…Майк успел заметить возникший в воздухе рубиновый круг. Он вспыхнул неожиданно, несмотря на то, что полицейский готовился к этому моменту. Когда края диска ярко вспыхнули, Харриган как раз переводил дыхание. Майк знал: на сам бросок Хищнику понадобится не больше секунды, а значит, времени практически не осталось. По крайней мере, вдохнуть ему не успеть, а без этого точный выстрел сделать очень сложно. Настолько точный. Время замерло. Точнее, оно двигалось, вытекало из невидимых часов небытия медленно, по капле. И каждая капля отсчитывала какую-то ничтожно малую долю секунды. Полицейский потянул спусковой крючок М-16. Движение растянулось настолько, что стало почти незаметным.

На крыше вездехода замер Датч. Он стоял, выпрямившись во весь рост, и представлял из себя отличную мишень. Если Хищник успеет швырнуть диск до того, как пуля ударит его в руку, можно считать — Голландец мертв.

Майк хотел закричать ему: «Ложись! Падай!» Но язык не повиновался хозяину, запутавшись в липкой, невероятно медленной, тягучей струйке времени, и полицейский ничего не мог поделать.

Палец уже выбрал мертвый ход курка. Харриган слышал, как боек движется к капсуле, но и это происходило безумно медленно. Края диска из яркорубиновых превратились в сияющую, желтую, почти незаметную окружность.

Призрачная фигура начала клониться вперед, запуская диск к намеченной цели.

БАНГ! — звук выстрела показался Майку неестественно громким. Небо дрогнуло. Приклад ударил полицейского в плечо. Плотина небытия прорвалась, и время хлынуло в образовавшиеся дыры с фантастической скоростью. Потом, когда все закончится, Майк даже не сможет многое вспомнить. Мозг принимал какие-то решения, отдавал команды сильному телу, но все это происходило помимо сознания человека. Харриган действовал как автомат, отлично отлаженный, знающий свою задачу, но понимающий ее лишь в комплексе. Отдельные же элементы его не интересовали.

Автомат все еще бился в руках, отделяя пули от гильз, выплевывая и то и другое в морозный воздух. Гильзы, шипя, падали в снег, пули уносились в сторону технокомплекса.

Призрачная фигура дернулась. У Майка был повод гордиться собой: первый же выстрел достиг цели. Золотая молния диска понеслась к вездеходу, чуть изменив траекторию. М-16 все еще бил в плечо, но полицейский стрелял уже для острастки. Возможно, ему удастся ранить Хищника.

Лицо его исказила торжествующая улыбка. Губы двигались, произнося какието, неразличимые за треском выстрелов, слова…

…Датч удивился, увидев в проеме люка девушку. Она была настолько бледна, что, казалось, сейчас лишится чувств. Глаза ее были широко распахнуты, будто перед ней стояло, по крайней мере, привидение. Он помог девушке выбраться, заметив крупные градины пота на лбу и лице.

— Вы, наверное, не очень хорошо себя чувствуете… — пробормотал Датч.

Сейчас, находясь в сознании, она напомнила ему Анну. Такая же испуганная, маленькая и беззащитная. Шефер рассматривал ее всего полсекунды, не больше, а затем вновь вернулся к проему. Хантер и Вулф подали тело раненого парня. Даже если бы Датч ни черта не понимал в медицине, и то увидел бы — дело плохо. Но он, как и большинство профессиональных военных, умел оказывать первую помощь, и представлял себе, настолько опасна та или иная рана. Самый тупой сообразил бы, что этот парень умирает. И если в ближайший час, максимум два, ему не будет оказана квалифицированная врачебная помощь — шансов на спасение не останется. Учитывая же ситуацию, в которой они оказались, смерть неизбежна. Вряд ли можно говорить о выздоровлении, скорее о том, удастся ли раненому прожить хотя бы три часа, или развязка наступит раньше.

Осторожно, стараясь не причинить парню боли неверным движением, Датч опустил его на снег. Девушка помогла ему, что было весьма кстати. У них и так оставалось мало времени.

Он не сомневался: пройдет не больше полминуты, и Хищник попытается чтото предпринять. Собственно, Датча удивляло, что тот до сих пор не попробовал выстрелить. Скорее всего, чудовище замышляет какую-нибудь хитрую штуку. Еще ни разу Голландец не испытывал такого напряжения за последние двенадцать лет…

Его тело выполняло необходимую работу. Руки вытаскивали из проема ящики с оружием, людей, но нервы, казалось, превратились в длинные обрезки колючей проволоки, опутавшей тело. Слух настороженно ловил каждый шорох за спиной. В любую секунду смерть могла полоснуть его косой вдоль хребта, выдирая череп и позвоночник. Датч прекрасно осознавал это. Майк и был тем человеком, на которого он полагался. Голландец очень надеялся, что полицейский успеет подать сигнал, если заметит какую-нибудь перемену в поведении Хищника.

Тем не менее мороз полз по коже, а волосы вставали дыбом при одной только мысли о жуткой твари, стоящей на крыше технического блока. Несмотря на то, что свитер прогорел, а куртки на нем вообще не было, Датч ощущал, как пот ползет по спине.

Иногда пламя, охватившее переднюю часть вездехода, пыталось вновь подобраться к люку, но Датч мгновенно сбивал его ногой или ударом куртки, уничтожая желто-голубые пронырливые язычки.

За несколько минут им удалось извлечь из машины ящики с автоматами, пулеметами и гранатами.

Последним был квадратный ящик, поданный Гарбером.

— Что в нем? — спросил Датч, глядя в глаза фэбээровцу.

— Черт возьми, Датч, — кашляя, ответил тот, — вы собираетесь вновь выяснять отношения? Сейчас нам может понадобиться все.

Наверное, он был прав, понадобиться могло действительно все. Но Голландец так же понимал: им придется тащить амуницию на себе к жилому блоку и, скорее всего, Хищник попытается убить кого-нибудь из них в этот момент, а значит, лишний груз будет непозволительной роскошью.

— О'кей. — Датч передал ящик стоящему у машины Вулфу. — Потом посмотрим, стоит ли тащить это барахло с собой.

Гарбер еще раз оценивающе оглядел стоящие у кабины ящики с оборудованием, предназначенным для поимки Хищника, вздохнул, — будь его воля, он забрал бы все, — и протянул Датчу руку. Тот схватил фэбзэровца за запястье и одним рывком втянул на крышу.

— Все? — спросил он.

— А? — Гарбер посмотрел на него и подтвердил:

— Да, все.

— О'кей, тогда надо убираться отсюда.

— Да, конечно, — торопливо закивал головой фэбээровец, — конечно.

В эту секунду отточенный слух Датча уловил новый звук: тонкий, почти неразличимый для человеческого уха, свист рассекаемого воздуха. Одновременно с ним резко грохнул автомат полицейского.

Голландец, пригибаясь и разворачиваясь, оттолкнул Гарбера. Тот взмахнул руками, соскользнул с вездехода и рухнул в снег. Что-то золотисто-красное, размытое со звоном ударило в борт машины пробив его насквозь. «Наверное, это и есть тот самый диск, о котором говорил Харриган», — подумал Датч. Темная прорезь с оплавленными краями возникла в том самом месте, куда пришелся удар. И из нее вдруг хлынул фонтан горючего. Пламя мгновенно перекинулось на него. Огненная лужа расползалась, пожирая все большее пространство, ширясь и чернея, поглощая тонкую ледяную корку наста.

Датч не стал дожидаться продолжения. Все было ясно: непонятный предмет пробил один из основных баков. Через несколько секунд вездеход взорвется, сдетонируют оставшиеся в кузове боеприпасы. Словом, начнется такой фейерверк — только держись и смотри в оба, как бы не оторвало башку каким-нибудь осколком.

Он прыгнул в снег, подхватил на руки раненого и крикнул:

— Бежим! Сейчас эта колымага взлетит на воздух! Датч вовсе не боялся. Ему было известно, как вести себя в такой ситуации. Да и в Харригане, с его боевым опытом, он не сомневался. Другое дело — фэбээровцы.

— Хантер, Вулф, берите два ящика справа, — нашелся Гарбер, — Бредли и я подхватим остальные! Лейтенант прикроет нас. Вы, мэм, сможете идти?

Фэбээровец повернулся к девушке.

— Да.

— Отлично! Тогда вперед, к комплексу!

Им не приходилось повторять дважды. Датч это уже заметил. Нельзя сказать, что они были отличными бойцами, по крайней мере, любой из команды Датча дал бы им сто очков вперед, но слушаться эти парни умели. Тут уж ничего не скажешь.