Сон…

В последнее время заснуть становилось все труднее. Сирены воздушной тревоги тоже не способствовали соблюдению режима. Обратиться к своему врачу? Но тот прихватил семью и сбежал в провинцию, подальше от опасной столицы. Его сменил молодой медик, нервный и запуганный. Во избежание ошибки он то и дело хватался за справочники и учебники. Хитоси он ничем помочь не смог. Тут и для настоящих-то больных лекарств не хватает, ни пенициллина, ни аспирина… А приходится тратить время на бездельников, которым, видишь ли, не заснуть. Работать больше надо! Врач отделался от симулянта какой-то легкой микстуркой.

Твердо решившись наладить свой сон, Хитоси толкнулся в иные двери. Итагаки пристроил его на прием к какому-то важному доктору генерального штаба.

– Успокоительное для лошадей, – криво усмехнулся эскулап, вручив ему бутылку мутной жидкости. – Больше ничего в нашей аптеке не осталось. Принимать по столовой ложке, не больше, если не хотите продрыхнуть трое суток подряд.

Хитоси последовал совету. Действительно, несколько ночей кряду он спал здоровым, крепким сном, хотя принцессы Кагуя не переставали донимать глупыми вопросами, сомневаясь в его преданности имперским идеалам. Этой ночью он твердо решил покончить с несносными кривляками. Сжав в руке кухонный нож, Хитоси приблизился к крайней принцессе, примерился и погрузил нож в ее грудь. «Я Сога. Я последний из Сога, и я заставлю вас замолчать». Но ни действия, ни слова Хитоси не изменили настроения принцесс.

– Никакой ты не Сога! Нет больше на свете Сога. Я уничтожила последнего Сога!

– Нет, я уничтожила!

– Нет, я!

– Нет, я!

– Нет, я!…

Хитоси вытащил нож и снова ударил… но рассек лишь большую репу, которая тут же вспыхнула, распространяя едкую вонь горелой органики.

– Гляньте только на этого придурка, – презрительно фыркнула вторая Кагуя. – Даже мелкую посикушку кокнуть не способен.

– У тебя в штанах-то хоть что-то болтается? – пискнула третья и гадко хихикнула.

– Отсюда мне видать, что из штанов у него действительно что-то торчит. Но не часть тела, – прошипела, свистя и булькая кровью, первая. – Вместо части тела у него дыра, дыра зияет.

Хитоси вытащил из широких штанин большой садовый секатор. Принюхался к запаху… На этот раз жженый батат.

– Неплохой инструмент, – откомментировала первая Кагуя. – Но что этот идиот собирается с ним делать?…

– Будет с нами рукодельничать.

– Кусочки вырезать.

– Яичники вырежет!

– Дебил и дурак. Он даже не соображает, что в нашем возрасте яичники пока еще не используются.

Идеальный возраст, чтобы умереть, объяснил им Хитоси, щелкая ножницами. Прежде чем женщина сможет дать жизнь, продолжить цепь поколений. Как настоящий последователь Будды, он обязан разорвать эту цепь, прервать цикл, даже применяя насилие… Запах грибов, поджаренных в масле на сковороде.

– Дурачок, милашка, бедняжка… Тебе нас не пережить, как ни пыжься.

Тут все принцессы разом разинули рты и издали пронзительный протяжный вопль, раздирающий облака. Открыв глаза, Хитоси увидел лицо склонившейся над ним жены, окаймленное седеющими волосами. Лоб ее пересекали углубленные озабоченностью морщины.

– Ради всех божеств, просыпайся наконец. Налет, нас бомбят. Вокруг все пылает: соседние дома, сады – все. Сирен не слышал? Скорее в убежище!

Ранее Хитоси ничего подобного не замечал, но теперь, когда домов в столице почти не осталось, прятаться стало труднее. Сыщик? Шпион? Уже два-три дня за Хитоси повсюду следовала какая-то фигура. Почти карикатура: габардин и мягкая шляпа.

Легкий юго-восточный ветер окутывал город одеялом пыли и еще неостывшего пепла. Сезон цветения вишневых деревьев – только цвести больше нечему. Пожар, вызванный рейдом, бушевал несколько дней и уничтожил больше жизней, чем вызвавшие его бомбы.

Выжившие, бродящие меж развалинами, казались привидениями. Они безропотно извлекали из пепла обугленные куски трупов. Потерявшие в наиболее пострадавших кварталах абсолютно всё группировались, инстинктивно налаживая жизнь в непривычных условиях. Дети и взрослые с ведрами искали, где бы добыть воды, собирали недогоревшие куски дерева для вечернего костра, рылись в поисках уцелевших остатков чего-нибудь съестного.

Кое-где в этом «нормальном» отупении наблюдались аномалии. Всплески безумия. Вот старик с обожженным лицом преклонил колени перед местом, где стоял его дом, и время от времени оглашает окрестности диким смехом. Вот женщина схватила за рукав полицейского и требует найти ее пропавшую дочь. Полицейский отмахнулся от нее, ссылаясь на занятость, и женщина разразилась рыданиями.

– Ты хочешь оставить меня в этой обстановке! – возмущается супруга Сога, прогуливаясь перед догорающими развалинами, поправляя длинный роскошный халат, никак не гармонирующий с ситуацией.

Их уютная резиденция в Кагурадзака, как и соседние дома, не пострадала от бомб, но сгорела в результате вызванного ими пожара. Супругам Сога оставалось лишь определить размер ущерба.

Хитоси прогулялся вокруг университета, убедился, что от колыбели науки тоже мало что уцелело. Собираясь вернуться к супруге, он снова заметил таскающегося за ним филера. Еще раз он обнаружил слежку у продовольственного пункта и опять – у чудом уцелевшего особняка Ивасаки. Мамаша Ивасаки собралась покинуть столицу и отправиться на северо-восток, на курорт с минеральными водами в префектуре Аомори. Уж там-то бомбежка не угрожает, да и поля вокруг плодородные. Ни черного рынка, ни проблем с продовольствием. Супруга Сога собралась сопровождать мать, а Хитоси решился перебраться в Сога. Исивара, однако, сообщил ему, что там обстановка не лучше, чем в столице. Завод, храм, жилища – все разнесло в пыль. Его дом? Нет, конкретно он не знает, но не стоит питать иллюзий. Кроме того, та местность закрыта для доступа.

– Я все же хотел бы туда попасть, – настаивал Хитоси. – С военным конвоем, например. У вас ведь есть грузы в том направлении?

– Брось, старик. Нечего там смотреть, уверяю тебя. Пепел. Езжай-ка ты лучше с супругой на воды. Там безопасно, да и сытно. Нечего тебе тут делать, в столице.

– Не могу. Дело моей жизни… Великий труд…

– Ты в шоке, милый! Бредишь. Дело твой жизни – наша шифровальная машина, и ты это дело сделал на все сто процентов, заслужил почет и отдых.

Хитоси одарил друга самой лучезарной улыбкой, на которую оказался в данный момент способен.

– Ладно, черт с тобой, как хочешь. Я тебе обеспечу утолок в казарме, без особых удобств, ванна на двоих. На окраине Токио. Не благодари, не люкс.

Генерал тут же набросал на листке адрес и маршрут:

– Скажешь от кого – и тебе сразу найдут комнатку. Они знают, что иначе получат от меня под зад. Теперь это просто, ведь введено военное положение.

Хитоси эта новость застала врасплох.

– Ты еще не в курсе? Комендантский час и все такое… Хватит, побаловались, теперь правят бал военные!

Генерал понизил голос, как будто боялся, что его кто-то услышит.

– Кстати, и военные не ангелы. Ни черта не смыслят, опыта-то нет… За порядком следить надо. Мародерство, грабежи, соседские склоки… Сразу наводнили город шпиками в штатском. До того неуклюжие! За версту видать.

– Габардин и мягкая шляпа…

– Ага, ты уже заметил! Значит, и к тебе приставили пару-другую? Черт… Если они узнают, что кое-кто в генеральном штабе считает тебя красным, хлопот не оберешься. Ну, я-то такие сплетни сразу пресекаю, при мне они помалкивают, с ветераном Маньчжурии не поспоришь.

Хитоси нервно сглотнул, а Исивара продолжал успокоительно:

– Да не беспокойся, ты под нашей защитой. Кстати, у тебя костюм для приема остался?

– Прием состоится? Так ведь… дома целого нигде не осталось.

– К северу нашли подходящее местечко. Рядом никаких заводов, нечего там было бомбить. Жратвы навалом… Покой, порядочек… иллюзия, во всяком случае. Отдых.