Ромелия раскраснелась от удовольствия. Я нашла ее у водоема, сжавшую руки как бы в экстазе, от того, что видит их вместе, — Джейка и своего отчаянного Пенна. Ручаюсь, она надеялась, что Джейк сделает для ее сына то же самое, что сделал для Карлоса и Жако. Я была уверена, что так и будет. Пенн родился с морем в крови, потому что его дед — как не раз говорил Джейк — был одним из лучших капитанов, с которыми он плавал.

С каждым месяцем все больше и больше говорили о возрастающей мощи Испании. Пленница — королева Шотландская — представляла постоянную угрозу. Все время ходили слухи о заговоре с целью возвести ее на престол и обратить Англию в католическую веру.

Королева оказывала почести своим морякам. Беспрерывно обсуждались новости о гигантском флоте, который снаряжает Филипп Испанский. Народ с воодушевлением приветствовал английские корабли, когда они входили в Ла-Манш, видя в них своих защитников от террора, который может обрушить на нас Испания.

Об испанцах судачили и старые моряки в порту. Некоторые из них побывали в плену. Был там один, который даже перенес пытки инквизиции и каким-то чудом избежал смерти на костре. Ему было, что порассказать. Народ уверовал в то, что Испанская Армада принесет с собой не только пушки и армию, но также и орудия пыток, в сравнении с которыми дыба, кусачки и даже «Дочь мусорщика» покажутся детскими игрушками.

Джон Грегори, который все еще оставался с нами, пребывал в полном страхе. Не знаю, что сталось бы с ним, попади он в руки испанцев второй раз.

В то время между Англией и Испанией уже почти в открытую шла война. Филипп приказал задерживать все без исключения суда, находящиеся в испанских территориальных водах. Елизавета ответила ударом на удар. В отместку за ущерб, нанесенный лично ей и ее бравым морякам, она снарядила флот из двадцати пяти военных судов, командовать которым был назначен не кто иной, как великий сэр Френсис Дрейк. С огнем мщения в груди он возглавил опасный поход.

Мы слушали рассказы о его подвигах, как он наводил панику в испанских портах и забирал богатую добычу. В Вирджинии Дрейк созвал на конференцию колонистов, отправленных туда еще сэром Уолтером Рэлеем.

Вскоре после этого в Англию привезли две очень интересных новинки. Во-первых, картофель, который оказался очень вкусным, особенно приготовленный с мясом. Во-вторых, табак — зелье, листья которого сворачивают и курят, и в этом, как ни странно, многие находят удовольствие.

Настали нелегкие времена. Мы никогда не были уверены, что однажды, выглянув из своих окон, не увидим несущуюся на нас Испанскую Армаду. Джейк говорил, что это — чушь, что мы подготовились к обороне. Сэр Френсис Дрейк и люди, подобные ему, всегда на страже. Нам нечего бояться. Испанцы еще не готовы напасть на нас, а если они, не дай Бог, придут, то мы их встретим, как надо.

Сам же он решил, пока не прояснится ситуация, оставаться дома. Он предоставил свое судно в распоряжение королевы. Конечно, он был не прочь совершить пару-другую набегов на испанские гавани, но его долг — находиться под рукой на случай серьезной военной конфронтации.

Джейк немного изменился. Казалось, он доволен жизнью и становится более домашним. Он не обращал внимания на Дамаск, но стал более внимательным к Линнет, и ее презрительное отношение явно забавляло его. Пенн боготворил его и, бывало, следовал за ним на почтительном расстоянии, пока Джейк не прогонял его или не перекидывался с ним парой слов.

По-моему Джейк успокоился: он казался удовлетворенным. Он смирился с тем, что у нас не будет сына.

Он подарил мне на день рождения крест, украшенный рубинами. Это была изумительная вещица. Интересно, где он его взял, наверное, в каком-нибудь испанском доме, но я не спрашивала — ведь это подарок.

Я часто надевала этот крест, потому что Джейку это нравилось.

Через несколько дней после того, как он мне его подарил, у меня появились внезапные головные боли, и в таких случаях я обычно ела в своей комнате. Еду мне приносила Дженнет, так как, несмотря на наши разногласия, как горничная она меня вполне устраивала.

Джейк не сочувствовал моим недомоганиям. Сам он никогда не болел, а недостаток воображения не позволял ему понять другого.

Когда я себя плохо чувствовала и оставалась у себя, Линнет забегала поболтать со мной. Она всегда была нежна и ласкова, а ее заботливое отношение забавляло меня, поскольку я всегда была в состоянии сама позаботиться о себе.

Однажды Дженнет принесла мне тарелку супа с новинкой — картофелем, мясо и какое-то грибное блюдо.

Все было очень вкусно, но ночью я почувствовала себя плохо. Меня лихорадило и тошнило, я подумала, что пища была некачественной.

Я спросила кухарку, но та ответила мне, что другие ели то же самое и никто не отравился. Я видела, что на кухне перепугались, как бы я не заболела всерьез.

Я сказала, что встречаются поганки, очень похожие на съедобные грибы. Не могло ли случиться, что одна из них попалась во вчерашних грибах?

Кухарка была возмущена: если она за двадцать лет поварской работы не научилась отличать поганки от хороших грибов, то пусть ее повесят, утопят или четвертуют.

Понадобилось несколько дней, чтобы я поправилась, но спустя неделю я уже забыла об этом случае, пока он не повторился.

Я ела у себя в комнате курицу с хлебом и запивала элем. И вдруг явственно почувствовала, что у него какой-то странный запах.

Я немного отпила, но решила больше не прикасаться к нему, потому что в этот момент мне пришла в голову ужасная мысль.

Я ела суп, но и другие ели его, стало плохо мне одной. Суп принесли в комнату. Что же случилось с ним по дороге?

Я понюхала эль — безусловно, он был плохим. Что-то подмешали в него, пока несли ко мне. Но кто мог это сделать?

Я нашла бутылочку и отлила в нее немного эля, а остальное выплеснула в окно.

Я чувствовала себя нехорошо и была уверена, что эль отравлен.

Неужели кто-то в этом доме пытался отравить меня?

Я достала бутылочку из ящика, где она хранилась, и понюхала. На дне образовался осадок.

О, Боже! Значит, кто-то действительно хочет убить меня. Кто-то в этом доме. Но кто же это?

Джейк!

Но почему именно он прежде всего пришел мне на ум? Не потому ли что муж чаще других стремится избавиться от жены? Когда-то Джейк выбрал меня. Да, для того, чтобы я рожала ему сыновей. А если он так сильно хочет иметь сына, что… Нет, я не могу в это поверить!

Для такого человека, как Джейк, жизнь ничего не стоит. В моей памяти ожила сцена из прошлого, когда Джейк пронзил шпагой тело Фелипе. Скольких он убил? Мучила ли его совесть когда-нибудь? Но то были враги. Испанцы! А я — его жена.

Но если я мешаю ему…

Я села у окна. Я боялась встретится с ним. Впервые я чувствовала себя беззащитной. Прежде он нуждался во мне. Сейчас я сомневалась в этом.

Я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Уже не молода… Сорок пять это не тот возраст, когда можно рожать сыновей. Мы не замечаем, как стареем. Чувствуешь себя, как будто тебе двадцать… скажем, двадцать пять, ну, и ведешь себя соответственно. Но жизнь оставляет свои метки — морщины у глаз и у рта…

Да, я не молода. Но ведь он тоже не юноша. Правда, такие мужчины, как Джейк, никогда не чувствуют своего возраста. Они хотят обладать молодыми женщинами и уверены, что имеют на это право.

Я вернулась на свое место у окна.

Неслышно открылась дверь, и я увидела Линнет — Мама, что ты здесь делаешь?

— Смотрю в окно.

— Тебе нехорошо? — Она внимательно посмотрела на меня. — Ты заболела?

— Нет, нет! Немного болит голова.

Эту бутылочку с элем я отнесла к аптекарю, ч, о в переулке около пристани.

Я его хорошо знала. Он приготовлял для меня духи, кроме того, я покупала у него травяные настойки Я спросила, нельзя ли поговорить с ним наедине, и он провел меня в заднюю комнату, где с перекладины свисали пучки сухих трав и стоял приятный крепкий запах.