Удовлетворенный, он вновь переставил свечу и положил руки на подлокотники, повернув печатку на пальце правой руки так, чтобы она поймала свет. Вот он, осязаемый символ веры, связавший Защитника с его сюзереном; золотой халдейнский лев, выгравированный на поверхности овального оникса, оправленного в золото, казалось, воззрился на него в полумраке. Морган уставился на него, не мигая и не отводя взгляда, пытаясь увидеть поверх львиной фигурки лицо короля.

Он чувствовал, как замедляется его дыхание, как становится реже пульс; постепенно поле его зрения уменьшилось до этого камня со львом на кольце. Он упорно удерживал в сознании образ Келсона, а между тем, веки его все опускались и опускались, пока глаза не сомкнулись — и только образ юного короля и остался. Он все меньше ощущал свое тело по мере того, как мысленный образ делался все резче, а дух его потянулась на север, и он не ослаблял сосредоточенности на кольце, на лице и на разуме.

Много позже, дойдя почти до пределов возможного, он наконец уловил поблизости то, что искал.

А Келсон в Транше, погруженный в допрос Каулая, сосредоточившийся, чтобы не упустить из своей власти его сознание, машинально отбил первую попытку медленного соприкосновения. Они с Дугалом в ужасе, как зачарованные, вслушивались в повесть об измене, простиравшейся куда дальше, чем кто-либо из них подозревал.

Но когда Каулай принялся повторять слухи, которые до него дошли — о рыцарях, переметнувшихся к Самозванке, о растущей популярности Итела Кинелла — Келсон начал осознавать, что к нему взывают в связи с чем-то срочным, хотя и не понял сперва, кто и откуда. Король вздрогнул, когда зов впервые плеснул на уровне сознания, мгновенно заглушив болтовню Каулая, которую Келсон все еще пытался слушать. Когда оказалось, что речь его уже слишком сумбурна, король положил руку на запястье старика и покачал головой.

— Достаточно, Каулай. Помолчи минутку, — прошептал он и закрыл глаза, чтобы лучше слышать.

Ничего. Затем — словно перышком повело. Он догадался, что это, наверное, Морган, но даже теперь, когда собрал все свое внимание, ожидая следующего прикосновения, не мог быть уверен, что оно произойдет.

— Что это? — прошептал Дугал, пододвигая поближе свой табурет. — Что-нибудь не так?

Келсон сдержанно покачал головой, стараясь не потерять связь, совсем слабую, трепещущую на пределе восприятия.

— Погоди, — пробормотал он. — Кто-то пытается до меня добраться. Откуда-то издалека. Зов очень слабый. И дело срочное.

Дугал ненадолго затаил дыхание. От него плеснуло смесью благоговения и тревоги. Затем:

— Ты знаешь, кто это?

Келсон медленно кивнул, все еще пытаясь лучше разобрать мысленный зов.

— Морган. Кажется… мне не уловить… не разобрать.

— Морган? Но ты говорил, что он в Кулди.

— Да, насколько мне известно. А на таком расстоянии странно уже то, что я, вообще, его узнал.

Он медленно открыл глаза, чтобы взглянуть на Дугала, хотя продолжал вслушиваться в непрекращающийся зов. Не пропадало ощущение, что это срочно, а убеждение, что источник зова — Морган — непрерывно росло. Келсон понимал, что после всего, что он уже проделал, он не в состоянии поддерживать усилия зовущего, но должен быть какой-то другой путь. Однако это требовалось выяснить.

— Что такое? — поразился Дугал. — Почему ты на меня так смотришь?

— Помнишь, как ты сказал, что ни за что и никогда меня не испугаешься? — произнес Келсон.

Дугал повернулся к нему и Келсон угадал тревожное предчувствие, всколыхнувшееся в груди юного горца.

— Что ты собираешься делать? — прошептал Дугал. — Нет, я не то спросил. Что ты собираешься делать со мной? Я тебе для чего-то нужен, верно? А, чтобы помочь тебе дотянуться до Моргана?!

— Да. — Келсон окинул мгновенным взглядом спящего вождя. — Мне нужен кто-то из вас или вы оба, чтобы умножить мои силы. Его могло бы хватить, но мне хотелось бы, чтобы и ты помог.

Дугал с шумом проглотил комок, не пытаясь скрыть свой испуг.

— Я?..

Келсон вздохнул и не слишком терпеливо кивнул головой. Чем дальше, тем труднее становилось успокаивать Дугала и одновременно поддерживать связь с тем, кто пытался до него дозваться, но в его сознании уже начал обретать форму слегка иной подход.

— Незнание — это самое скверное, так? — заметил он. — Сам видишь, Каулай еще не пришел в себя, а ты боишься того, что может случиться с тобой, и что ты даже ничего не узнаешь. Потеря контроля над собой.

— Д-да, наверное.

Снова кивнув, Келсон встал и обошел изножье постели, знаком удержав Дугала, который поднялся было с места, готовый отпрянуть.

— Тогда давай попробуем поступить чуть по-другому, чем я намеревался с самого начала, — сказал он, сев на табурет и движением руки предложив Дугалу встать сзади. — Это будет совсем не так пугающе. Мне нужно телесное соприкосновение с тобой, чтобы образовалась связь, но нет причин, по которым ты не мог бы управлять вместо меня. Для меня будет чуточку сложнее, если ты окажешься в полном сознании, но я хочу попробовать, если ты согласен.

— Что я должен делать? — настороженно полюбопытствовал Дугал.

— Просто встать позади меня и положить ладони мне на плечи. И чтобы твои большие пальцы лежали у меня на затылке…

— Так? — спросил Дугал, выполнив распоряжение.

— Да. Прекрасно.

Келсон взял левую ладонь Каулая, вялую и безжизненную, и приложил лодочкой к своему колену, затем, выпрямляясь, бросил взгляд через плечо.

— Теперь подойди чуть ближе, чтобы я мог опереться о тебя для поддержки. Это будет похоже на то, как если бы я вдруг уснул, а не на то, что я вчера проделывал с Берти. И я не хочу свалиться с табурета. Не смейся, — добавил он, ощутив изумление Дугала. — Я, действительно, буду вроде как отдан на твою милость.

Он почувствовал, как Дугал позади него напрягся всем телом. Затем раздался слабый голос:

— Келсон, я не уверен, что справлюсь.

— Справишься, — терпеливо возразил он. — Дугал, здесь нет никакой опасности. Если ты вдруг лишишься чувств, что совершенно маловероятно, самое худшее — это я потеряю контакт. А теперь доверься мне, ладно? — и потянулся назад, чтобы наскоро, для подъема духа, коснуться предплечья Дугала. — Вдохни несколько раз поглубже, чтобы расслабиться, и попытайся ни о чем не думать. — Он тут же сам последовал своим наставлениям и уловил отклик Дугала. — Молодец. Теперь еще один глубокий вдох, и медленно выпусти воздух. Закрой глаза. Представь себе, будто все напряжение покидает твое тело при выдохе. И ты паришь, — продолжал он, в то время как Дугал осторожно подключился к нему. — У тебя просто прекрасно выходит. Скоро я поведу тебя дальше, на глубину, но если он не сможет дать мне достаточно сил, мне понадобится черпать и у тебя. Ты этого можешь даже и не почувствовать. В крайнем случае, возникнет нечто вроде легкой щекотки в голове. А теперь опять дыши глубоко…

Предоставив Дугалу продолжать, он ненадолго переключил внимание на Каулая, протянув к нему мысленный щуп, как его учили Морган и Дункан, и присоединившись к источнику силы. Он не ожидал, что мощи окажется достаточно, и потому не был разочарован. По крайней мере, он сумел убедиться, что ищет действительно не кого-то, а именно Моргана, и что Морган ощутил ответное усилие по установлению связи. Он осязал непочатую силу Дугала у себя за спиной, пылко поддерживающую его, но, пожалуй, слишком неуверенную, чтобы стать реальной опорой, и понял, что ему придется зайти чуточку дальше, чем он намеревался.

Он мягко потянулся и скользнул к краю сознания Дугала, подбираясь к точкам, с помощью которых ему удастся погрузить Дугала в легкий управляемый транс, вопреки тому, о чем говорил — ибо он не мог позволить, чтобы Дугал заколебался в решающий миг. Мало-помалу голова Дугала клонилась все ниже, пока наконец его подбородок не уперся Келсону в макушку, хотя по-настоящему он не уснул, а лишь парил в безмятежных сумерках. Еще несколько биений сердца спустя, Келсон вновь переключил внимание на ожидающего собеседника, раскрыв свой ум для послания Моргана.