Хок чувствовал, что пейзаж Сидни понравится. С тех пор как уехали ее подруги, она три часа беспокойно металась по лагерю. Все его предложения были встречены равнодушно, поэтому он и решил предпринять кое-что интересное.

Он спускался с горы и обдумывал дальнейшие планы. Он не был расстроен, что Адриана уехала. Ее очевидные намеки ему порядком поднадоели.

Хок был удивлен, но доволен, когда Кит тоже решила вернуться в охотничий домик. Сперва он думал, что и Сидни уедет. Но в самолете едва могли поместиться пилот и две пассажирки. И Сидни не попросила вернуться за ней.

Когда через несколько минут Хок был в лагере, она собирала дрова и искала чего-нибудь из еды.

— Голодна? — спросил он, подойдя к костру.

— Где ты был? — пробормотала она, не глядя на него.

— Прогулялся в горы. — Хок сел и стал наблюдать за ней. — Я удивился, что ты не захотела вернуться в охотничий домик с подругами.

Сидни повернулась, держа в руках банку какао.

— Почему?

— Не знаю. Думал, что группа уехала и ты тоже уедешь.

— Я уже говорила. Хочу закончить, что начала, — сказала Сидни. — Кроме того, я не могла просить Джо прилететь за мной.

Хок внутренне вздрогнул. А если бы она знала, что до охотничьего домика всего пять миль?

— Да, это долгий полет. И я думаю, правильно, что ты решила остаться.

— Когда мы платили за поездку, мы не платили за дневные перелеты в охотничий домик, — пробормотала Сидни. Она присела к костру, установила на нем решетку и медленно переворачивала палкой угольки. — И еще я хочу выучить все, что можно, за следующие несколько дней. Чтобы ты научил меня.

— Хорошо, — сказал Хок. — Сейчас мы разберем лагерь. В двух милях к северу от горного хребта находится Юкон. Сегодня мы отправимся к реке. Там нас будет ждать каноэ.

Сидни заморгала от удивления.

— Мы поплывем на лодке? Хок засмеялся.

— На каноэ. Джо заберет нас в субботу утром, когда мы прибудем в Катбэнк.

— А как же наши вещи?

— Мы возьмем только то, что сможем унести. Остальное упакуем. Джо как-нибудь на неделе заберет их.

Сидни выпрямилась, вытерла руки о джинсы.

— Что я должна делать?

— Собирать вещи, — сказал Хок. — И тебе нужно будет захватить свою палатку.

Хотя Хок предпочел бы, чтобы Сидни разделила палатку с ним, он оставил за ней право выбора. Раньше или позже они разделят спальный мешок, и даже больше. Он был готов ждать.

Впервые после отъезда Адрианы и Кит ее лицо просветлело.

— Хорошо, — сказала она. — Нужно всегда оставлять землю такой, какой мы ее нашли. Я, пожалуй, начну.

Сидни отправилась к палатке, а Хок стал готовить обед на двоих — тушенка и испеченная на огне хлебная лепешка. Еще он нашел немного сушеных персиков и положил их в сосуд с водой. Когда сварился кофе, вернулась Сидни. Она приготовила палатку и сумку. Хок передал ей тарелку, и она присела около него.

— Насколько вкусна пища на свежем воздухе! — проговорила она, жуя теплый хлеб. — Дома я никогда не ем тушенку.

Ее настроение изменилось, и Хок был рад, что с ее лица исчезло унылое выражение. Она стала вновь его Сидни, милой, упрямой и невероятно соблазнительной.

— Я думаю, ты каждый день обедала в ресторанах, — сказал Хок.

С интересными мужчинами, сидевшими напротив, хотел он добавить.

— Я не часто развлекаюсь, — ответила Сидни. — Обычно я работаю допоздна.

— Чем ты занимаешься?

— Я работаю у своего отца. В его рекламном агентстве. Я художник.

Он не ожидал такого ответа.

— Правда? Ты рисуешь? Она покачала головой.

— Я график. Но раньше рисовала. Много. Я была так одержима работой, что на другое просто не хватало времени. А чем ты занимался, прежде чем приехал на Аляску?

— Я разрабатывал компьютерные программы, — ответил Хок, не подумав. — Я управлял крупной компанией в Портленде. — Через минуту он пожалел, что раскрыл себя. Никто на Аляске не знает его прошлого, ни Тэннер, ни Джо. Хоку захотелось произвести на нее впечатление. Показать Сидни, что он был больше чем просто парень, который бродит в лесах. Сидни нахмурилась.

— А теперь ты гид? Большая разница. Хок вздохнул с облегчением. Информация не произвела должного впечатления. Быть может, она встречалась с еще более удачливыми мужчинами, чем он. Или она не имела представления о том, насколько огромна его компания?

— Я сбежал от мышиной возни. Сидни вздохнула.

— Я никогда даже не думала о бегстве. Я хочу управлять «Винтроп маркетинг». Поэтому я здесь.

— Как Аляска связана с твоей работой?

— Я думала, что жизнь на свежем воздухе поможет мне лучше понять мужскую психологию, а навыки выживания сделают меня более хладнокровной. Мой отец говорит, что я чересчур эмоциональна, чтобы управлять агентством.

— Тебе не нужно становиться хладнокровной, — отозвался Хок. — Я думаю, что ты прекрасна такая, какая есть.

Сидни засмеялась.

— Скажи это моему отцу. Жаль, что он из-за своих предрассудков не видит, кто я есть. Я знаю агентство лучше, чем кто-либо, и могу как следует развернуть его.

— И это сделает тебя счастливой? Она кивнула.

— Да. Это докажет отцу, что я могу это сделать.

— А что потом? — спросил Хок. Он думал так же, когда решил всерьез взяться за свою фирму. Его семья всегда считала его белой вороной, ребенком без цели в жизни. Он взялся за семейный бизнес и развил его. Хок работал дни напролет, восстанавливая семейное состояние, которое промотали нерадивые родственники.

Хок доказал отцу, что он не увалень и неудачник. Хок доказал, что он ему ровня в мире бизнеса. И, сделав это, ушел, даже не оглянувшись… если не считать ежеквартальные собрания директоров.

— Я не знаю, — сказала Сидни. — Я не думала о том, что будет дальше.

Хок отклонился назад и скрестил руки.

— Не знаешь. Тебе может не понравиться то, что ты увидишь.

— Что это значит?

— Это значит, что иногда вещи, которых мы желаем, не делают нас счастливыми. Иногда мы обретаем счастье в самых странных местах.

— Ты счастлив здесь? На Аляске? Хок долго думал над ее вопросом. Более радостного момента в жизни он не мог вспомнить. Но будет ли он счастлив, когда Сидни вернется домой?

— Да, — прошептал он наконец. — Я счастлив.

Двухмильная прогулка заняла почти два часа. Они взбирались и спускались по холмам, пока Сидни не устала. Но она даже не думала об отдыхе. Она хотела доказать Хоку, что может справиться, как и он, без жалоб.

Сидни чуть не закричала от восторга. Какой вид открылся на реку! Никогда она не видела ничего, что могло бы с этим сравниться. Юкон был шире, чем она ожидала. С милю шириной, сказал Хок. И такая гладкая поверхность. Вода была не прозрачной и голубой, как в озере, а темной. Река текла быстро. Маленькие волны цеплялись за края берегов и широкие острова гравия.

— Юкон всегда поражает меня, — пробормотал Хок. — Простая красота, наполненная энергией.

— Говоришь, как поешь, — сказала Сидни, оглянувшись на него.

— Это не я, а Роберт Сервис. Он писал стихи о Юконе.

— Не думала, что ты любитель стихов. Хок легонько коснулся ее плеча.

— Вы еще многого не знаете обо мне, мисс Винтроп. Если попросите, то я прочитаю «Чары Юкона».

Сидни улыбнулась.

— Это обещание?

— Может быть. Но тебе придется упрашивать меня. — Он взял ее за руку так естественно и легко, что Сидни и не подумала сопротивляться. — Пойдем. Мы разобьем лагерь у реки. У излучины я знаю неплохое местечко.

Когда они вышли на берег, Хок помог Сидни снять сумку, и женщина с радостью освободила ноющие от боли руки.

— Я еле жива, — сказала она, сев на пакет и прогоняя комаров.

— Дай мне свою палатку, я ее поставлю, — предложил Хок.

— Она у тебя, — сказала Сидни, проведя рукой по волосам. — Она у тебя в сумке. Хок нахмурился.

— Нет. У меня моя палатка. Ты же несла свою сама. Я положил ее к твоей сумке перед уходом.

— Красная сумка? — Ее сердце упало. — Я думала, ты взял красную сумку. Хок покачал головой. Сидни вздохнула, затем встала на ноги — Я вернусь. Это недалеко. А ты оставайся здесь.