– Не просите меня объяснять, – сказал он со смехом, – потому что я не стану делать это.

Ровена не была готова к такому. Перед ней стоял могущественный человек в расцвете своих сил, в то время, как она была измученной, перезрелой девушкой, к тому же не имеющей никакого опыта общения с мужчинами.

– Что это? – он согнул палец и приподнял ее подбородок. – Она в синяках, Бенфилд.

Отец что-то буркнул.

– Она плохо восприняла кое-что сегодня утром.

– Понимаю, – это все, что смог выговорить лорд Грэстан. После непродолжительной паузы он сказал: – Кажется, больше препятствий к браку нет. Могу ли я проводить вас к часовне, миледи?

Он склонил голову в приглашении и предложил руку Ровене.

– Как прикажете, милорд.

Она приняла его руку, хотя ей и не хотелось этого делать.

Лорд Грэстан повел ее мимо длинных столов, Мимо слуг, которые развешивали на стене дополнительные факелы. Выйдя из зала, они осторожно направились по двору замка, к воротам.

Там они остановились, не дойдя дюжины шагов до деревенской часовни.

– Теперь ваш отец задерживается, – сказал лорд Грэстан.

Ровена глянула мимо его плеча на дом. Ее родители еще не вышли из дверей. В интонации жениха появился слабый оттенок насмешки, когда он заговорил:

– Скажите мне, миледи, вы, несомненно, жаждали более изысканной церемонии. Вся эта спешка кажется мне неестественной.

Ровена не чувствовала потребности быть откровенной.

– Для меня это не имеет значения, милорд.

Холодный ветер трепал ее богатые одежды. Дрожащими руками она плотнее закуталась в плащ. Почему на него не действует холод? Она снова вздрогнула.

Заметив это, он ступил ближе и своим массивным корпусом заслонил ее от ветра.

– Тогда вы самая необычная из женщин, если эта бедность не трогает вас. Или, может быть, – он взял ее за руку, его пальцы показались ей горячими, – я не пришелся вам по вкусу?

Ровена быстро взглянула на него.

– Вы дразните меня, милорд. Я видела вас в течение лишь нескольких минут, а говорила и того меньше. Как вы можете ждать от меня ответа на вопрос, пришлись вы мне по вкусу или нет? – Она бросала резкие, будто отточенные слова.

Улыбка лорда Грэстана тронула его губы, но настороженные серые глаза оставались серьезными.

– Я рад узнать, что вы еще не вынесли мне приговор, миледи. Я очень тщеславен и не мог бы с легкостью перенести, если бы он оказался суров. Как вы относитесь к разочарованию слуг, что мы не разыгрываем из себя возлюбленных?

Она с удивлением взглянула на него.

– Возлюбленных? Мы едва знакомы. Слугам об этом известно.

– О, но даже слабейший намек на привязанность доставит им удовольствие.

Лорд Грэстан показал на слуг и крестьян, которые наблюдали за ними с почтительного расстояния.

Ровена посмотрела на него сузившимися глазами.

– Моя жизнь – это не чье-то развлечение.

Он играл с ней так же, как кот забавляется с мышью перед тем, как ее съесть. Доказательством тому была его тонкая насмешливая улыбка. Наступило неловкое молчание, но Ровена не смогла дольше сопротивляться желанию задать вопрос.

– Могу ли я спросить у вас кое-что?

Когда он наклонил голову, она продолжила:

– Вас не заботит, что я против своей воли выхожу замуж?

Это заявление заставило его громко рассмеяться. Веселость лорда Грэстана была неподдельной. Потом, все еще широко ухмыляясь, он сказал:

– Милая моя, все женщины нехотя идут замуж. Такова их природа. Пойдем, пора.

Ее родители присоединились к ним, и скоро, слишком скоро, Ровена стояла с женихом у дверей крохотной деревенской церквушки.

Священник нервно откашлялся. Для такого простого человека, как он, это был момент, внушающий благоговейный ужас. Дворянские свадьбы всегда происходили в аббатстве. Он был сыном крестьянина, который лучше разбирался в стадах и полях, чем в католических ритуалах. Сейчас же перед ним стояли его теперешний лорд и еще один рыцарь, более могущественный, который в один прекрасный день станет хозяином этого владения. Священник повернулся к невесте и спросил, добровольно ли она вступает в священный союз.

– Разумеется, добровольно, – проворчал лорд Бенфилд. – Ближе к делу.

Священник откашлялся. Его руки задрожали сильнее, когда он спросил:

– Нет ли препятствий к этому браку? Вы не близкие родственники?

– Дурак! – заорал на него господин, – начинай перечисление собственности и обетов.

Священник подскочил, чуть не столкнул невесту, потом расправил свой запачканный и заштопанный стихарь и снова откашлялся.

– Милорд, вы не дали мне списка, чтобы перечислять, – запинаясь, проговорил он.

– Божьи зубы, – выругался лорд Бенфилд. – Я сам сделаю это!

Ровена внимательно слушала своего отца, когда тот перечислял земли, составлявшие ее приданое.

– Замок в Провей с прилегающей землей до самой церкви. Четыре фарлонга пахотных земель и лес в Оксбоу…

Ровена была поражена. Она не подозревала, что семья ее матери так богата. Когда отец закончил, ее жених начал перечень того, что будет принадлежать ей в продолжение их брака.

– Я, Рэннольф Фиц-Генри, господин Грэстана, Эшби, Блэкли и Апвуда, даю моей жене в собственность поместье в Апвуде с тремя овинами, двумя мельницами и голубятней. Четыре надела пахотной земли, как и поместье, будут в ее распоряжении, как и право на обычный сбор всех штрафов и выплат. Это принадлежит ей до самой смерти. – Здесь он сделал паузу. – Только, если она согласится принять опеку над моим побочным сыном Джорданом, поместьем и всеми землями, относящимися к нему, в Блэкли. Если она не поклянется в этом, церемония не будет продолжена.

Единственным ответом на это были протестующие возгласы ее отца и свист ветра сквозь раскрытые церковные двери. Изумленная девушка уставилась на лорда Грэстана. В этом ее мать не солгала, он воспитывал своего незаконного сына.

– Мы никогда не говорили об этом, – закричал отец, когда, наконец, обрел дар речи, – я не потерплю ничего подобного!

Ровену распирало желание рассмеяться. Это была отличная кульминация свадебной сделки, выдержанной в лучших традициях торговых отношений. Осталось только разобраться, кто кого обманул. Но если она откажется от этого человека, отец быстро найдет кого-нибудь другого.

Пальцы лорда Грэстана слегка сжали ее руку. Ровена подняла лицо. Он ждал, его глаза были серыми и холодными, но в том, как он держал голову, была какая-то надежда. Неуловимая теплая волна окатила ее, и девушка слабо улыбнулась. Углы его рта дернулись вверх, и глаза повлажнели.

– Я клянусь, – спокойный, твердый голос Ровены заглушил причитания отца. – Я даю обет в том, что принимаю опеку над поместьем Блэкли, – она замолчала, ища поддержки в глазах новообретенного мужа, – до совершеннолетия побочного сына моего господина. Я принимаю условия этого брака, как обязательные и законные. Я, Ровена Бенфилдская, беру тебя в мужья.

– И я, Рэннольф Фиц-Генри Грэстанский, беру тебя в жены. Я даю тебе этот залог нашей клятвы, – сказал он, не дожидаясь слов священника.

Из небольшого кожаного кошеля, висевшего на поясе, лорд Грэстан достал серебряное кольцо, потускневшее от времени, с глубоко выгравированным причудливым рисунком. В кольцо был вставлен крупный камень, который имел бледно-лиловый цвет, с одной стороны, и пурпурно-красный, – с другой. Новобрачный передал кольцо священнику, тот быстро благословил его и вернул хозяину.

Затем лорд Грэстан поочередно примеривал его на первые три пальца правой руки невесты, чтобы благословить клятву, потом – на средний палец левой руки.

– Прими это и помни о словах, произнесенных тобой сегодня.

– Остановитесь! – воскликнул лорд Бенфилд. – Сегодня не будет свадьбы!

Жених и невеста обернулись. Внезапно стена угрюмых людей выросла у самых ступеней церкви. Хотя они и не были вооружены, но выглядели достаточно убедительно, чтобы остановить одного дворянина. Отец плюнул в бессильной ярости.