Созданием передвижного боевого средства, дававшего защиту нападавшим и одновременно позволявшего поражать противника, лучшие военно-технические умы человечества озаботились задолго до нашей эры. Примером тому может послужить древнеиндийская боевая колесница «ратха», способная нести несколько лучников и пращников, которые укрывались за железными щитами на бортах этой повозки. Опять же в древней Индии весьма эффективным оружием являлся боевой слон, на спине которого крепилась защищенная башенка — «хоуда», где также находились воины, вооруженные метательным оружием. Бока и голову слона прикрывали кольчужные попоны.
В 1482 году великий Леонардо да Винчи предложил проект «повозки, вооруженной пушками» с механической (!) трансмиссией. После Леонардо прошло еще 300 с лишним лет, пока французский изобретатель Э. Буйен не предложил совершенно невероятный по тем временам проект сухопутного «бронепоезда», состоящего из нескольких сочлененных шарнирами отсеков на гусеничном ходу. Данный проект был совершенно неосуществимым, но чрезвычайно важным для будущего танкостроения. Именно Буйен первым в мире соединил в одной машине гусеничный ход, мощное вооружение, броню и двигатель.
Таким образом, специалистам в этой области стало ясно, в каком направлении необходимо двигаться, и тем не менее все четыре компонента, необходимых для создания танка, появились лишь в начале XX века, после того, как были созданы гусеничный ход для трактора, двигатель внутреннего сгорания, катаная броня, пригодная для использования на сухопутных боевых машинах, и скорострельное автоматическое оружие. Более или менее успешные проекты бронированных боевых машин с гусеничным движителем, вооруженных пушками или пулеметами, стали появляться в разных странах буквально как грибы после дождя. Ле Вавассер — во Франции, Туллок и де Молль — в Великобритании, Гебель — в Германии предложили военным ведомствам своих стран оригинальные разработки танков. Но, пожалуй, самым перспективным и проработанным проектом того времени был «Моторгешютц», предложенный в 1911 году обер-лейтенантом австро-венгерской армии Гюнтером Бурштынем. Бурштынь «пробивал» свой абсолютно реализуемый проект 2 года, получил патенты, благожелательные отзывы в военных журналах, но конец этой истории был печален — в 1913 году некий чин из австрийского военного министерства наложил на его проекте исчерпывающую резолюцию: «Этот человек сошел с ума». Впрочем, подобная же участь постигла и всех вышеперечисленных «коллег» Бурштыня из других стран — ни одно военное ведомство не заинтересовалось постройкой хотя бы опытных образцов танков. Хотя пройдет всего 2—3 года, и «кабинетные наполеоны» будут вынуждены признать срочную необходимость появления танка, но, разумеется, в собственной недальновидности не признается ни один военный чиновник.
Российские изобретатели также не оставались на «обочине прогресса», предлагая (особенно начиная с 1914 года) множество проектов бронированных боевых машин. Однако почти все эти усилия разбивались о неприступный бастион в виде Главного военно-технического управления под командованием генерал-лейтенанта Милеанта. Лишь двум, возможно, не лучшим из представленных проектов суждено было получить практическое воплощение. В августе 1914 года в Ставку Верховного главнокомандующего свой проект машины «Вездеход» представил изобретатель А.А. Пороховщиков. Этой машиной заинтересовался сам Верховный главнокомандующий, и в результате, невзирая на противодействие ГВТУ, Пороховщиков получил на строительство опытного образца 10 000 рублей.
По твердой дороге «Вездеход» передвигался вполне уверенно, несмотря на слабый двигатель (10 л.с.), а 29 декабря 1916 года достиг скорости 40 верст/час, что было исключительно высоким показателем. В то же время машина совсем не могла двигаться по рыхлому снегу. Пороховщиков обратился за ассигнованиями на постройку улучшенного образца, «Вездехода-2», уже с бронированным корпусом и вооружением из четырех пулеметов, но ему было в этом отказано. В своем заключении о «Вездеходе-2» ГВТУ справедливо (что случалось нечасто) указывало на целый ряд недостатков проекта, как-то: невозможность одновременной боевой работы трех пулеметов в башне (или «боевой рубке», как называл ее сам изобретатель), отсутствие дифференциала у движителя, проскальзывание резиновой ленты по барабану, да и вообще ее уязвимость, невысокая проходимость машины при движении по рыхлой почве, крайняя затрудненность поворотов и т.д. Возможно, что в дальнейшем А. Пороховщикову и удалось бы устранить наиболее серьезные недостатки, вот только времени на это в 1917 году уже не было. Да и фронту прежде всего нужен был специальный позиционный танк, способный рвать многорядные проволочные заграждения, преодолевать широкие рвы и вообще «утюжить» оборону противника.
Если «Вездеход» был машиной небольшого размера и танком в строгом смысле слова не являлся, то другой проект, воплотившийся в жизнь, — колесная боевая машина Н.Н. Лебеденко — вообще не подпадал ни под одно определение. Идея постройки такой машины возникла у капитана Лебеденко на Кавказе, когда он увидел арбы местных крестьян. Будучи человеком со связями, но не обладавшим достаточными инженерно-техническими познаниями, капитан, заручившись поддержкой председателя Земского союза князя Львова, обратился за предоставлением необходимых специалистов к самому «отцу» русской авиации Жуковскому. Тот порекомендовал Лебеденко двух своих племянников — студентов МВТУ — Б. Стечкина и А. Микулина, крайне заинтересовавшихся этой инженерной задачей. Да и могло ли быть иначе, если нужно было спроектировать и построить совершенно боевую машину массой почти в 45 тонн и с ходовыми колесами диаметром 9 м. Замысел был действительно беспрецедентным, и оба студента, прозвавших будущее сооружение на свой манер «Нетопырем», приступили к работе.
В начале 1915 года прекрасно рассчитанный проект был готов. Получив его в руки, капитан Лебеденко развил бурную деятельность, пробивая дорогу «Царь-танку» в высших инстанциях. При содействии все того же князя Львова ему удалось заинтересовать проектом военного министра, а затем получить аудиенцию и у самого императора, которого Лебеденко заверил в том, что при помощи таких машин «в одну ночь будет прорван весь германский фронт, и Россия выиграет войну...». Его Величество, разделив оптимизм капитана, повелел открыть финансирование проекта.
Работа по сооружению «Царь-танка» незамедлительно закипела в 60 км от Москвы, в районе станции Орудьево, под Дмитровом. Из соображений скрытности площадку расчистили прямо в лесу и обнесли валом и частоколом. И уже в августе 1915 года машина Лебеденко была готова к ходовым испытаниям. В назначенный срок в присутствии многочисленных представителей армии и военного министерства управлявшаяся Микулиным машина начала движение довольно уверенно, сразу, как спичку, сломав березу, оказавшуюся на пути. Это событие было встречено настоящей овацией присутствующих, впрочем, быстро прекратившейся — уже через десяток метров «Царь-танк» застрял задней тележкой в неглубокой канаве и не смог двигаться дальше, несмотря на все усилия как водителя, так и моторов «Майбах» — их мощность оказалась недостаточной, как и диаметр колес тележки. Запланированный триумф окончился провалом. В 1916 году Микулин и Стечкин пробовали построить двигатель мощностью свыше 300 л.с., но в то время оказалось невозможным решить вопрос с его технической надежностью. А вскоре выделение средств на проект было прекращено, и на этом все работы закончились.
С началом Первой мировой войны проекты гусеничных боевых машин хлынули в ГВТУ потоком, но ни один из них так и не получил ни одобрения, ни финансирования, хотя некоторые из них заслуживали самого пристального внимания. Так, проект тяжелого танка В.Д. Менделеева, сына выдающегося русского химика, созданный им еще в 1911 году, и сегодня восхищает детальной разработанностью и смелыми техническими решениями, многие из которых претворились в жизнь лишь в годы второй мировой войны, но уже не в России. Разработать смелый и вполне осуществимый проект Менделееву помогли его богатый опыт и знания инженера-кораблестроителя. Правда, в случае постройки этого танка двигатель и все электрооборудование пришлось бы закупать за рубежом — в России на тот момент не было достаточного технологического уровня. Танк Менделеева нельзя было использовать для прорыва вражеской обороны, но для осады или штурма укрепленных пунктов и крепостей врага он вполне мог пригодиться. Но в ГВТУ проект серьезно не рассматривался, так что оригинальные идеи конструктора оказались невостребованными.
