– Вы же сказали, что убрали счета на место? – проскрипел он, снова появившись перед ней, его руки тщетно пытались ухватиться за воздух.

– Так и есть, – мягко ответила она.

– Ну, тогда, где же они? – выкрикнул Хьюго, брызгая слюной. От беспокойства он даже привстал на цыпочки.

– Они надежно заперты там, где только я могу их найти. – Ровена стояла спокойно, созерцая эту бурю возмущения.

Он пристально посмотрел на нее, и глаза его округлились от ужаса.

– Я так и знал! – воскликнул он. – Я знал, что если я хоть на минуту вам поверю, то вы непременно сделаете что-нибудь бесчестное, что-то… похожее на женщину! Если вы думаете уволить меня, так подумайте еще разок и хорошенько! Я следил за вами всю эту неделю! Вы ничего не смыслите в том, как следует вести записи и книги!

– Ты видишь лишь то, что тебе угодно видеть, Хьюго, – резко сказала она и направилась из зала.

– Глупая женщина! – взвизгнул он, хватая ее за рукав.

Она вырвала руку из повернулась к нему. Ее синие глаза казались холодными, как сталь.

– Ты, кажется, осмелился коснуться меня, смерд?

Хьюго отпустил ее, но продолжал следовать за ней.

– Глупая женщина, вы думаете избавиться от меня, но такого человека, как я, не так-то легко заменить. Я один из тех, кто следит, чтобы в поместье люди были накормлены и одеты. Лорд Рэннольф скоро узнает, что вы натворили. Он запрет вас в вашем будуаре и поставит на место. Я пережил уже двух лордов. И я все еще буду здесь, когда вас здесь не будет!

– Казначей Хьюго! – Казалось, даже стропила задрожали от низкого разгневанного голоса сэра Гилльяма. – Что я слышу! Я не могу поверить, что ты поучаешь своих благодетелей!

От ярости у казначея зарделись щеки.

– Она забрала мои документы и не желает отдавать их! Я многие годы служил вашей семье, сэр Гилльям. И никто, никогда не жаловался на мою службу, пока эта… эта… эта женщина… вы должны приказать ей отдать документы!

С видом праведника он скрестил руки на жирной груди и принялся ждать падения своей противницы.

– Леди Ровена? – Длинные ноги рыцаря быстро преодолели расстояние, которое отделяло дверь зала от миледи.

– Я закончила то, что было начато, – ответила она.

– И что же?

– Подходящее ли сейчас время? – Кивком головы Ровена указала на леди Мэв.

– Я не могу придумать более подходящего времени. И что же?

– А то, что отсутствуют четыре записи в книгах. – Она говорила спокойно и ровно. – Я могу догадаться, что припасы, которые были нам посланы, но так и не появились в наших кладовых, были с выгодой проданы. Об этом он не сделал никаких записей.

Казначей ахнул. Руки его опустились, он нервно сжимал пальцы, в ужасе глядя на своих хозяев.

– Это же невозможно, – вымолвил он изменившимся голосом. – Невозможно, – шепотом повторил Хьюго, и они увидели, как кровь отхлынула от его лица.

– Боюсь, что это очень даже возможно, – сказала Ровена. – Я полагаю, нам следует найти надежное место для Хьюго в наших кладовых, где бы он смог оставаться взаперти до приезда моего милорда и мужа. Нам также следует приготовить и вторую комнату. Видишь ли, он передал наше достояние леди Мэв.

Высокородная дама вскрикнула с отлично разыгранным возмущением.

– Да как ты смеешь обвинять меня? – закричала она. – То малое, что принадлежит мне, было выдано в обмен на мою жалкую вдовью долю наследства, когда я покидала свой дом!

Ровена повернулась к ней.

– Ты говоришь «то малое» о своих бесчисленных платьях и драгоценных безделушках? А как же тогда твои частые поездки к городским купцам, чтобы купить то да се? До сих пор я не догадывалась, откуда у тебя такие богатства.

Все еще продолжая изображать полнейшую невинность, леди Мэв уперла руки в бока.

– Прошу тебя, объясни, каким образом я заставила этого скрягу дать мне хоть что-нибудь? В конце концов даже твоему мужу приходится приказывать ему открыть для тебя дверь! Как ты смеешь обвинять меня!

– А я-то верил, что это Рэннольф покупает вам все это, – почти с радостью откликнулся сэр Гилльям. – Что же касается способа, которым вы заставили Хьюго воровать ради вас, так тут я не сомневаюсь – вы достаточно широко расставляли ноги, причем для многих, и за цену, более дорогую, чем красивая лента.

Лицо леди Мэв исказилось от ненависти. Но бурные протесты хранителя платья не давали ей возможности говорить.

– Я… с ней? – пальцы Хьюго вцепились в рукава платья. – Невозможно, нет, только не я! – Он страстно повторял одно и то же, беспрестанно покачивая головой. – Я бы никогда не смог отплатить черной неблагодарностью за то доверие, которое оказывали мне лорды Грэстана. Я работал здесь многие, многие годы, и никто не сомневался во мне. – Его голос набирал силу. – Почему вы ей верите? Ведь она же всего лишь женщина! Как смеет она обвинять меня в нечестности? Да это же только предлог, чтобы оправдать ее скверные подсчеты и желание избавиться другой высокородной дамы в этом замке!

Ровена повернулась к нему с презрительно-покойным выражением:

– Я была бы рада пригласить сюда и нанять любого клерка, которого ты порекомендуешь, чтобы проверить все твои счета. Я нисколько не сомневаюсь, что и он подтвердит то, в чем я убедилась сама.

Губы Хьюго зашевелились, словно он отвечал ей, снова и снова губы его шептали слова, но ничего не было слышно. Глаза казначея расширились, и он схватился за грудь.

– Гилльям, – закричала Ровена. – Он не дышит! Помоги мне! – Она попыталась поддержать хранителя платья, но успела поймать только краешек его рукава, и тот тяжело рухнул на пол.

Молодой рыцарь опустился возле Хьюго на колени и потрогал его за шею.

– Сердце все еще бьется, – проговорил он, поднимая казначея на руки, словно он весил не больше Джордана. – Я как-то раз видел, как один человек умер, когда точно так же схватился за грудь.

Гилльям опустил Хьюго на скамью. Тот застонал, веки его задрожали.

– Эй, ты! – позвала Ровена горничную. – Принеси воды и полотенце.

– Нет, постойте, – произнес казначей приглушенным шепотом. Лицо Хьюго напряглось, он поморщился от боли.

– Мне нужен только священник. Я не хочу умирать без покаяния.

– Позовите святого отца, – приказала Ровена, не глядя, к кому обращается. Затем подошла и опустилась на колени рядом со скамьей. – Это означает, что ты должен покаяться в грехах перед смертью. Что толку говорить что-нибудь глухому священнику?

Гилльям замахал рукой, прося ее отойти. Ровена не обращала на него внимания:

– Правду! Ты же брал деньги из сокровищницы и передавал их леди Мэв?

– Да, – неровно вздохнул Хьюго, – они у нее. – Еще один приступ боли заставил его скорчиться. – О, Господь Всемогущий, как же я согрешил! Похоть и вожделение заставили меня домогаться этой женщины, но лишь для того чтобы превратиться в ее раба. И теперь жизнь моя кончается из-за моих грехов!

– Где она? – пронзительно выкрикнул Гилльям.

Ровена огляделась: леди Мэв рядом не было.

– Убежала, – прошептала она, чувствуя, как тяжело становится на душе. Неужели они упустили ее?

– Сначала все было так прекрасно, – продолжал Хьюго. – Благодаря ей я чувствовал себя, точно на небесах. Она была такой милой и доброй, и я даже думал, что мы поженимся. Я дарил ей много всего, прекрасные вещи – дары любви.

– Прикажите стражникам задержать леди Мэв. Пусть перевернут весь город, если это окажется нужным, – загремел голос молодого рыцаря. – Оставайся с ним. Я пойду и приведу ее, – Гилльям вскочил на ноги и бросился из комнаты. Ровена заняла его место, поддерживая лежавшего на скамье казначея.

– Но ей все казалось мало. Она говорила, что все это только тряпки и безделушки, а разве она не стоит большего? – Слеза покатилась, заблестев, из-под его полузакрытых век. – А когда я сказал ей, что на большее я просто не способен, то она принялась угрожать мне… Она грозилась, что все расскажет лорду Рэннольфу. А ведь я прослужил здесь без малого тридцать лет.