Листая вечерку, я дошел до своей любимой колонки «Криминальная хроника».

Вот, сколько лет как в отставке, а всё никак не могу от дел отойти. Мент, он бывшим не бывает. Это настолько глубоко в тебя въедается, что поневоле на жизнь начинаешь смотреть иначе. Не совсем иначе, но всё же. Часто читая про происшествия, ловлю себя на мысли, что в голове начинают крутиться различные версии и варианты путей, по которым пойдет расследование. Читая затем последующие номера, каждый раз убеждаюсь, что в нашей кухне ничегошеньки не изменилось. Не смотря на то какой строй и век на дворе, что двадцатый, что двадцать первый. Преступности стало побольше, наглости у народа прибавилось и отморозков этих самых, что не по понятиям живут. Ни по людским понятиям, ни по своим, воровским. А так, все тоже. Лихие 90-стые миновали. Всё как-то более-менее устаканилось. Разлив преступности вошел в прежнее русло. Хотя и появилось нечто новое, ранее не встречавшееся.

К-хе, к-хе. Так вот в газетной заметке, меня кое-что заинтересовало, некая несуразность, бросающаяся в глаза. И в памяти всплыло дело давно минувших лет, когда молодым опером я пришел в угрозыск. Начальник у нас тогда был грозный и с фамилией подходящей — Лагерь. Всякой сявке было понятно, если к Лагерю попал, где дальше окажешься, можешь и не спрашивать. Сам шеф расследованием, конечно, не занимался, но сотрудников строил по линейки, а молодых дрючил так, что шуба заворачивалась.

Непосредственным же моим начальником был старший опер и зам. начальника УГРо капитан Лазарев Валентин Сергеевич. Человек во всех смыслах замечательный. Мент, от бога, если таковые бывают. Раскрываемость у него если и была не 100 %, то около того.

При всем при этом, успехами своими он никогда не кичился, и нос не задирал. Как говорили в то время: «С товарищами по работе ровен, общителен, характер, приближенный к нордическому». Вся страна в то время знала и любила Штирлица. Так и в нашем заме было что-то от полковника Исаева. Только вот маскироваться ему не приходилось. Все свои. Хотя, свой — своему рознь… сволочи тоже попадались. Майор П. тому яркий образец. Не буду называть фамилию. Сам то он помер давно, а вот детям и внукам будет неприятно.

Так вот, ходили тогда сплетни, что удачливостью Сергеич обязан информаторам, попросту стукачам. Мол, ловит он урку на какой-нибудь мелочи, заводит на него дело.

А тот потом под страхом на него работает, сообщает ценную информацию о готовящихся или произошедших преступлениях. И дел у него таких раскрытых, но не пущенных в производство, целый сейф битком забит. И шестерок стукачей, соответственно. А сейф у Сергеевича был примечательный. Здоровый, что твой шкаф, с толстыми стенками и позолоченным двуглавым орлом на внутренней поверхности дверцы. Я по молодости и глупости своей не преминул туда заглянуть. Сергеевич как-то открывал его по какой-то надобности. Я заглянул, и ничего такого там не увидел. Были там конечно какие-то тощие папки с документами, табельный Макаров, пачка патронов к нему, и ещё кое-какая мелочь, относящаяся, скорее всего к вещдокам. Капитан дверцу перед моим носом прикрыл. Она глухо стукнула о сейф. Замок негромко щелкнул, выпуская стальные штыри на все четыре стороны. Сделал он это конечно не от недоверия, но всё же. Меньше знаешь, крепче спишь. Ни к чему постороннему знать о кое-каких нарушениях.

Патроны то на счет выдавались, да и о вещьдоках не след знать кому не надо. Но в одном я убедился. Сейф был практически пустой. Знаете, как засунуть бегемота в три приема в холодильник? Открыть холодильник, засунуть бегемота, закрыть холодильник.

В сейф этот не только бегемот бы поместился, но и я с нынешним своим авторитетом, который моя благоверная называет трудовой мозолью, а внук дразнит рюкзаком. И смею вас уверить, ни одна папка бы с делом не шелохнулась. Такой там был простор!

Так, что брехня это всё была, про дела и стукачей. Досужий вымысел завистников. Да если бы и так?

То опять таки получалось, что раскрывает Сергеич преступлений больше всех в районе.

А может и в области? Брал же капитан другим. Внимательность и умение с людьми разговаривать, причем с любым. Будь то свидетель, преступник, потерпевший, или свой брат мент. Со всеми он находил общий язык. Ему такие рецидивисты показания давали, перед которыми наши дубаки руки опускали. Оно и понятно головой работать, не кулаками махать. Да и с подчиненными товарищ капитан вел себя скорее как старший товарищ, чем грозный начальник. Руководствуясь принципом: не умеешь — научим, а не хочешь учиться — не место тебе в органах. Но поскольку я пытался научиться со всех сил, то мне многое прощалось. Вообще с начальником мне повезло.

Так вот попалось мне дело. Дело собственно простое и раскрытое можно сказать на месте, но с некой закавыкой. А попросту, тухлое было дело. В нашем небольшом провинциальном городке в советские времена существовал один ювелирный магазин «Топаз». Оно и правильно. Кому в те времена золото нужно было? Правильно.

Молодоженам, колечки купить, да матронам в возрасте, которые увядшую красоту цацками пытаются компенсировать. Ни тех, ни других в городе особо не наблюдалось.

Если молодожены стайками ещё вились у прилавков, выпрашивая нужный им размер колечек, то матрон было раз, два и обчелся. Не богато жил народ. Не до золота было всем.

Главная задача была протянуть от аванса до зарплаты, и чтоб на колбасу по рубь двадцать хватило.

Дело сводилось к следующему. В магазине «Топаз» стали пропадать некие побрякушки. Именно побрякушки, не золото и не серебро, а так. Дорогие поделки с полудрагоценными камнями, лежащие с краю витрины у стенки. Стекло было цело.

Витрина закрывалась на замок, а побрякушки пропадали. Причем именно те, что лежали с краю. Дорогие изделия с витрины на ночь убирались в сейф, а эта мелочь всегда валялась.

Покупатель на неё был разный, то девчушка недорогие сережки купит, то бабуля какая себе брошку присмотрит. Пропажу поначалу не заметили. А когда кинулись, вылезла она недостачей в двадцать пять рублей сорок копеек. Под подозрение попала молоденькая продавщица Оксана, которая клялась и божилась, что не брала. Поплакала, но недостачу в кассу внесла. Магазин с ней простился по-хорошему. Приняли новенькую.

Тоже молоденькую. История повторилась. Увольнять её не стали, а взяли под особый контроль, и ключи от витрины зав. отделом стала держать у себя. Но вот незадача.

Хищения и тут не прекратились. Стали подозревать кого из покупателей. Сержант Цыбульник, дежуривший в магазине ежедневно, получил выговор с занесением и бдил за витриной и посетителями со всем усердием. Но и это не помогало. У дешевой витрины, что примыкала к стене, была посажена новенькая продавщица для контроля. А поскольку к ней из покупателей особо никто не обращался, и ввиду отсутствия работы, она занималась исключительно наведением красоты. Тушь, губная помада и прочие финтифлюшки были у неё всегда под рукой. Далее по протоколу.

Сергеевич тогда усмехнулся, читая протокол, и посмотрел на меня.

— Паша, ты в школе учился?

— Ну.

— Это что ещё за «слабое мужское оволосение» и сосиски пальцев? Ты мог это по-русски написать. Мужская кисть руки, человека плотного телосложения?