я обрадовалась, узнав, что удалось спасти вам жизнь! Здесь трудно разговаривать, а мне хотелось бы узнать о вас гораздо больше.

— Здесь есть сад. Мы можем незаметно ускользнуть и найти там тихий уголок. Мне нужно многое рассказать вам!

Он взял меня под руку, мы вышли из зала и спустились по лестнице.

Сад Инскипов выходил в парк, и отсюда открывался вид на него. Силуэты деревьев смутно вырисовывались на фоне ночного неба, звезды ярко сверкали, и в свете луны переливались серебром. Была великолепная ночь, но вряд ли я осознавала ее красоту. Единственное, что я чувствовала: со мной был этот человек!

Где-то в глубине сада сидели парочки, но они были далеко от нас. Мы сели рядом.

— Никак не могу поверить в то, что вы — цыган Джейк!

— Все это в прошлом. Сказать вам, каким образом цыган Джейк сумел добиться приглашения на столь изысканный бал? Я теперь состоятельный человек, сэр Джейк Кадорсон, для друзей просто Джейк. Цыгана больше не существует!

— Но в последний раз у меня были сведения, что вас отправили на каторгу в Австралию?

— Да, семилетняя каторга! Этот срок закончился два года назад. Теперь я свободный человек.

— Значит, вы вернулись в Англию?

— Поначалу я не собирался делать этого. Я нанялся на службу к скотоводу в Новом Южном Уэльсе, в нескольких милях к северу от Сиднея. Это был неплохой человек, честно и справедливо относившийся к тем, кто хорошо работал. Я был рад предоставившейся возможности трудиться. Мне хотелось о многом забыть, поэтому я с усердием работал. Вскоре мы подружились с хозяином. Когда закончился срок, он выделил мне приличный кусок земли. Я занимался овцеводством и за год преуспел в этом. В новой стране все проще, и единственное, о чем нужно беспокоиться — это различные болезни и сюрпризы природы. Иногда она бывает жестокой, уверяю вас, но я воспринимал это как вызов. Мне это даже нравилось!

— Но вы решили все-таки вернуться? — Он внимательно посмотрел на меня.

— Странная штука! Вы знаете, я покинул дом, чтобы странствовать с цыганами. Я никогда не был в хороших отношениях со своим братом. Он значительно старше меня. Брат был очень серьезным человеком… человеком без мечты. Но это, собственно, мое личное мнение. Когда все это произошло со мной, он был рад умыть руки и избавиться от меня. Имение нашей семьи находится в Южном Корнуолле. А когда брат умер, все, включая титул, перешло ко мне! Вот видите, какой сложный путь я прошел!

— В конце концов, все кончилось хорошо.

— А как у вас?

— Я замужем.

Он помолчал, а потом сказал:

— Я предполагал, что так и будет. Ваш муж тоже здесь?

— Нет, я здесь с родителями. Вновь молчание.

— Мой муж — инвалид, — произнесла я. — Он был искалечен во время волнений луддитов…

— Мне… очень жаль…

Его манера поведения изменилась. Я холодно произнесла:

— Думаю, должна еще сообщить вам о том, что у вас есть дочь!

Он удивленно посмотрел на меня:

— Да, конечно, Долли! Бедная Долли!

— Действительно, бедная Долли! Она умерла сразу же после того, как родила вашего ребенка.

— Как?

— Конечно, вы и не помните все эти мелочи! Это было всего лишь одним из ваших небольших… приключений! Вы помните праздничный костер? День Трафальгара?

— Как все это было давно!

— Девять лет!

— Этого не может быть!

— Это так, уверяю вас! Ваша дочь живет у меня.

— Это просто невероятно!

— Конечно же, вы забыли об этом. Удивительно, не правда ли? Некоторые быстро забывают происшедшее с ними, а для других это имеет весьма серьезные последствия. Им чаще всего и приходится расплачиваться.

— Вы говорите — дочь?

— Ее зовут Тамариск! Это весьма своенравный непослушный ребенок, чего, впрочем, следовало ожидать.

— Вы вдруг стали враждебны! Всего лишь несколько минут назад…

— Враждебна? Ну что вы, я всего лишь излагаю факты! Бабушка Долли, когда узнала, что внучке предстоит стать матерью, была так потрясена, что умерла с горя. Некоторые принимают такие вещи близко к сердцу: у нее была похожая история и с другой внучкой. Долли приютила моя тетушка Софи, но бедняжка умерла вскоре после рождения ребенка. Тетушка вырастила девочку, а та в «благодарность» убежала с цыганами. Вы помните Ли?

— Ли? Конечно, помню Ли.

— Это потому, что из-за Ли вы чуть не расстались с жизнью?

— Такие вещи не забываются! Бедняжка Долли… и этот ребенок!

— Девочка вернулась к нам, устав от кочевого образа жизни. Ей хотелось спать в теплой постели и жить в комфорте. Но к тому времени, когда Тамариск вернулась, тетушка тоже умерла, поскольку ее сердце было разбито. Вот видите, какая цепь несчастий может тянуться за играми вокруг костра!

Джейк прикрыл глаза, и мне вдруг стало жаль его. Должно быть, он много страдал в жизни. Уже более мягко я продолжала:

— Тамариск теперь живет с нами. Не думаю, что ей вновь захочется бродяжничать.

— Я должен видеть ребенка!

— Она в Грассленде. Вы помните его? Там был дом Долли.

— Дом, в котором я прятался, перед тем, как меня схватили?

— Да, — ответила я.

— Теперь я живу в Грассленде, — продолжала я. — Это мой дом! Он был куплен семьей моего мужа до того, как он стал инвалидом.

— Да, как много всего произошло за эти годы! — произнес Джейк. — Я должен видеть этого ребенка! Интересно, что девочка подумает обо мне? Возможно, мне следует забрать ее к себе, в Корнуолл?

— Она будет рада узнать, что у нее есть отец. — Некоторое время Джейк молчал, а затем проговорил с чувством:

— Простите меня, я просто ошеломлен! Сидя здесь, внутренне я прожил целые годы! С тех пор, как я вернулся в Англию, мне все время хотелось съездить и посмотреть на вас. Как все это глупо! Я обманывал себя, думая, будто встречу вас такой же девочкой, какой вы были девять лет назад, как будто ничего не изменилось…

— Вы женаты?

Он покачал головой:

— Я всегда чувствовал, что мне следует вернуться в Англию.

Мы услышали, как в доме прозвучал колокол.

— Похоже, подают ужин, — сказала я.

Все уже шли из сада, остались только мы вдвоем.

— До чего здесь красиво, правда? — спросил он. — Просто не могу передать, как я мечтал о доме, находясь там!

Джейк встал, подал мне руку, и я встала вслед за ним.

— Я постоянно твердил себе: я вернусь, проеду верхом по всей стране, навещу те места, где мы останавливались, странствуя в кибитках, а потом обязательно побываю в Эверсли. Я хорошо его запомнил: это уютный уголок Англии! Кажется, его называют «Английским садом».

— Да, потому что яблоки, вишни и сливы там растут лучше, чем где бы то ни было в стране.

— Эверсли, Грассленд и девочка с темными выразительными глазами, с характером, похожим на мой, готовая драться за то, что она считает правым делом! Знаете, вы были самым очаровательным ребенком, которого я видел в своей жизни!

— А Долли? — не удержалась я.

— В ней было что-то трагическое! Жизнь круто обошлась с ней.

— Вы хотели сказать — люди, а не жизнь?

— Я был легкомысленным, беспечным…

— Вы предали ее!

— Я предал себя.

— Что это значит?

— То, что я ни о чем не думал в тот момент! Мы танцевали вокруг праздничного костра, Долли жаждала быть любимой… пусть даже мимолетно…

— Понимаю: она была удостоена лишь вашего мимолетного внимания!

— Да вы же понимаете, что все это не так!

— Но вы смогли удостоить ее своим вниманием лишь ненадолго? Не так ли?

— Отчего вы вдруг рассердились?