Владик тоже, видимо, дышит кислородом, но из всех преподавателей Иннокентий Григорьевич нравится ему больше всего. И не потому, что он зоолог, просто так — нравится. Зачем только он поднял его сейчас с места?
Рассказав что-то (что — Владик не слышал, кроме обрывков фраз), Иннокентий Григорьевич обратился к классу:
— А теперь посмотрим, как у нас все-таки поживает зоология. Кто и что готов мне рассказать сам? По пройденному материалу?
Все трусили. Отличники за свои неприкосновенные пятерки. Двоечники — дабы не схватить лишней двойки, а то и кола. Да и чего лезть, когда зоолог никого не вызывает?
Иннокентий Григорьевич прошелся между рядами парт, вернулся к доске и опять сказал:
— Ну, так кто? Право, ничего страшного.
Класс еще больше замер. Конечно, молчали Сима Кулькина и Митя Елкин. Молчали и отличники. Нина Стрельцова полезла в портфель, делая вид, что у нее срочные дела. Вася Строганов с видом умного мраморного древнего грека смотрел на зоолога.
Владику даже смешно стало. Если бы он умел поднимать руку, то уж сейчас…
— Значит, на общественных началах у нас с вами ничего не получится, — с сожалением произнес Иннокентий Григорьевич. — А жаль. Ведь сейчас общественные начала…
Владик спокойно размышлял за своей партой — вовсе не об общественных началах. Почему зоолог впервые обратился к нему, да еще спросил, о чем он мечтает? Почему? Никто ни разу, никогда не обращался к нему с вопросами на уроках. За все годы учения! Неужели…
— Хвостиков! Может, хоть ты? — робко спросил Иннокентий Григорьевич. — Выручай товарищей!
«Все, — решил Владик. — Не зря он ко мне придрался…»
Владик вскочил с парты и произнес:
— Не знаю, Иннокентий Григорьевич, смогу ли я? Если смогу…
— Молодец, Хвостиков! — обрадовался зоолог. — Правда, выручай своих товарищей.
— Зоология — наука о животных, — пояснил Владик.
— Правильно, — согласился Иннокентий Григорьевич. — Зоология — наука о животных. Весьма мудрая мысль! Только ты, Хвостиков, может быть, выйдешь к доске, чтоб все тебя слышали?
— Я лучше с места, — сказал Владик и добавил дальше по учебнику: — Животных можно встретить на земном шаре повсюду…
Класс облегченно вздохнул. Сима Кулькина и Митя Елкин даже улыбнулись. Нина Стрельцова перестала возиться в портфеле, а Вася Строганов — быть мраморным.
— Есть среди животных и паразиты, — продолжал Владик.
Но Иннокентий Григорьевич перебил его:
— Все же выйди, пожалуйста, Хвостиков. Здесь тебе будет удобнее.
— Пожалуйста, — согласился Владик и вышел к доске. — Из животных мы знаем червей, майских жуков, блох, конечно, лягушек и особенно грача и кролика…
— А почему, собственно, особенно? — мягко поинтересовался зоолог.
Этот вопрос никак не мог поставить Владика в тупик.
— Потому, что мы их долго проходили, — бодро сказал Владик. — В учебнике зоологии есть образ жизни и внешний вид грача, мышцы и скелет грача, нервная система грача, строение и деятельность внутренних органов грача, размножение и развитие грача… Мы проходили!
— Ну а кролик?
— О кролике тоже, — обрадовался Владик. — Внешний вид и образ жизни кролика — раз. Скелет и мышцы кролика — два. Нервная система кролика — три. Внутренние органы кролика — четыре. Размножение и развитие кролика — пять.
В этом Владик уже никак не мог ошибиться. Недаром даже дома все говорили, что у него отличная зрительная память. И в классе: «Тебе хорошо! У тебя эта, как ее, зрительная память! Раз взглянул — и на всю жизнь запомнил!»
Это верно!
Нет, конечно, Владик никогда не читал ни одного учебника, кроме задачников, когда уж хочешь не хочешь, а надо что-то решать. А так проглядел заголовки, первые фразы — и все: на тройку вполне хватит.
— Умница, Хвостиков! Ты у нас удивительно наблюдательный человек, — сказал Иннокентий Григорьевич. — Все правильно. Действительно, гидре, лягушке, грачу и кролику повезло в учебнике зоологии больше всех! Ну а что ты знаешь об отряде хоботных?..
О хоботных Владик, увы, почти ничего не знал. Помнил картинку, несколько обрывков фраз, и все.
— К отряду хоботных, кажется, относятся только два вида, — неуверенно произнес Владик.
Но оказалось, что слова его настолько поразили учителя, что тот даже не дал ему договорить:
— Верно, только два вида: индийский слон и африканский слон. Как я уже говорил вам, это самые крупные из ныне живущих наземных животных… Дальше, Хвостиков!
— Изо рта слона торчат два бивня, — вспомнил Владик.
— Хорошо, — согласился Иннокентий Григорьевич, — вот учитесь, ребята, у Хвостикова. Бивни — это что? Бивни — видоизмененные резцы? Так? Так! Продолжай, Хвостиков!
— Размножаются слоны медленно, — сказал Владик грустно, почти со слезами.
Зоолог оценил его грусть и добавил:
— Да, так, например, жившая в Московском зоопарке слониха родила одного слоненка в тысяча девятьсот сорок восьмом году, а другого — только через четыре года… Ну, Хвостиков!
— В Советском Союзе нередко находят зубы и кости, — продолжал Владик…
Класс почему-то неблагодарно захихикал и сбил Владика.
— Ну? — мягко спросил Иннокентий Григорьевич.
— Чучело его находится в зоологическом музее, — окончательно теряясь, произнес Владик какую-то следующую фразу об отряде хоботных. И добавил, извиняясь перед зоологом: — Там это написано, а внизу еще картинка: большой слон и маленький…
— Да, да, — нежно согласился Иннокентий Григорьевич. — Ты только не договорил, чьи зубы и кости, чье чучело?
Владик молчал.
— Папонта, — шепнул кто-то с первой парты.
— Мамонта, конечно, — вспомнил Владик.
— Отлично, — обрадовался зоолог. — А мамонт, как вы знаете, предок наших слонов. Ясно? Теперь, Хвостиков…
Увы, все сведения о хоботных у Владика были исчерпаны.
Наконец он вспомнил.
— Простите, пожалуйста, Иннокентий Григорьевич, — обрадованно взмолился Владик. — Но вот… Вот у меня есть несколько неясных вопросов, если, конечно, вы…
— Пожалуйста, пожалуйста, Хвостиков! — согласился зоолог. — Я с удовольствием…
— Какое значение имеет для слона хобот? — поинтересовался Владик. — Как возмещается у слона несоответствие между короткой шеей и длинными ногами? Какие особенности имеет строение зубов у слона?
Владик прилежно перечислил все три вопроса, которые задавались самим учащимся как раз в конце главы учебника об отряде хоботных. Владик вспомнил их только что, потому что они выделены особым шрифтом и помещались рядом с картинкой: большой слон и маленький…
До конца урока Иннокентий Григорьевич с увлечением отвечал на вопросы Владика.
— Правильно, Хвостиков? — удовлетворенно спросил он, закончив рассказ.
Владик никогда не слыл человеком неблагодарным.
— Спасибо, Иннокентий Григорьевич, — сказал Владик. — А у нас вчера сразу два спутника запустили, знаете? — вдруг почему-то добавил он.
Иннокентий Григорьевич не понял:
— Где у нас? В классе?
— В Советском Союзе, естественно, — пояснил Владик. — Всегда по одному запускают, а тут сразу два в день!
Зоолог, кажется, обрадовался:
— Не знал, не знал! Это отлично!
— Между прочим, вчера по радио об этом говорили, — не выдержал Владик.
— Жаль, но не слушал, — извиняясь, признался Иннокентий Григорьевич.
— А сегодня в газетах… Тоже есть… Не читали?
Владик шел на явный спор. Конечно, он сам не читал сегодняшних газет. Но он догадывался, что все важное, переданное вчера вечером по «Маяку», обязательно должно быть в сегодняшних утренних газетах. Кроме того, по опыту папы и мамы он знал, что нельзя начинать новый день, не прочитав газеты. И сегодня утром папа, проглядывая газеты, заметил: два спутника сразу. Мама со слов папы тоже заметила и что-то сказала важное.
Оказывается, один человек на свете — Иннокентий Григорьевич — ничего не заметил.
— Не читал, — признался он Хвостикову и всему классу, как будто действительно ничего не случилось, ничего не произошло в мире. — Я читаю газеты по вечерам.
