— Романтической жилки в твоем теле, кажется, нет, — сказала она.

Он не ответил на ее слова. Поцеловал над бровью, в висок.

— Пять часов — это уже вечер, или надо еще ждать?

— Нет, не надо!

Она рванулась навстречу его губам. Бесполезно скрывать свои чувства, да и зачем? Его присутствие делало из нее безмозглую дурочку. Нужно снять напряжение, вновь обрести способность соображать. Все благие намерения рядом с ним улетучивались. И она знала, что он предпочитает любовные баталии исследованию эмоциональных глубин.

— Не хочу ждать, — прошептала она, обвивая руками его шею. Он провел пальцем по шелковым серебристым прядям.

— Соскучилась? — Отстранился, дразня ее легкими касаниями.

— Да. — В глазах Сары было смятение. Приподняв се лицо за подбородок, он вглядывался в ее черты.

— Я тоже, — сказал он так, будто это было открытием для него. — Дел было много, а когда я работаю без передышки, мне обычно…

— ..не нужна женщина, — досказала она холодно.

Он заметил перемену ее настроения и нахмурился.

— Растопи лед. Я тебе не изменял.

— А почему? — с деланной наивностью спросила она. — Не было времени?

— Ты моя жена, — бросил он раздраженно. — Что же, по-твоему, я должен бросаться на первую попавшуюся девицу?

— Ну, не ты первый, не ты последний, — так же раздраженно ответила Сара. Он сказал «девица», словно речь шла о бутерброде в закусочной. Он думает, она будет польщена тем, что он предпочитает ее шлюхам. Ему придется разочароваться!

— Ах, вот в чем дело, — сказал он насмешливо. — Снова о цветочках и вздохах. Ты стала хорошо себя чувствовать в моих объятиях и решила поэтому, что влюблена? Я так и думал. — Мысль эта развеселила его, но, увидев боль в ее глазах, он смягчился. — Не волнуйся, моя девочка, это не надолго. Я знал женщин, которые безумно любили, но не более месяца. Появлялся большой счет в банке, и любовь кончалась.

— Я не такая, Кел, — спокойно, с достоинством сказала Сара.

Ее искренность заставила его почувствовать некоторую неловкость. Он пожал плечами.

— Посмотрим. Хорошо? — И направился в спальню. Она смотрела ему вслед. — Мы пообедаем перед уходом, — сказал он, бросив на нее настороженный взгляд.

— Я не хочу есть. — Сара пошла за ним. — Разве ты не перекусил в самолете?

Кел повернулся и прислонился к косяку.

— Нет сил ждать?

— Да, — просто призналась она. Ее покорность обескураживала. — Несколько часов. Какая разница? Мы так же будем хотеть друг друга, и я так же буду любить тебя, Ну вот. Она сказала. Она была далеко не так спокойна, как пыталась изобразить. У Кела же был вид человека, загнанного в угол.

— Зачем, черт возьми, тебе понадобилось все усложнять? — Он жестко взял ее за плечи, она поморщилась от боли. — Люди не умеют любить, Сара. Они заключают сделки, покупают и идут дальше.

— Нет. — Она отказывалась принять такую оценку человеческих отношений. — Так быть не должно!

Инстинкт подсказывал Саре, что она должна пройти это крещение огнем и тем спасти их обоих от чего-то, несравненно более ужасного. Любовь с самого детства приносила ему боль. Теперь нужно его успокоить, приручить, сделать доверчивым.

Он судорожно глотнул, когда Сара ласкающе провела по его руке, чувствуя затвердевшие мускулы.

— Я показал тебе, что такое секс, и научил получать удовольствие. В девичьих мечтах я не специалист.

Голубые глаза молили. Сара взяла руку мужа и стала целовать каждый палец.

— Ты меня слышишь? — проворчал он, завороженный ее поцелуями.

— Нет. — Она обвила руками его шею и встретила мрачный взгляд с такой простотой и открытостью, что этот мрак потонул в ее глазах, и что-то дрогнуло в сокровенных глубинах его существа.

— Такая хрупкая, — она чувствовала его дыхание на виске, — и такая опасная…

Сара, откинув голову, взглянула на него.

— Опасная? Для тебя? Все, что ты должен сделать, — это взять.

Кел пристально вглядывался в ее лицо. Такая огромная нежность и не менее огромная страсть. Сколько контрастов! Она была гордой и нежной, строптивой и страстной, она удивляла, завораживала, ставила в тупик. И все это неодолимо притягивало к ней.

— Не могу отказать даме. — Он пытался заслониться от нее цинизмом, как щитом. Взяв за лацканы, он сдернул жакет с ее плеч и стал ласкать грудь, видя, как возмущение и страсть боролись на ее лице. — Это грубо, прости… — Нет, он не хотел отпугнуть ее, и он перестал сопротивляться. Казалось, она поняла. Снова и снова его жесткие, требовательные губы возвращались к податливой мягкости ее рта. Полотенце упало на пол.

Запах его кожи опьянял Сару, ладони ее скользили по выпуклости мускулов на шее, на спине. Вот она, неотразимая реальность бытия, сменившая тусклую череду дней и ночей, проведенных без него. Один его взгляд наполнял ее сладкой болью.

— Я отнесу тебя в постель. — Лицо Кела склонилось над ней. Блузка последовала вслед за жакетом — на пол, пальцы его запутались в кружевах. В глазах у Сары возникла сонная нега, как у кошки, мурлыкающей от ласки хозяина.

— Этот взгляд завораживает меня… Он прикусил ее нижнюю губу, провел по ней языком. Пальцы, наконец-то высвободившись, снова коснулись груди. Губы ее захватили его язык, и он ответил на их призыв.

Лежа в ванной, Сара вспоминала час, проведенный вместе, и улыбка трогала ее губы. Теплая вода омывала бедра, наполняя негой удовлетворенную плоть. Прежде она стыдилась этого чувства, теперь же ей не хотелось выбираться из ласкающего тумана воспоминаний.

— Может быть, никуда не пойдем? — Кел вошел в бирюзовую ванную комнату с двумя бокалами охлажденного шампанского. Темные глаза блеснули в ответ на ее замешательство. Увидев румянец, покрывший ее щеки, он рассмеялся. — Извини, я чему-то помешал?

Он не потрудился даже одеться! Стараясь скрыть смущение, Сара, наклонившись, стала ловить выроненное мыло.

— Помочь? — Губы его коснулись затылка и края волос, которые она заколола вверх, чтобы не замочить.

— Спасибо, я сама.

Да, вряд ли они пойдут в театр, он так смотрел на нее…

— Спасибо, я сама! — передразнил Сару Кел и звонко поцеловал в щеку. — Еще час назад ты, кажется, меня соблазняла.

Он перекинул ногу через край и уселся в ванну. Сара гневно выпрямилась.

— Убирайся!

— Никогда ни с кем не сидела в одной ванне? — Он» изобразил изумление. — Мое воспитание сделало меня более экономным. — Он коснулся ногой ее бедра, наслаждаясь ее смущением.

— Ты обещал сводить меня в театр, Келлум Грант, — напомнила Сара.

— М-м-м. — Он наблюдал за ней, глядя поверх бокала. — Сегодня я твой раб.

— Трудно поверить. — Она бросила на него предостерегающий взгляд, поднялась и, завернувшись в полотенце, вышла из ванны.

— Почему же?

Завитки серебристых волос на затылке, бледно-золотистая кожа манили его. Она застыла под его взглядом, не в силах сказать что-нибудь легкое, шутливое, и почувствовала одновременно облегчение и разочарование, когда он отвел взгляд и опустился в воду по подбородок. Еще немного, и она бы нырнула обратно.

Заманить его в театр было ее маленьким триумфом в непрекращающемся сражении. Они наслаждались обществом друг друга только в спальне. Сегодня было совсем другое.

Поднялся занавес. Кел переплел ее пальцы со своими. Бледно-сиреневое платье и жакет оттеняли его кремовый костюм. Вечер был теплый, даже тонкая сорочка не охлаждала, Кел потянул узел галстука в привычном желании от него избавиться.

— Что? — спросил он, заметив ее улыбку.

— Зачем ты вообще носишь галстуки? — поддразнила она. — Ты все время с ними воюешь.

— Мне никогда не стать настоящим джентльменом, — признался он без сожаления.

— Жаль. — Она постаралась не улыбнуться, когда он, наклонив голову, заглянул ей в лицо. «Не мешает, если он для разнообразия почувствует себя неуверенно», — подумала Сара.

Спектакль был великолепен, и Сара наслаждалась вечером. Потом они поужинали в ресторане. Сара отказалась от вина и заказала апельсиновый сок.