— Лучше подождать, пока все забудется. И кто знает, захочет ли там кто-нибудь жить? Лучше оставить все как есть.

Несколько лет спустя он предпринял очередную попытку, но люди отказывались под самыми разными предлогами. После этого уже не было никаких попыток.

Я остановилась, и все так ясно предстало перед моими глазами. Подожженная крыша, таинственная фигура. Не он ли первый бросил горящий факел? Я была уверена, что он. Я вспомнила дом, каким он был раньше; Дигори, стоящего у двери с котом; я почти слышала последний писк бедного животного, погибшего в огне. Я почувствовала ужасную слабость: и физическую, и душевную.

Ветер печально вздыхал в листве деревьев; я чувствовала холодную дрожь, несмотря на жаркий день.

Передо мной опять появились жуткие лица в свете горящих факелов и фигура с опущенным на лицо капюшоном, которая кого-то мне напоминала.

Погруженная в размышления, я возвращалась домой. Я испытывала какое-то чувство грусти. Может быть от того, что завтра утром мне предстояло обвенчаться? Хотя это повод для радости, но, наверное, многие девушки чувствуют то же самое, что и я, накануне своего торжественного дня?

Я подумала: «Может быть, я поторопилась?» Стоило бы немного подождать, но той лунной, ночью на корабле, когда Рольф сказал, что он не был тогда в лесу, все представлялось правильным.

Около полудня я собрала в своей комнате вещи, которые хотела взять в свадебное путешествие. В доме стояла тишина, и я подумала, что Исаак вздремнул, как обычно в этот час, миссис Пенлок, наверное, тоже.

Вдруг я услышала за окном ее голос. Она разговаривала с одной из девушек. Наверное, они возвращались с огорода, потому что миссис Пенлок говорила:

— Я думаю, этой корзины будет достаточно, ведь мисс Аннора ест, как птичка. Мне кажется, она не хочет от нас уезжать.

Девушка — кажется ее имя было Фанни — ответила:

— Казалось бы, она должна радоваться этому, правда, миссис Пенлок? В Лондоне, наверное, здорово.

Миссис Пенлок недовольно фыркнула:

— Там полно воров и бродяг, если хочешь знать мое мнение.

— Не говорите так, миссис Пенлок!

— Теперь свадьба на носу.

— Мисс Аннора не очень-то похожа на счастливую невесту…

— С ней все в порядке. Ей нужен кто-то рядом.

Женщине очень трудно быть хозяйкой таких владений, она нуждается в мужчине.

— Рольф очень славный. Вы так не считаете, миссис Пенлок?

— Он хороший человек, лучше какого-нибудь модного повесы из Лондона, с которым она могла бы связаться.

Мне хотелось дослушать их разговор, их суждения казались мне забавными. Я подумала, что они скоро уйдут и я не смогу дослушать. Но корзина, должно быть, была тяжелая, и они шли медленно, то и дело останавливаясь.

— Скоро мы станем частью Мэйнора, — сказала Фанни.

— Не говори глупостей: Мэйнор станет нашей частью. Да, мистер Хансон всегда мечтал прибрать к рукам это местечко.

— Но оно не станет имением Хансона?

— Конечно, оно останется Кадором, но хозяйка станет его женой, не так ли? А то, что принадлежит ей, принадлежит и ему. Я думаю, он доволен собой.

Помню, как он приезжал сюда много лет назад, слышала, как он говорил тогда своему отцу: «Я бы хотел здесь жить». Я думаю, он всегда мечтал как-нибудь завладеть поместьем.

— Но он любит мисс Аннору.

— Он любит ее и любит Кадор, я полагаю, — убежденно сказала миссис Пенлок. — Пошли, Фанни, поторапливайся, иначе не успеем все приготовить.

— Но что вы думаете о свадьбе, миссис Пенлок?

— Я думаю, что она для него самая большая удача, которая могла выпасть. У него будет Кадор, а это именно то, чего он всегда хотел.

Их голоса затихли. Я продолжала сидеть в безмолвии. Они правы: Рольф всегда любил Кадор. Именно поэтому он занимался восстановлением своего дома, именно поэтому расширял свои владения, а женившись, он разделит его со мной. Может быть, даже станет его полным хозяином? Я уже жалела, что услышала этот разговор.

Вечером мы с Еленой поужинали. Я сказала, что хочу уйти к себе пораньше, чтобы отдохнуть перед завтрашним событием. Поэтому мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.

Мое беспокойство росло, и я, как могла, пыталась рассеять его. Прошло немало времени, пока я уснула.

Ночью меня мучили сны, от которых я то и дело просыпалась, встревоженная и подавленная. Они сменялись один другим и казались бессмысленными, когда я пыталась в них разобраться. Там были мои родители и Джекко, Дигори и Грегори Доннелли. Казалось, что они все еще предостерегают меня от какой-то грозящей мне опасности. А потом я увидела самый страшный сон.

Я была в лесу и сквозь деревья видела горящие факелы. Я пошла вперед и увидела хижину, крыша которой пылала, и человек в сером одеянии держал в руках факел, которым она была подожжена. Его лицо скрывал капюшон. Я подобралась к нему, ощущая жар от факела, и, подойдя ближе, прикоснулась к грубой ткани одеяния. Фигура повернулась ко мне, капюшон упал с лица: на меня смотрел Рольф. Он схватил меня и прошептал: «Слишком поздно. Я был там… я нахожусь здесь и теперь». Он поднял факел над моей головой, и я простонала: «Отпусти меня. Что тебе от меня нужно?» — «Кадор, — сказал он. — Мне нужен Кадор».

Я проснулась, подумав, что, наверное, кричала во сне, и села в кровати. И вдруг я услышала скрип открывающейся двери. Я затаила дыхание. «Это Рольф, — подумала я, — в своем сером одеянии. Он здесь, угрожает мне, он вот-вот выступит из тьмы и схватит меня, как во сне».

Но я уже не спала. Я сидела, съежившись, и мое сердце, казалось, готово было выскочить наружу.

— Нет, — шептала я. — Нет, уйди прочь Ничего не происходило, но он был там. Одеяние…

Мои глаза постепенно привыкли к темноте комнаты.

Теперь я ясно различала предметы. Я встала с кровати, почти рыдая от страха, но увидела не его. Дверца шкафа, открывшись и покачиваясь, скрипела. Передо мной висело платье, которое Дженни сшила для свадьбы. Это было частью моего ночного кошмара, но в ней мне мерещилось пугающее предостережение.

Я плотно прикрыла дверцу и придвинула к ней стул. Щеколда оказалась слабой, и дверца то и дело открывалась из-за сквозняка. Вот и все, что случилось.

Но меня испугал мой кошмар, поэтому это происшествие наполнилось особым смыслом, и я внезапно подумала: «Я не могу выйти замуж за Рольфа».

В глубине души я ему не верила. Он был не тем человеком, за кого я его принимала. Люди часто совсем не таковы, как мы о них думаем. Джо Крессуэл был порядочным человеком, но он сделал меня своей соучастницей в краже, а дядя Питер всю жизнь всех обманывал. Я опять чувствовала себя одинокой и покинутой. Я совершенно не разбираюсь в мужчинах.

Грегори Доннелли пугал меня своими грубыми и многозначительными взглядами, но я, по крайней мере, знала его истинную природу.

А Рольф? Лгал он или нет? Он знал, что мои чувства к нему изменились после той ночи, и теперь он узнал, почему. Но ему нужен Кадор, и он готов солгать ради него. Он любил это место. Я видела, как загорались его глаза, когда он заговаривал о Кадоре.

Если бы я захотела поговорить с ним, если бы я попыталась что-то объяснить, он бы утешил меня. Я бы поверила ему на некоторое время, а потом сомнения вернулись бы вновь. Я не могу стать его женой, пока сомневаюсь в нем.

Я пообещала ему выйти замуж, не будучи в достаточно ясном состоянии ума, чтобы принять такое решение. Я находилась в оцепенении от потери любимых людей и поэтому нуждалась в ласке и заботе, и он предложил их мне.

Я припомнила те оживленные беседы с отцом, когда Рольф приезжал к нам на ужин. Он хотел быть хозяином, и он стал им. На самом деле ему нужен был только Кадор. Я поняла, что действовала поспешно.

Мне нужно все хорошенько обдумать Я поняла, что не могу стать женой Рольфа в этот день. Я встала, зажгла свечи и села писать. Я порвала несколько листов, прежде чем мне удалось написать это письмо.