Она несла на руках маленького Кемаля, а сопровождали ее Омар и Аргус.

— Отдохни, принцесса, — Омар был заботлив, словно курица-наседка. — Если тебе прохладно, я сбегаю за шалью. И ребеночка стоило бы поплотнее укутать.

Эстер бросила на маленького человечка такой свирепый взгляд, что он тут же оторопел, будто пораженный ударом молнии. Эстер, став матерью одного уже родившегося и другого ожидаемого младенца, вышла из-под его опеки, и Омар с этим смирился. Ведь «рай простирается у материнских ног», он сам это неоднократно повторял.

Эстер уселась на мраморную скамью. Мир и покой окружали ее. Аргус устал от беготни и с высунутым языком вытянулся рядом с ней на земле.

— Ты меня никогда не предашь, дружище, — сказала она и погладила пса.

Как бы в ответ Аргус напрягся, вскочил и залаял.

В унисон ему крошка Кемаль завел свою песню в колыбели.

Какие вы, мужчины, шумные. Лучше я заведу себе с десяток дочек, пусть резвятся в гареме.

Но мужчина, дотоле скрывающийся в кустах, был осторожен, как тигр, и бесшумен, как пантера. За его спиной, повторяя его движения, пряталось нечто, завернутое в плотную кисею.

— О боже, кто вы? — воскликнула Эстер, увидев пришельцев.

— Приятный сюрприз для тебя!

Малик и Эйприл вступили на открытое пространство. А вслед за ними появился Халид. Он достал зареванного малыша из колыбели и несколько раз подбросил в воздух, чтобы горластый принц утихомирился.

Эстер бросилась в объятия Эйприл. Обе заплакали, но это были слезы радости.

— Ты что-то не очень торопилась меня навестить, — дразня кузину, сказала Эйприл.

— Естественно, зачем ты мне нужна? У наших кораблей разное плавание, — с истинно английским юмором откликнулась Эстер. — Как насчет мурашек в жару? Или Малик тратит все больше углей для жаровни?

Они посмеялись, а потом Эйприл спросила:

— Ты счастлива?

— Да. Зачем спрашивать?

Но Эйприл все же заметила слезинку, блеснувшую в глазах ее подруги.

— Мне тоже пришлось нелегко, но я быстро привыкла, — похвалилась Эйприл.

— Я за тебя рада, кузина, — отозвалась Эстер. — Я, как и ты, счастлива. Вот мой сынишка Кемаль, вот моя собака Аргус. Что еще нужно для счастья?

— Принц Халид-бек приглашает нас на угощение, — вмешался в разговор кузин Малик. — Продолжим наши беседы за столом.

В неприступной и мрачной крепости, названной Деничьей Башней, не было специальной комнаты для приема гостей. Поэтому дружеская встреча состоялась в скромном покое хозяина замка. Все расселись на подушках вокруг стола. Омар забрал младенца из рук Эстер.

— Лана позаботится о нем. Ей почему-то не терпится заиметь такого же, — с ухмылкой сказал евнух.

— Я собираюсь отправить письмо матери. Халид обещал, что оно будет доставлено в целости и сохранности в Англию.

— А что ты в нем напишешь? — Эйприл придвинулась поближе к Эстер, чтобы никто другой не подслушал ее шепот. — О том, как хорошо тебе на чужбине?

— Не совсем. По утрам меня мучает тошнота. И еще я очень скучаю по Англии, — искренне призналась Эстер. — Мне кажется, что наш остров отплывает от нас все дальше в океан. Халид обещал нанести туда визит и отомстить убийцам за смерть отца.

— Десять лет прошло, их уж, наверное, нет в живых, — резонно заметила кузина.

— Кто остался жив, тех Халид и отыщет, — с уверенностью в голосе заявила Эстер.

— Я должен отметиться подвигом, равным ее деяниям, — сказал Халид. — Моя супруга заслужила высший орден султана за храбрость. Она спасла от смерти свекровь, что не случалось еще в восточных странах.

— И западных тоже! — добавила Эйприл.

— Расскажи нам, как это было, — попросил Малик принца.

— Когда моя мать привела Эстер и Тинну на базар, наемный убийца бросился на нее с кинжалом, но моя жена просто рукой отвела смертельной удар.

— Посмотри! — Эстер не без гордости показала кузине следы ранений на руке. — Вот оно настоящее приключение!

— А если бы ты истекла кровью?

— То больше бы приключений не было, — беспечно ответила Эстер.

— А дальше моя жена угодила в самый центр дворовой интриги, — продолжил свой рассказ Халид. — Она, по глупости, затеяла игру в прятки.

— Почему по глупости? Мы часто играли в прятки в Англии, — возмутилась Эстер.

— Хорошо! — снисходительно улыбнулся Халид. — Мудрость натолкнула мою жену на мысль предложить султанским женщинам сыграть в прятки. Не зная расположения комнат в гареме, она очутилась там, где ей не следовало бы находиться, и услышала то, что там говорилось. В результате кто-то…

— Лишился головы, а кто-то утонул в зашитом мешке в Босфоре, — закончил рассказ за Халида Малик. — На одном фронте вы победили, а на другом? Жив ли Форжер?

— Да, — мрачно подтвердил Халид. — Я больше забочусь о тех, кто будет жить, чем о мертвецах, пусть они еще скрываются в норах.

— Если ты заботишься о живых, то позаботься и обо мне. Женись на мне, пока я не скончалась во грехе, — подала голос Эстер.

Халид ритуально сплюнул на все четыре стороны и для успокоения гнева по привычке принялся считать в уме.

— Имам нас поженил! Я тысячу раз тебе повторял это! Хочешь, повторю тебе в тысячу первый раз! Никаких священников!

Малик и Эйприл отвернулись, не желая лицезреть, как войска готовятся к генеральному сражению.

— И еще я хочу, чтобы мое дитя крестили! — потребовала Эстер.

— Какое?

— И первое, и второе, когда оно родится.

— Она не в себе, — обратился Халид к гостям. — Так иногда бывает с беременными женщинами.

Он вновь вгляделся в столь ненавидимое в этот момент и столь чарующее личико, но остался тверд в решении не поддаваться ее чарам.

— Ни один мой отпрыск не будет крещен!

— Но я же крещена!

— Раз ты вышла за меня замуж, то приняла мою веру!

— Но мы не женаты! — вскричала Эстер. — Мы предаемся похоти и живем в беззаконии! Она вскочила и покинула застолье.

— Эй! — Его окрик остался безответным.

Эстер хлопнула дверью и исчезла.

В припадке слепого гнева Халид опрокинул стол и раскидал подушки.

Точно так же разъяренная Эстер металась по коридорам, проклиная сложную и чуждую ей архитектуру. На пути ей повстречался Омар с подносом, где горкой лежали пирожные и исходил паром раскаленный кофейник.

— Прочь с дороги, мерзкий ублюдок! — крикнула Эстер и толкнула маленького человечка так, что он уронил свою ношу.

И тут она опомнилась. Почти слепая от нахлынувших слез, Эстер помогла ему собрать осколки с пола и, продолжая рыдать, отправилась дальше по коридору неизвестно куда.

Ей было все равно, идти ли прямо или взбираться наверх. Она не замечала ступеней и поворотов крутой лестницы. Добравшись до верхней площадки, она вдохнула живительный морской воздух. Охраны не было. Не было ни Халида, ни Омара. Наконец-то она была предоставлена самой себе. Эстер припала грудью к холодному камню парапета и горько заплакала.

Почему Халид не может понять, что ей нужно церковное освящение их брака? Она носит в себе его ребенка, но по христианским законам он станет незаконнорожденным.

Через какие-то мгновения Эстер поняла, что здесь, на вершине башни, она не одна.

Ее рыдания сопровождали еще чьи-то всхлипывания. Сначала Эстер приняла эти звуки за эхо, но какое эхо может быть на обдуваемой ветрами вершине башни?

Эстер посмотрела направо — никого. Посмотрела налево. В тумане она разглядела фигуру и лицо женщины без чадры, устремившую взгляд в сторону моря. По лицу женщины — призрачной или реальной — катились крупные слезы. Эстер проследила за ее взглядом и увидела в густой пелене тумана очертания какого-то судна.

Она в страхе перекрестилась и обратилась к женщине-призраку:

— Кто ты?

Женщина молча уставилась на Эстер. На лице отражалась душевная мука, терзающая ее. Эстер отступила на шаг и вновь перекрестилась.

— Эстер! Где ты? — позвал снизу Халид, разыскивающий ее.

Призрак тотчас растаял в тумане.