— Да я совсем про другую записку… ту, что со Светиком. Зачем ты сунула ее ко мне в стол, отвечай!

— Не неси чуши… у тебя в офисе нет никакого стола. Тебя я вообще сбросила со счетов, раз ты завела роман с другим, ты мне не соперница.

Света нервно потерла пальцами виски и без обиняков уточнила:

— Это ты убила Сергея Ивановича и Витьку?

— Конечно, нет. О господи, чего ж я сразу не сообразила! У меня на вчерашний вечер алиби. Я была в театре. Этого тебе достаточно? Ты обещаешь не мешать мне? Я буду ему куда лучшей женой, чем Лана. Она слишком избалована мужским вниманием.

— Ничего я не обещаю, — отрезала Света, высаживая спутницу. — Надо действовать честными средствами.

— Спасибо, пробовала. Не всем же везет, как тебе… Кстати, завести любовника, пока муж в тюрьме — не верх честности.

Бросив эту парфянскую стрелу, Нина удалилась. Пару минут Света просидела, пытаясь навести порядок в собственных мыслях, но быстро осознала, что без помощи Вадима это занятие тщетное, и поспешила домой.

Вадим ждал у двери, и вид его был суров.

— Ну, и чем ты занималась это время?

— Вот ничего еще не знаешь, а осуждаешь, — попеняла Света. — А я сделала много важного и полезного. Откровенно поговорила с Анечкой, Полиной и Ниной. Правда, кто-нибудь из них запросто мог меня обмануть, но все равно я считаю, что сделала много. Я тебе все сейчас расскажу, и если что-нибудь не так, ты догадаешься и мне объяснишь.

— Не надо было оставлять тебя одну, — вздохнул Вадим, явно не собираясь хвалить за успехи. — Ты же сама сказала, что теперь, когда ни тебя, ни Михаила Петровича не подозревают, ты больше не станешь лезть в расследование. Ты хоть понимаешь, что один из этих людей… точнее, одна — уже убила двоих?

— А я и не лезла… оно само получилось. Ты не ворчи, лучше слушай.

И Света, задыхаясь от нетерпения, выдала все до мельчайшей подробности.

— Как ты думаешь, они говорили правду или врали? — спросила она по окончании. — У меня голова идет кругом… столько всего неожиданного.

Вадим медленно пожал плечами.

— Версия Полины очень похожа на правду. Сразу проясняются некоторые вещи, которые раньше казались нелепыми. Почему Козырев сперва лежал, а потом оказался сидящим, каким образом к нему в карман попал чужой платок, почему скакала туда-сюда бутылка виски. Мне кажется, Полина действительно была у Козырева между Михаилом Петровичем и тобою… уж очень хорошо это согласуется с фактами, известными одной тебе, понимаешь? Некая дама убивает Козырева из ружья Михаила Петровича, ставит на стол виски, чтобы окончательно свалить на него вину, и сбегает, послав Михаилу Петровичу от лица Козырева приглашение. Тот приезжает, убирает виски и уносит ружье. В восемь появляется Полина. Ружья нет, зато валяется носовой платок… да, еще доллары. Тело лежит на полу. Она не ошиблась ни в одной детали. Решив обезопасить себя от возможных обвинений, Полина сажает тело к столу и, подобно своей предшественнице, ставит на стол виски.

— Странное совпадение, — удивилась Света.

— Да не очень. Обе хорошо ориентировались в ситуации. Они знали, что у Михаила Петровича как раз в тот день обострился конфликт с Козыревым, знали, что он владелец ружья. Логично было именно его сделать козлом отпущения. Они знали, что он очень любит виски… зато дамы обычно предпочитают другие напитки. Каким способом проще всего убедить милицию, что убийство совершила ни в коем случае не женщина? Указать на конкретного мужчину. Большинство людей мыслят стандартно… я имею в виду, в одинаковых обстоятельствах они и рассуждают одинаково… делают то, что напрашивается само собой.

— Значит, все-таки Нина? — неуверенно уточнила Света. — Странная она все-таки. То засадила Мишку в тюрьму, а теперь пытается выйти за него замуж. Убила двух человек, а волнуется, собираюсь ли я разводиться. Она должна волноваться по более существенному поводу, арестуют ее или нет, правильно?

Вадим молча набрал по телефону номер.

— Андрей Васильевич… Вадим Андреевич говорит. Я понимаю, это не положено, но, может быть, вы пойдете навстречу? Усова уверяет, у нее на вчерашний вечер алиби. А, вот как? Спасибо. Да, конечно, до шести подъеду. Похоже, мне будет, что рассказать.

— У нее настоящее алиби? — жадно поинтересовалась Света, едва Вадим положил трубку. — Может, очередное вранье?

— Более, чем настоящее. Она с двумя приятельницами ходила в театр, а перед этим в кафе. Сидели все трое рядом, так что сомнений нет. Лагунова Нина не убивала… а значит, и Козырева вряд ли.

— Но записку на стол Ланы подкинула точно она, — с недоумением напомнила Света. — Она призналась. А кто подбросил записку мне? Тоже она или кто-то другой?

— Наша преступница, похоже, не отличается оригинальностью мышления, — задумчиво произнес Вадим. — Вот смотри. Ей понадобилось указать милиции на Михаила Петровича — и она, мысля подобно Полине, выставила на стол виски. А, подбрасывая тебе записку, она вполне могла мыслить подобно Нине. Это многое меняет.

— Что именно? Я не понимаю.

— Нина ведь не имела ни малейшего желания обвинять Лану в убийстве, так? Она преследовала цель убедить Михаила Петровича, будто Лана действовала по указке Козырева. Обвинение в убийстве при этом Нина совершенно не принимала в расчет. Возможно, преступница преследовала схожую цель… не посадить тебя в тюрьму, а лишь уверить милицию, что вы с Козыревым были любовниками.

— Зачем? Если я не убийца, какое милиции дело, спала я с Витькой или нет? Вадим, ты нарочно темнишь. Скажи честно, кого имеешь в виду, и не морочь мне голову рассуждениями.

— Боюсь, в своих рассуждениях я совершал большую ошибку, — ответил Вадим, нахмурясь. — Мне казалось, преступница вела себя разумно и хладнокровно… а, скорее всего, все было наоборот.

— Так ты опять про Аню! — взвилась сообразившая, наконец, Света. — Да, она не такая умная, как некоторые, но она же в этом не виновата! Никого она не убивала, понял? Тем более, Сергея Ивановича. Она любит его, понятно? Он был смыслом ее жизни, понятно? Она любит его, а он любил ее, и он бы никогда не выдал ее милиции, будь на ней хоть сто убийств! Он бы помог ей избежать наказания, вот и все. Много ты понимаешь в любви, ты, сухарь!

— Света, Света, — улыбнулся Вадим. — Успокойся. Я достаточно понимаю в любви, чтобы согласиться: Ане не имело ни малейшего смысла убивать Лагунова, она и так вила из него веревки. Я имел в виду совсем другую.

— Кого? Мы же всех уже перебрали, — все еще возмущенно заявила Света.

— Ну, если все версии, кроме одной, отпадают, значит, остается именно эта одна, какой бы парадоксальной она ни казалась. Метод исключения.

Вадим откровенно дразнил, и это почему-то Свету успокоило.

— Ладно, — махнула рукой она, — попробуем. Аню исключаем — она не убила бы мужа. Нину исключаем — у нее алиби. Лану исключаем — записка с инструкцией принадлежит не ей, а Нине. Полину исключаем — ее показания согласуются с моими. Мужчин исключаем — мужчина сумел бы убить Лагунова, посильнее ударив по голове. Никого не остается.

— Я вижу в твоих рассуждениях небольшой логический пробел.

— Ну, так объясни, раз ты такой умный, — потребовала Света.

— Хорошо. Так из каких соображений ты исключила Лану?

— Как из каких? Я же все тебе рассказала. Мы сперва решили, что убийца она, а потом оказалось, что записка не ее, а Нинина.

— Ну и что? Почему тот факт, что Нина шпионила в пользу любовника, доказывает, что Лана не убийца? — пожал плечами Вадим.

Света задумалась.

— Пускай не доказывает, но… я не понимаю, зачем ей убивать Витьку? У нее нет мотива.

— Возможно, Михаил Петрович не погрешил против истины, уверяя, что Лана никогда его не любила и он это чувствовал. Что в ее поведении было нечто странное. Возможно, и Ниной двигала не только злоба, когда она утверждала то же самое. Кстати, Полина говорила тебе сегодня, что не верит во внезапную страсть Ланы к Михаилу Петровичу.

— Но я своими глазами видела, как она переживает! Она приезжала ко мне вчера, так на ней лица не было, можешь мне поверить.