– Послушайте, Джулиет, – нежно сказал он. – Я понимаю, что вы взволнованы всем этим. Но вы должны понимать, что здесь ничего может и не быть. Это может быть чем-то, отвлекающим от следа.
– Вы правда так думаете? Это звучит в высшей степени подозрительно. И больше того, может оказаться, что убийство никогда должным образом не расследовали. Меня всегда беспокоило, как просто все приняли признание бабушки и по-настоящему ни о чем не расспрашивали. Сначала я думала, что кто-то что-то упустил или поленился. А сейчас я начинаю думать, что они просто не хотели слишком глубоко копать. Было вполне достаточно, если бы его убил кто-то вроде бабушки. Мать, убившая сына. Представьте себе, что было бы, если бы оказалось, что за убийство несет ответственность известная личность! И на этом бы дело не заглохло. Причина шантажа тоже выплыла бы на свет.
– Но минуточку – почему же в таком случае ваша бабушка призналась?
– Я понимаю, что это странно. Я могу лишь подумать, что она нашла его мертвым и как бы потеряла рассудок. Дэн, вы должны признать, что это довольно обескураживающий случай.
Дэн скривился.
– Как динамит.
– Точно. Поэтому я приехала прямо к вам. Я не знала, что еще делать.
– Вы правильно поступили.
– Что вы собираетесь теперь делать?
– Для начала налью вам еще выпить и себе тоже. Потом подумаем.
Он налил еще виски и дал ей стакан. Она наконец села, пристроившись на краешке заваленного дивана, сжимая в руках стакан. Она почувствовала, что не может держаться на ногах, и позволила себе расслабиться, а все ее возбуждение, и стресс, и напряжение выплеснулось на поверхность, как лава из действующего вулкана.
– Рэйф сказал нечто странное, когда я уходила, – задумчиво сказала она. – Он сказал, что я не все должна принимать на веру. Нет, не совсем то. Он сказал: «Запомните, все может быть не таким, как кажется» Как вы думаете, что он хотел этим сказать?
Дэн прищурился. На миг он подумал, не имеет ли в виду Рэйф Пирсон его – Дэна – второе «я», и почувствовал прилив вины, что сам не сказал Джулиет об этом. Но он полагал, что его тайна надежно спрятана, и не было причины, по какой Рэйф должен об этом знать, да еще и сказать Джулиет. Насколько это касается Джулиет, то сейчас не самый подходящий момент, чтобы выяснять это. Как-то в разговоре он обмолвился, что он – писатель, но это был лишь шаг в сторону правды. Но сейчас у нее сложилось впечатление, что он пишет книги о Джерси – он подумал, что это благодаря его обширным знаниям об истории острова.
– Похоже, он пытается вас о чем-то предупредить, – задумчиво сказал Дэн.
– Я знаю. Я тоже об этом подумала. Но что он имел в виду?
И снова он подумал: надо ли ей говорить? Когда-нибудь ей придется узнать, ему не хотелось ее обманывать. Не было причины вводить ее сейчас в заблуждение, думая, как и она, что кто-то конкретный из посторонних ответственен за смерть Луи. Но если предположить, что она бы возражала против этого? Все это обрушилось бы па нее… И хуже того… он не смог бы вынести ее взгляда при этой новости. Трус! – разозлившись на себя, подумал он. Ты хочешь, чтобы она подольше хорошо думала о тебе. Что ж, может, ей было лучше вообще никогда не узнать. Возможно, само по себе ничего не выплывет и она уедет назад, в Австралию, не узнав правды о нем.
Назад, в Австралию. Назад, к своему чертову жениху Ревность потоком залила Дэна, каким-то образом смешавшись с болью от потери Марианны. Какой это было проклятой иронией – первая женщина, которая спустя три года. Что-то стала значить для него, а ему приходилось се обманывать. Первая женщина, которая затронула его сердце, а он приготовил для нее удар.
Какого черта с тобой происходит? – вдруг подумал он. Ты мужчина или мышь? Сражайся за нее, ради Христа. Если ты хочешь ее, борись за нее!
Он поставил на место свой стакан, сел на диван рядом с ней и накрыл ее ладонь своей рукой. Это было легкое движение, но в то же время решительное. Она вопрошающе посмотрела на него, он без слов выдержал ее взгляд, пусть все скажут глаза. Через мгновение он почувствовал, как ее рука шевельнулась и перевернулась гак, что их пальцы переплелись. Он медленно притянул ее к себе, пока губы их не встретились. Сначала он легко, а потом сильнее поцеловал ее, ощущая легкий цветочный запах ее духов и почувствовав, как крепко прижимается к нему ее грудь. Боже, как он жаждал ее, это желание словно заставило его родиться заново, оно пришло к нему из тьмы всех этих последних лет, лишенных света и тепла. Он положил руку ей на шею, перебирая пальцами волосы, чувствуя, как внутри растет страсть, а нежность и желание сливаются воедино. Он мог уже сейчас заняться с ней любовью, но понимал, что еще слишком рано. Меньше всего на свете он хотел отпугнуть ее.
Он отпустил ее губы, посмотрел на нее, все еще держа ее руку, все так же лаская шею.
– Знаешь, тебе не надо было идти к Рэйфу Пирсону.
– Почему? – Она, казалось, вернулась откуда-то издалека.
– Он странный человек. У него есть что скрывать. Не знаю. Но я бы больше не стал доверять ему. Тебе не надо связываться с такими людьми, как он.
Он чувствовал, что ее надо защитить. Господи, а вдруг с ней что-нибудь случится, как случилось с Марианной.
– Он вел себя прилично, – сказала она. Голос ее звучал тихо, расслабленно. – Он был очень мил.
– Тебе повезло. – Он помолчал, потом печально улыбнулся. – И все же я рад, что ты к нему ездила. Если бы ты так не сделала, то, наверное, не пришла бы снова ко мне.
Она не ответила, и он сказал:
– Давай забудем о Рэйфе Пирсоне, Фрэнке де Вале и всех. Я хочу еще тебя увидеть. Я надеюсь, на этот раз ты мне не откажешь.
– Нет, – тихо, нетвердым голосом ответила она. – Думаю, что не откажу.
– Хорошо. Как насчет сегодня, вечером?
– Не сегодня. Меня вечером ждут на обед.
– Тогда завтра вечером? До этого времени ты сможешь вежливо отказаться, не так ли?
– Да, думаю, смогу..
– Этого недостаточно. Мне нужно твердое обещание.
– Хорошо. Обещаю.
Но, сказав это, она подумала – что же я делаю? Л как насчет обещания Сину? Но почему-то это больше не казалось важным. Ничего не имело значения, кроме как увидеть снова Дэна. Джулиет подумала, что для нее время до завтрашнего вечера будет тянуться долго.
Когда позвонила Дебора, Дэвид находился на совещании. Но, поскольку она настаивала, секретарь прервал его.
– Что случилось, дорогая? – с тревогой спросил он, подойдя к телефону. – Не мама, нет?
– Нет, ничего такого. – Но голос Деборы был все-таки на грани срыва. – Просто я думаю насчет того, чтобы завтра полететь в Лондон. Мне надо провести очередную серию коллагеновых инъекций – ведь прошло уже полгода с тех пор, как я в последний раз их делала. Мне надо было согласовать это с тобой, прежде чем звонить на Харли-стрит, чтобы сделать заказ, – просто убедиться, что ты ничего не планируешь.
– Насколько я знаю, все в порядке, но Джулиет не сочтет это странным, если ты улетишь в Лондон?
– Не понимаю почему. Она не так часто уходит из дома и приехала ведь не вчера. Кроме того, я подумала: для меня это будет хорошей возможностью куда-нибудь съездить, пока она тут. Она может присмотреть за Софией.
– Деб, я благодарен, как ты смотришь за мамой, но, честно говоря, не думаю, что у тебя есть необходимость играть роль няньки больше, чем ты это делаешь.
– Дэвид, твоя мать перенесла много ужасного за свою жизнь. Я намерена убедиться, что теперь ей жить будет легче.
– Что ж, ты, безусловно, постаралась изо всех сил. В этом направлении, – с чувством произнес Дэвид. – Никто бы не мог лучше относиться к маме, чем ты. Так что если ты чувствуешь себя спокойно, отправляясь в Лондон и зная, что Джулиет будет под рукой и составит ей компанию, то я не стану возражать.
– Спасибо, дорогой. Ты не задержишься сегодня?
– Конечно нет, раз ты собираешься завтра улетать. Дебора отправила воздушный поцелуй в трубку, потом некоторое время подержала ее у груди. Из трубки исходило тепло, то тепло, которое всегда было в ней, когда она разговаривала с Дэвидом. И все же ее твердая решимость, возникшая, когда Джулиет начала расспрашивать ее о ночном клубе «Лилия», не поколебалась.
