Из нас получится отличная команда. Я это точно знаю.

Подхватив полный кофейник, я вернулась к мужу и его гостям, подливая им кофе и краем уха слушая разговор. Пенни держала список сотрудников; напротив каждой фамилии карандашом были проставлены цифры.

— Боюсь, Салли Хедж не заслуживает повышения зарплаты или бонуса, — сказала Пенни, когда я наливала ей кофе. — Весьма посредственный специалист. Спасибо, Лекси.

— А мне Салли нравится, — сказала я. — Вы знаете, что у нее недавно болела мать?

— Вот как? — с особым ударением спросила Пенни, и выражение ее лица говорило: «Ну и что?»

— Лекси подружилась со всеми секретаршами и младшим персоналом, когда заходила в офис, — усмехнулся Эрик. — Она очень добра к этому народцу.

— Это не народец! — возразила я, оскорбленная его тоном. — Позвольте, я вам о ней расскажу. Салли очень интересная личность. Вы знаете, что она едва не попала в сборную страны по гимнастике на Играх доброй воли? Она умеет делать переднее сальто на бревне.

Секунду все смотрели на меня без всякого выражения.

— Ладно. — Пенни снова уткнулась в свой листок. — Значит, решили: никакого бонуса и повышения зарплаты. Может, после Рождества… Дальше. Дэмьен Гринслейд…

Я понимала, что это не мое дело, но не смогла промолчать. Я отлично представляла, как Салли ждет новостей о бонусе и какое разочарование ее постигнет.

— Простите. — Я поставила кофейник на весьма кстати оказавшуюся рядом полку. Пенни удивленно замолчала. — Простите, но можно, я скажу? Дело в том, что для компании бонус — это семечки, микродоля суммы в итоговой строке, а для Салли Хедж это огромные деньги. Кто-нибудь из вас помнит, каково это — быть молодым, пробиваться в жизни и мало зарабатывать? — Я обвела взглядом менеджеров Эрика, сидевших в красивых солидных костюмах с красивыми солидными аксессуарами. — А я помню.

— Лекси, мы знаем, что вы добрая душа, — иронически округлил глаза Стивен. — Но неужели считаете, что мы должны принять обет бедности?

— Я не говорю, что обязательно быть бедным, — сдерживая раздражение, сказала я, — но все-таки вам нужно вспомнить, как нелегко молодым в самом начале карьеры. К сожалению, все вы давно забыли об этом. — Я обвела рукой собравшихся. — А для меня это словно было шесть недель назад. Я была такой же Салли — без денег, с надеждой на бонус, стояла под проливным дождем и гадала, изменится ли когда-нибудь моя жизнь… — Тут я спохватилась, что слегка отклонилась от темы. — Просто хочу сказать, если вы дадите ей бонус, она будет вам безмерно благодарна.

Повисла пауза. Я взглянула на Эрика, сидевшего с застывшей злой улыбкой.

— Понятно, — приподняла брови Пенни. — Ну что ж, мы еще поговорим о Салли Хедж. — Она сделала пометку напротив фамилии в списке.

— Спасибо. Извините, что перебила. Продолжайте, пожалуйста. — Подхватив кофейник, я быстро и почти бесшумно вымелась из кабинета, споткнувшись по дороге о чей-то «Малберри», оставленный на полу.

Может, Салли Хедж получит бонус, а может, и нет. По крайней мере, я высказалась начистоту. Я взяла газету и принялась ее просматривать в поисках рубрики «Сдаются офисные помещения», когда из кабинета вышел Эрик.

— У вас перерыв? — спросила я.

— Лекси, на два слова. — Он быстро повел меня в мою спальню и закрыл дверь все с той же ужасной улыбкой на лице. — Я прошу тебя никогда больше не вмешиваться в мои дела.

«Господи, да он не на шутку взбешен!»

— Эрик, извини, что помешала, но я просто выразила свое мнение.

— Мне не нужны ничьи мнения.

— Да чем же плохо выслушать человека? — изумилась я. — Даже если ты не согласен с ним? Ведь это часть общения.

— Я считаю иначе.

Его слова вылетели изо рта, как пули из пистолета. Злая улыбка застыла на его лице как маска, скрывающая кипящую внутри ярость. И в этот момент у меня с глаз спала пелена. «Я не знаю этого человека. Я не люблю его. Я не понимаю, что я вообще здесь делаю».

— Эрик, прости, это не повторится. — Я отошла к окну, собираясь с мыслями. Обернувшись, спросила: — Могу я задать тебе вопрос, раз уж мы все равно говорим? Что ты на самом деле, искренне думаешь о нас? О нашем браке? Об отношениях?

— Я думаю, что мы делаем большие успехи, — кивнул Эрик. Его настроение разительно изменилось, словно мы перешли к следующему пункту повестки дня. — Мы становимся ближе друг другу… В твоей памяти всплывают отдельные картины прошлого… Ты усвоила содержание нашей энциклопедии… По-моему, все налаживается. Очень много положительных моментов.

Он говорил так деловито, словно мог вынуть из кармана пауэрпойнтовскую презентацию с восходящим графиком и показать, как безбрежно мы счастливы. Как Эрик может в это верить, когда ему безразлично не только мое мнение или любые мои предложения, но и то, какая я на самом деле?

— Эрик, извини, но я считаю иначе. — Глубоко вздохнув, я опустилась в обитое замшей кресло. — Мне абсолютно не кажется, что мы становимся ближе. А насчет памяти… Сознаюсь, я все придумала насчет озарений.

Эрик шокированно уставился на меня:

— Придумала? Почему?

«Потому что не хотела нырять мордой в твой „Монблан“, дорогой».

— Наверное, я желала, чтобы это было правдой, — соврала я на ходу. — Но истина заключается в том, что за все время я так ничего и не вспомнила. Ты для меня по-прежнему остаешься человеком, с которым я познакомилась несколько недель назад.

Эрик, пораженный, опустился на кровать. Воцарилось тяжелое молчание. Я взяла черно-белую свадебную фотографию, на которой мы с Эриком с улыбкой чокаемся бокалами с поразительно счастливым видом. Но теперь, вглядевшись внимательнее, я заметила напряжение в своих глазах.

Интересно, долго ли продлилось мое счастье и когда до меня дошло, что я совершила ошибку?

— Эрик, давай посмотрим правде в глаза: у нас ничего не получается, — вздохнула я, ставя фотографию на место. — Я живу с мужчиной, которого не знаю, а ты вынужден жить с женщиной, которая ничего не помнит.

— Это ничего не значит. Мы строим новый брак! Мы начали заново! — Он воздел руки вверх для вящей убедительности. Я так и ждала, что мой муж назовет нас обоих горячими поклонниками «жизни в стиле благополучная семья».

— Ничего не выстраивается. — Я покачала головой. — И я так больше не могу.

— Можешь, дорогая. — Эрик мгновенно переключился в режим мужа, у жены которого с мозгами караул. — Наверное, ты слишком торопишься. Тебе нужен отдых.

— Мне не нужен отдых! Да мне просто нужно быть собой! — вскочила я. Долго сдерживаемое разочарование и раздражение вырвались наружу. — Эрик, я не та девушка, которой ты меня считал, когда женился. Уж не знаю, кем я была последние три года, но не собой — это точно. Я люблю яркие краски. Обожаю беспорядок… — Я взмахнула руками. — Я жить не могу без макарон! Последнее время мне страшно не хватало нормальной еды!

Если мне хотелось окончательно озадачить мужа, то я своего добилась.

— Дорогая, — осторожно произнес он. — Если это для тебя так важно, давай купим макарон. Я попрошу Джианну приготовить…

— При чем тут это? — закричала я. — Эрик, я тебя не понимаю. Последние шесть недель я только и делала, что притворялась. И я так больше не могу. — Я ткнула пальцем в сторону огромного экрана на стене. — Я плохо разбираюсь в этих навороченных системах, живу в постоянном напряжении. Честно говоря, я бы с удовольствием переехала в коттедж.

— В коттедж? — Эрик был шокирован, словно я заявила о желании жить в волчьей стае и рожать волчат.

— Нет, квартира, конечно, изумительная, выше всяких похвал. — Мне вдруг стало неловко за то, что я умаляю достоинства любимого детища Эрика. — Великолепный пентхаус, достойный всяческого восхищения. Но он не для меня. Я просто не создана для… жизни в стиле лофт.

Невероятно, но мои руки сами повторили его фирменный плавный жест.

— Я… в шоке, Лекси, — произнес Эрик, сидевший с ошарашенным видом. — Я и понятия не имел, что ты так думаешь.