Фантазия у Вронской разыгралась не на шутку. Она даже предложила впечатлить Седова вдруг исчезнувшим трупом, который должна была вывезти с участка дожидавшаяся в укромном месте девушка Юры. А потом, перед боем курантов, «труп» в костюме Деда Мороза эффектно появился бы в особняке…

Но эту часть спектакля пришлось опустить – дела Володи, потом пробки. Времени до двенадцати и так оставалось всего ничего. Да, предполагалось, что в бане следователь проторчит долго, но он оказался еще более дотошным!

Жизнь внесла свои коррективы и в плане подозреваемого. После того как Марина стала выяснять отношения, Андрей, хихикая, предложил:

– Давай мою малую типа убийцей заделаем. Конечно, как ей не ревновать! Мы с тобой все время отходим и базарим!

Наверное, Марина предположила, что олигарх со Снегурочкой уединился в бане. И решила помешать «голубкам» своим присутствием. Какой это был шок: вдруг увидеть, поправляя входящему в образ «мертвому» Юре грим, стройные ножки Марины через неплотно прикрытую дверь сауны… Видимо, девушка, обнаружив «труп» и услышав чьи-то шаги, решила спрятаться, просто в лучших традициях кинематографа.

– Что ж, так даже веселее, – сказал потом Андрей, услышав о «свидетельнице преступления», – она станет заявлять, что ты убийца, Седов не поверит. Нормалек! Вот это движуха! Ты еще улику в сауну какую-нибудь подбрось!

Все было прекрасно до тех пор, пока на сцене не появился главный герой, ради которого этот спектакль и затевался.

– Ты представляешь, у жены, оказывается, любовник есть, – сказал Володя, едва получилось чуть отойти от внимательно прислушивающегося к разговору Захарова. – Думал, мы уже совершенно чужие люди. Но так сердце разболелось…

В глазах резко потемнело. И вдруг показалось: не крупные капли дождя барабанят по аккуратной дорожке. А много-много елочных шариков падает с неба и разбивается вдребезги.

Вот и все.

Осколки…

Это точно, и нет никакой ошибки.

Хороший актер – мощный сканер. Слова излишни, в эмоции партнера просто входишь, как в незапертую дверь. За дверью Володиной души было больно, мрачно. Страшно. Там переплелись упреки, досада, раскаяние. И там больше не было ни света, ни тепла, возле которого всегда хотелось греться.

Если свеча задувается – значит, больше она не нужна. А может, никогда и не была нужна.

Самое главное ведь не ломается, не задувается, не исчезает. Никогда. То, что действительно важно, остается всегда и в любых ситуациях.

Все стало понятно. У Володи действительно есть любимая женщина, одна-единственная. И зовут ее Люда.

Но – что бы ни случилось – роль надо доигрывать полностью, до последнего акта.

Получилось.

И это не только профпригодность, долгая дрессировка в институте, безумная любовь к профессии.

Хотелось попрощаться с Володей красиво. Он будет пытаться склеить свою семью, это очевидно, и не надо было вообще начинать эти отношения, но если уж так случилось, то теперь тем более надо уходить…

Хотелось поблагодарить его – за свет, за боль.

Вот ведь как получилось. Настоящая ирония судьбы. Любимый тоже подарил эмоции. Неожиданные, незабываемые…

… – Володь, ты не спишь? – Инга высвободилась из его объятий, приподнялась, положила под спину подушку. – Я должна тебе кое-что сказать. Мы с Ликой и Андреем называли нашу операцию «Смерть Деда Мороза». Но вот какая штука… Кажется, получилась в итоге «Смерть Снегурочки». Я не хочу больше быть с тобой. И не спрашивай почему, мы оба все понимаем. Ты меня отпускаешь?

Седов, притворно вздохнув, кивнул.

Какое облегчение на его лице…

«Милый, как жаль, что ты – такой плохой актер, ну хоть капля горя – и мне было бы легче…»

– Я выйду покурить, – пробормотала Инга, вставая с постели. – Возьму у тебя сигарету, хорошо?

Она даже не стала ее вытаскивать из пачки, обнаруженной в кармане синего пиджака. Просто повертела в руках и засунула обратно.

Если бы сигареты решали проблемы, курильщики были бы самыми красивыми и счастливыми людьми. А они злые и зеленые. Сигарета – просто повод, лишь предлог…

Побыстрее уйти!

Когда сказано все, что нужно было сказать, зачем мучиться рядом с трупом остывающей любви?!

Длинный коридор, в который выходили двери многочисленных спален, уткнулся в симпатичное полукруглое окошко с широким подоконником.

Инга собиралась пройти мимо, спуститься по лестнице в гостиную. Но задержалась, привлеченная необычным зрелищем.

Дождь стал еще сильнее. Такие проливные, стеной, в последние годы все чаще обрушиваются летом. Но… первого января?!

Впрочем, это было красиво. Упругие струи ввинчивались в снег, и сугробы разлетались неуправляемыми фонтанчиками. Потом светлеющее небо вдруг озарилось красным букетом ракеты.

– Андрей! Получилось!

– С Новым годом всех!

Инга прислушалась к визгу девчонок и вдруг улыбнулась.

Даже в утрате есть счастье. И в любой боли есть свет.

Если больно, когда теряешь, – значит, было хорошо. Могло бы не быть – но было!

Если больно – то жизнь продолжается. И можно снова пытаться наполнить ее счастьем, раскрасить красивыми красками и засадить благоухающими розами.

Пережитое делает сильнее. Сильнее во всем, даже в способности любить, наслаждаться жизнью, радоваться.

«Боль тоже нужна. Все будет хорошо, – Инга послала новогоднему дождю воздушный поцелуй. – Ведь год только начинается! И у каждого человека есть возможность исполнить все свои мечты…»