Еще четыре часа, и наступит ночь. К тому времени мы будем где-то между Джангали и Ручьем Квакуна, и я смогу отдохнуть. (На самом деле я же не управляла течением.) На рассвете мы подойдем к Гэнги, а там уже недалеко до зоны войны.

Мне нужно было принять решение.

В своем рвении я забыла одну важную вещь: как я собираюсь сойти на берег. Может быть, нужно было все-таки прихватить с собой ту лоханку для стирки? Сначала водолазный шлем, теперь лоханка: у меня дурацкая манера выбрасывать вещи, которые мне могут пригодиться. Если бы я догадалась попросить еще и зеркало! И не для того, чтобы в него смотреться. Впрочем, я смогу воспользоваться одной из бутылок, которые мне прислали, чтобы послать сигнал…

Вопрос был не в том, как я доберусь до берега, хотя эта мысль не давала мне покоя. Ответ был прост: я остановлю Червя в Умдале. И подожду, пока меня заберет какое-нибудь судно. А потом я отпущу Червя в дикий океан. Таким образом, течение вернется на свое место, а с ним восстановится и наш мир. В общем. Плюс то время, которое понадобится на освобождение Веррино. Но нужно ли все это?

Я вспомнила, насколько «консервативна» моя гильдия; как свободно и хорошо живут наши женщины по сравнению с женщинами западного берега. И все это потому, что мужчины никогда не могли плавать по реке. Значит, жизнь всех тех, кто живет на востоке, мужчин и женщин, мальчиков и девочек, лучше?

Но тут я вспомнила, какую обиду и разочарование придется пережить лесным Джекам, которые, вкусив радость дальних путешествий и потеряв многих своих товарищей, должны будут возвращаться домой пешком… А это триста лиг. (Когда течение вернется, они уже не смогут плыть на судах.)

Я подумала о безумии Джозепа, который попытался предпринять дальнее путешествие, и чем оно закончилось? Его мечты сначала утонули, а потом умерли от жажды. И я подумала о мальчишке из Мелонри, принявшем вызов и погибшем на льду реки. Я подумала о Кише, попавшем в паутину семейного счастья в Джангали.

Я подумала о своем собственном брате, которого погубило его неугомонное любопытство — удовлетворить которое можно было только одним способом. Я подумала о своих родителях и о Нарйи. Я решала и взвешивала.

Червь мог пройти только часть пути от своей берлоги. Он мог бы остановиться, скажем, возле Аладалии, — оставив свободными примерно сто восемьдесят лиг в северном направлении, чтобы там могли плавать и женщины, и мужчины. Ведь это была только четверть всей длины реки. И это было бы только началом, обещанием… С другой стороны, значительная часть границы между Востоком и Западом осталась бы открытой. Западным хватило бы ума понять, что мы можем закрыть ее в любой момент. Но был ли у них этот ум? Или они начали бы снова разбойничать? И что сказали бы мне жители от Аладалии до Умдалы, если бы я оставила незащищенными их города?

В конечном итоге, все зависит от того, что узнает Червь о дальнем разуме в Раю, который прислал нас сюда. И что он узнает о самом себе. (Бог он или нет?) Я думала, что Червь сам не очень хорошо представляет себе, что такое Бог. А кто вообще это знает? Может быть, Бог — это просто некая идея, ожидающая воплощения — вроде мистического Корабля, который в далекие времена привез семена жизни в этот мир. Эта мысль вернула меня к загадке Большого Разума, принадлежащего мужчинам, который правил в Раю.

А было ли у меня право решать? Получила ли я его, вернув течение? Или я только устранила беспорядок, который сама же и устроила? Кем меня будут считать в будущем — героиней или преступной идиоткой?

И как я могла на все ответить, если было слишком поздно принимать другое решение? Да и какое это имело значение? Может быть, никто не может быть героиней, если сам решит ею стать. А если кто-то и говорит, что будет героиней, не верьте.

Вопросы, вопросы. По крайней мере, у меня был выбор. Свободный выбор. От имени многих живых и немногих мертвых.

Волны, пенясь, разбегались от головы Червя на запад и восток. Я положила свои вожжи-канат и, пошарив в сумке, достала оттуда сушеную рыбу, пирожные, фрукты, бутылку воды, бутылку вина.

Я выпила воды, проглотила несколько пирожных и пожевала рыбы. Вино я оставила, чтобы отметить прохождение Джангали. Впрочем, парочка глотков помогла бы мне уснуть — вместе с моей маленькой проблемой.

Когда мы подойдем к Веррино на следующий день, я уже приму решение. Для этого и существует возможность выбора. Чтобы посмаковать его, а потом принять одно решение. Или другое.

Ну вот, здесь и заканчивается Книга Реки.

Моя Книга Реки! Ее попросила меня написать моя гильдия, хоть я и нахожусь в Аладалии, за сотню лиг от войны, которую мы вели и выиграли. Я думаю, что они просто хотели объяснить всем, от Умдалы до Тамбимату, что же у нас произошло, даже несмотря на то, что мне пришлось раскрыть кое-какие секреты (и, возможно, уязвить чье-то самолюбие!). А иначе — кто знает, какие страшные истории и дикие слухи поползли бы после этих событий?

Когда эту книгу отвезут в Аджелобо, чтобы напечатать, то, возможно, изменят название. И, может быть, ее сначала просмотрит какой-нибудь комитет гильдии и пройдется по ней черными чернилами… А потом еще раз. А может, и нет.

Сначала я думала, что писать книгу — это так же страшно, как плыть через реку или идти в Мужской Дом Юг. Но когда я начала, то, к своей радости (а потом и к восторгу), заметила, что у меня неплохо получается. Наконец-то мне пригодились все романы из Аджелобо, которые я когда-то прочла! Мне кажется, с каждой страницей у меня получалось все лучше и лучше. А сейчас я едва могу оторваться от ручки.

Что еще?

Ах да: у меня каштановые волосы и карие глаза. Я скорее стройная, чем худая (а худой я была во время похода в Мужской Дом Юг); без обуви мой рост составляет пять пядей — судите сами, высокая я или нет. На шее у меня родинка шоколадного цвета. Я забыла об этих мелких деталях. Что говорит о том, что я скромна. Очевидно. (Писать об этом? Лучше не надо…)

Но осталось еще кое-что, эта часть касается только меня.

Я хочу написать об этом на тот случай, если в меня вдруг ударит молния или произойдет еще что-нибудь.

Червь сдержал обещание — как раз прошлой ночью. (Словно ждал, когда я закончу книгу.) Прошлой ночью мне приснилось, что я сижу в лодке одна посреди реки, и тут из глубины поднимается омерзительная голова (которая на самом деле болтается где-то далеко на юге). Внезапно проснувшись, я услышала слова, которые начали возникать у меня в мозгу:

— Йалин, меня создали вечность назад, чтобы охранять этот мир от развитого разума. Мое предназначение — разрушать и убивать.

Недавно я предстал перед Божественным разумом, и он вскричал: «Несчастный! В шести мирах, кроме этого, я нашел подобных тебе. Это были обитаемые миры, но в них не было высшей жизни. Ты не дал им развиваться, ты оставил их в зачаточном состоянии. Ты нанес вред моим людям, которые пришли в этот мир! Кто тебя создал, Демон? Назови своего Господина! Между нами будет война до тех пор, пока ты не покоришься и не скажешь, что заставило тебя пролежать миллион лет и стать ловушкой и препятствием».

Но, Йалин, мне кажется, я знаю, как попасть в Рай. Я думаю, что могу послать туда человека по психологической связи. В сказочный Рай, Йалин! И вернуть его назад!

Даже во сне я начала прикидывать все «за» и «против». И ответила:

— Обо мне даже и не думай! Мне и здесь хорошо.

— Ну же, Йалин, перестань, — начал уговаривать меня Червь. — Однажды, в один прекрасный день, ты умрешь, и тогда твое Ка окажется в полном моем распоряжении, и я смогу послать его куда захочу. — Его длинные белые глаза мигнули, и голова скрылась под водой.

Мне отправиться в Рай по психологической связи? Стать посредником в войне между Богами?

Выражаясь словами какого-нибудь умника из Мелонби: нашли дурочку! Нет, как бы не так! У меня полно еще земных дел.

Я все еще не виделась с родителями, чтобы ввести их в курс всех произошедших событий. Может, мне подождать, когда выйдет моя книга, и послать сначала один экземпляр? Нет, это нехорошо. Мы слишком давно не виделись. Я еще ни разу не сажала Нарйу себе на колени; Нарйа — моя родная сестра, не по реке, а по крови.