Следующая встреча с необычной каменной кладкой произошла совсем неожиданно. В 1969 году я прибыл в марокканское селение Лике, чтобы познакомиться с местными строителями камышовых лодок, перед тем как самому построить папирусную ладью и испытать ее в Атлантике. На всем атлантическом побережье Африки только в Ликсе, бывшем финикийском порту, еще умели вязать такие ладьи. Словом, я приехал изучать суда, а не каменные стены. Однако там, где судоходная река Лике впадет в Атлантический океан, на высоком мысу вздымались к небу огромные мегалитические стены, и я был поражен, обнаружив, что здесь применена такая же техника пригонки блоков, как в Перу и на острове Пасхи. Год спустя, в 1970-м, я прошел на папирусной ладье «Ра II» с многонациональной командой, от африканских берегов до острова Барбадос, лежащего в относительной близости от Мексиканского залива.
Кем созданы древние сооружения Ликса?
Никто не знает ответа. Пока что археологи сходятся во мнении, что они были построены либо финикийцами, либо какими-то их предшественниками. Во всяком случае, принято считать, что основатели Ликса, воздвигшие здесь астрономически ориентированный мегалитический храм в честь бога Солнца, приплыли откуда-то с Ближнего Востока. Много веков спустя сюда пришли римляне и поверх древних развалин соорудили свой храм, посвященный богу морей Нептуну. Возможность плавания основателей Ликса из стран внутреннего Средиземноморья к атлантическим берегам Марокко никем не оспаривалась, и я не считал нужным моделировать такое путешествие. Судя по всему, выходцы из нынешнего Ливана, пройдя на древних судах через Гибралтарский пролив, обосновались в той самой области, от берегов которой мощное океанское течение направляется к тропической зоне Америки.
Поскольку архитекторы и каменщики, соорудившие солнечный храм Ликса, были сынами великих цивилизаций Ближнего Востока, нет ничего удивительного в том, что они владели искусством обработки огромных камней. Мегалитические стены из гигантских блоков, доставленных из далеких каменоломен, отнюдь не редкость на Ближнем Востоке. Их можно считать одной из типичных черт большинства древних государств, чьи мореплаватели начали осваивать внутреннее Средиземноморье в тысячелетии, предшествовавшем началу истории Европы. В наши дни даже самые пресыщенные туристы, путешествующие с комфортом на автобусах и морских судах, восхищаются величием колоссальных стен.
И особого внимания заслуживает способ пригонки блоков – «пальцевый отпечаток», который я наблюдал на всем пути от острова Пасхи до Ликса и дальше, пути, где указателями служили древние суда. В поисках рисунков папирусных ладей в гробницах и храмах фараонов я увидел образцы специфической кладки в том самом месте, где мы строили «Ра I», когда осматривали мегалитические стены мастаб[6] и солнечных храмов по соседству с великими пирамидами. Однако в Египте эти приемы не были широко распространены.
Испытав в Атлантике папирусные суда «Ра I» и «Ра II» египетского типа, я отправился в Малую Азию, чтобы изучить местные разновидности древних судов и опробовать в Индийском океане камышовую ладью шумерского типа.
Среди развалин в стране хеттов я словно бы прикоснулся к истокам кладки, по следам которой шел, путешествуя во времени и пространстве назад от острова Пасхи через Перу и Лике. Учитывая древность и историческую важность культуры хеттов, я ничуть не удивился бы, если они оказались бы творцами специфических приемов обработки камня.
Но кто такие хетты и где они жили?
Пока археологи уже в наше время не открыли руины хеттских сооружений, о них никто ничего не знал. А между тем хетты – народ, заслуживающий признания со стороны всех современных государств, считающих себя цивилизованными. Через них дошли из древности до новейших времен ремесла и искусства, обусловившие культурный прогресс. Хетты были предшественниками финикийцев. Их родина, территория нынешних Сирии и Ливана, простиралась в Малой Азии узкой полосой, отделявшей реки Месопотамии от Средиземного моря. От них финикийцы на средиземноморском берегу восприняли искусство письма, изобретенное в Шумере.
Хетты не были самостоятельными творцами основных элементов своей цивилизации. Они усваивали идеи, которые продвигались вверх по судоходным рекам Тигру и Евфрату от шумерских портов Персидского залива. Шумеры научили хеттов воздвигать солнечные храмы, высекать большие каменные статуи с инкрустированными глазами, писать иероглифами и клинописью, строить большие морские суда. На землях хеттов в верхнем течении Евфрата археологами найдена цилиндрическая печать с изображениями камышовых ладей, в точности похожих на ладьи на шумерских печатях.
Процветание хеттов обеспечивалось их командной позицией на торговых путях, соединяющих восточную и западную сферы мореплавания в древнем мире. Всего 200 км отделяли судоходное верхнее течение Евфрата от средиземноморского побережья. Преуспевание самих шумеров основывалось на морской торговле, причем камышовые суда, пересекая Персидский залив, могли затем по Тигру и Евфрату подняться прямо в страну хеттов. Хетты перевозили товары по суше по короткому пути к собственным средиземноморским портам и дальше – в Египет, на Кипр и в разные пункты на берегах примыкающего к их стране внутреннего моря.
Хетты исчезли и были забыты задолго до того, как древние греки стали записывать исторические события. Древнегреческие историки утверждают, что финикийцы первыми начали строить парусные суда и плавать в открытом море. Благодаря археологии сегодня мы знаем, что греки ошибались. Задолго до финикийцев от берегов Ливана и Египта выходили в море корабли. На петроглифах и египетской керамике дофараоновой поры видим большие суда с двумя каютами, парусами и рангоутом. И когда впервые в песках Малой Азии были раскопаны великолепные хеттские солнечные храмы, их каменные стены явили взгляду рельефные изображения больших парусных судов. Вытесанные за сотни лет до финикийского периода, они тем не менее снабжены оснасткой, не уступающей той, какую тысячи лет спустя несли каравеллы Христофора Колумба.
Итак, в стране хеттов, в верховьях Тигра и Евфрата, обрывался зримый след характерной кладки, по которому я шел от одного порта камышовых ладей до другого. В устье названных рек на шумерских землях такой кладки не было, хотя хетты большинство своих ремесел унаследовали от шумеров.
Уверенный, что техника, ставшая для меня пальцевым отпечатком, распространилась с территории хеттов, я решил, что это они ее создали. В самом деле, где еще ей возникнуть, как не в горной стране на севере Месопотамии. На юге, у берегов Персидского залива, где обосновались шумеры, камня вовсе не было. Весь этот край представлял собой огромную песчано-илистую равнину, и здешние жители сооружали свои огромные ступенчатые пирамиды из сырцового кирпича, а статуи высекали из привозного камня.
В 1977 году на реке Тигр, в самом сердце бывшей территории шумеров, я построил камышовое судно «Тигрис» и вышел в море курсом на легендарную родину шумеров – Дильмун. Почти пять тысяч лет назад шумеры записали на своих глиняных плитках, что после великого потопа их предки высадились в Дильмуне; оттуда на самых больших своих камышовых судах ма-гур они пришли в Месопотамию и основали в Уре первую шумерскую династию. Многочисленные плитки с письменами сообщают, что шумерские мореплаватели постоянно возвращались по торговым делам на свою священную родину.
Долго Дильмун оставался лишь легендарным названием, пока археологи совсем недавно не установили, что речь идет об острове Бахрейн в Персидском заливе. Около 100 тысяч больших и малых могильников шумерского периода привлекли на Бахрейн отряд датских археологов во главе с П. Глобом и Дж. Бибби. Они раскопали засыпанные песком остатки древнего портового города, а также сложенный из песчаного камня небольшой храм, напоминающий конструкцией зиккураты Месопотамии.
Когда мы высадились на Бахрейне, Джеффри Бибби прилетел из Европы посмотреть на нашу камышовую ладью – копию тех, что во времена Дильмуна приходили на остров из Шумера, – и провел нас по улицам раскопанного порта.
