Ка женщин реки никогда не попадали в Идем — ни одно Ка из тех, что забрало к себе черное течение. Поэтому, когда Божественный разум приступит к делу, будут уничтожены все, кроме тех, кого защищает Червь. И все эти надоедливые Сыновья вместе с их мерзким народом тоже погибнут. Вечная проблема Сыновей перестанет для нас существовать — без единого взмаха меча.

Таким образом, все сторонники черного течения одним махом превратятся в единственную в галактике популяцию людей.

Ясно, что в планы Чануси не входило спасение только женщин реки (плюс некоторое количество избранных мужчин и сторонников). Это был бы злой и идиотский поступок. Поступи гильдия таким образом, мигом началась бы гражданская война. К тому же что делать с освободившейся землей на западном берегу, после того как с нее будут сметены Сыновья и весь их род? Нет, нам нужно все население, живое и здоровое.

А вот если мы немного подождем — не выступая против Божественного разума открыто, а просто собирая вокруг себя сторонников культа черного течения, — тогда мы, жители восточного берега, получим весь мир. Вот почему гильдия собиралась тщательно все обдумывать; я их раскусила!

Однако и это было не главное. Как мне показалось, главным было вот что: какова судьба остальной галактики? Что будет с другими колониями, населенными миллионами и миллионами людей?

Проблема была в том, что никто, кроме меня, не бывал на других звездах. Никто, кроме меня, не был на Земле или какой-нибудь другой планете. В представлении людей нашего мира все те миры, в которых жила та девчонка, жующая улиток, или та старуха со своей песней об угре, были просто вымыслом. И если бы все эти миры исчезли, какое бы это имело значение? (Но для меня-то это имело огромное значение!)

«Книга Звезд», скажет тоже! Придумать такое заглавие, ну и Чануси.

Однако теперь я решила назвать свою книгу именно так. И она будет как можно более правдивой, чтобы читатели поняли, что и на других планетах живут самые настоящие люди.

Но станет ли гильдия публиковать книгу, которую я напишу в своем храме в центре Пекавара, окруженная почетным караулом? Какие бы обещания ни выдавала мне сейчас Чануси, чтобы подмаслить, не станут ли они печатать только часть книги? Ту часть, которая им подходит? Проверить это можно было только одним способом.

— Ну что, я права? — сказала Чануси. Ей нравилось это слово, поскольку она считала, что права всегда и во всем.

— Права, — сказала я. А на самом деле мне хотелось только одного — спокойно написать книгу!

— Чтобы провести все необходимые приготовления, нам понадобится несколько недель. Может, больше, в зависимости от пышности церемонии. До этого времени, учитывая поднявшийся вокруг вас ажиотаж, я предлагаю вам пожить на борту стоящего на якоре судна…

— Эй, мой отец — мужчина!

Чануси внимательно посмотрела на меня:

— Отцы, как правило, мужчины.

— Поэтому он не может подняться на борт судна. Он уже плавал по реке один раз.

— О, понятно. А ты не могла бы поговорить с черным течением? Попросить его сделать исключение? В виде одолжения? Потом он бы выпил шарик и…

— Чануси! Если вы думаете, что я поставлю на кон жизнь и здоровье своего отца только для того, чтобы проверить, позволит ли черное течение мужчинам… Клянусь, я скорее убью себя. И тогда у вас не будет никакой жрицы.

— Ну что ты шумишь! В таком случае пусть твой отец спит в моей конторе. Вы с матерью будете жить на борту «Оп-ля». Сегодня я поставлю там охрану, чтобы отгонять зевак. Завтра специальный эскорт с почестями проводит вас к причалу. — Чануси повернулась к отцу: — Не волнуйтесь за свой дом, за ним будут как следует присматривать. А если вы хотите продолжать работать, то мы, естественно, поставим охрану и там.

— Работать… — хрипло сказал отец. — Какой теперь в этом смысл? — Он сидел с таким понурым, опустошенным видом, словно не он выпил ликер, а ликер вытянул его до дна.

Зато мама просто сияла. От гордости.

В ту ночь, когда мне снился Порт Первый Приют, появился Червь. Словно обычный дождевой червяк, только гигантских размеров, он выполз из земли возле Обелиска Кораблю. Потеряв опору, памятник зашатался и рухнул прямо на участников пикника: на веселого старикана, целующуюся парочку и двух голых ребятишек, подмяв их под себя.

Жидкая грязь капала с привидевшихся мне челюстей Червя.

— Послушай, Йалин: примерно через пару лет ты собираешься взорвать всех Миротворцев на Луне? А потом пленники Ада восстанут и захватят власть?

— В общем, да.

— И тогда Божественный разум не сможет запустить два последних корабля с семенами жизни?

— Если только он снова не захватит Луну. Прорвавшись через лазерные лучи.

— А что если он преувеличил число необходимых ему колоний, просто на всякий случай? Что если у него уже достаточно людей, которых он повсюду расселил? Что если линза еще не достигла совершенного уровня, но тем не менее достаточно хороша? Что если Божественному разуму вовсе не обязательно захватывать Луну? Что если он решит приступить к проекту «Линза» прямо сейчас? Или через пару лет?

Куски земли вылетали из его рта.

Один из раздавленных, прижатых детей был еще жив. Девочка — она жалобно визжала, словно о помощи взывал голос всех миров.

Меня прошиб холодный пот.

— Ты хочешь сказать… что я опять все перепутала? Вместо того, чтобы приостановить план Божественного разума, я его ускорила?

— Вполне возможно.

— Должно быть, еще несколько кораблей находятся en route.

— Направляясь к ближайшим звездам. Может быть, они уже здесь.

— Заткнись! — Я зажала руками уши. Но голос Червя продолжал звучать прямо у меня в голове:

— Есть еще один вопрос, который мне хотелось бы обсудить. А что если ты была права, сказав Божественному разуму, что своей линзой он может уничтожить и меня?

— Ты имеешь в виду наш разговор в саду? О, но это же была пустая болтовня!

— Я знаю. Но что если это возможно? Что если ты подала ему блестящую идею?

— О!

— Что если ты его крайне заинтересовала и через пару лет он додумается, как это сделать?

— Если бы Божественный разум мог уничтожить лазером черное течение, тогда план Чануси явно бы не сработал. И ни один из моих планов тоже. Было бы сожжено само хранилище-Ка… Нет, не может быть, Червь просто шутит! Я не могла посеять семена такого!

— Ты шутишь, Червь.

— А ты подумай об этом, а? — И голова моего старого друга ушла в свою грязную дыру.

— Эй! — закричала я ей вслед. — Если это правда, то у тебя есть один большой законный повод к спасению человечества!

Но Червь уже исчез.

Я принялась думать. Черт, как же я старалась, даже во сне. Мне казалось, что я уже несколько часов плаваю под поверхностью сна, мой ум не находит себе покоя, тогда как остальная часть меня получила небольшую порцию драгоценного отдыха.

На следующее утро я проснулась с такой жуткой головной болью, словно Божественный разум уже начал сжигать наш разум.

После завтрака (я потребовала жирный омлет со специями и чуточку имбирной настойки) мама и папа упаковали пару сумок.

Вскоре раздался вежливый стук в дверь.

И вот уже втроем мы приступили к первой стадии моего последнего путешествия, которому предстояло быть не таким долгим, как предыдущие: на этот раз до шхуны, стоящей на якоре у берега, а оттуда через несколько недель в храм. Чтобы стать госпожой верховной (юной) жрицей Червя.

Когда мы шли по городу в сопровождении отряда милиции, к нам в кильватер пристроилась шумная толпа, которая все росла и росла, пока мне не начало казаться, что за мной тянется людской хвост длиной с само черное течение.