Более того, они осознают, что врут, и ложь их доставляет им удовольствие (о чем Кагарлицкий засвидетельствовал, будучи лично знакомым со многими западными неомарксистами). Начало этой лжи, по крайне мере хронологически, положила деятельность известного западного марксиста Пэрри Андерсона, который, как отметил Борис Кагарлицкий, когда того избрали на пост главного редактора "New Left Review", провозгласил себя "императором" и заявил, что отныне марксизм, во-первых, должен сменить ориентацию и защищать не "большинства", а различные меньшинства (сексуальные и этнические), во-вторых, отказаться от активной борьбы и заняться исключительно культурологической критикой.
Тем самым марксизм отказался от своей эмансипаторской миссии и пошел на сговор (в терминологии практически всех выступающих "консенсус") с мировой капиталистической системой. В этом смысле, отметил в конце своего выступления Борис Кагарлицкий, современные правые ему намного симпатичнее современных левых: по крайней мере, они лгут меньше (это было странно слышать из уст человека, посвятившего свою жизнь левой идее).
Эмансипаторская миссия правого проекта
Итак, левые лгут, правые лгут тоже, но меньше. Первые лгут постоянно, вторые время от времени. Левые пошли на консенсус с либералами, а правые? Как обнаружилось в ходе дебатов, именно правые ныне претендуют на освобождение человечества из-под власти либерализма и левого оппортунизма. По данному пункту и солидаризовались Аркадий Малер и Егор Холмогоров. "Марксизм никуда не делся, но левый дискурс в целом будет постепенно сходить на нет", - заявил в своем выступлении Аркадий Малер. Их стремление создать справедливое общество отвечает стремлению консерваторов создать общество, строящееся на основах социальной справедливости. Но, к сожалению, этой работой марксисты заниматься не хотят, поскольку она трудная и кропотливая (к сожалению, вопрос, хотят ли ею заниматься консерваторы, остался открытым).
Важно отметить, заявляет Малер, что марксизм как мировоззрение во многом проигрывает консерватизму. Любое мировоззрение, во-первых, требует жертв, как отметил Аркадий Малер, а, во-вторых, предлагает онтологическую компенсацию за жертвы. И тут же спикер стал противоречить сам себе. Либерализм, с его точки зрения, не требует ни жертв, ни предлагает онтологической компенсации за них, чем и привлекателен. Социализм же жертв требует, но онтологической компенсации не предлагает. Наконец, консерватизм требует жертв и предлагает онтологическую компенсацию (что такое "онтологическая компенсация", осталось загадкой). Отсюда, делает вывод Малер, консерватизм - наиболее привлекательное мировоззрение в современной эпохе.
Эту точку зрения поддержал и Егор Холмогоров, ударившийся в мистические размышления о том, каким образом понимается материя и дух в марксизме и среди правых. В итоге он пришел к выводу, что марксизм требует эмансипации материи, в ущерб форме. Правые же, наоборот, требуют полного отказа от материи, поскольку форма в ходе самосоздания превращается в материю. Следовательно, именно правое движение дает возможность человеку не только освободить свое тело, но и свою душу. Лишь правая идеология ныне единственно диалектична, и тем самым является подлинным наследником эмансипаторской миссии марксизма.
Кто есть марксист?
С дуэтом Малера и Холмогорова решила поспорить российская академия в лице доцента философского факультета Московского государственного университета имени Ломоносова Владимира Кржевова. Свое выступление он начал с констатации того, что марксизм не только не умер, но и процветает. Причины этого философ усматривает в том, что марксизм - это не теория классовой борьбы и не учение о диктатуре пролетариата, но социально-философская концепция, в которой проанализированы механизмы функционирования капиталистического индустриального общества.
Необходимо отметить, что Владимир Кржевов выступил в защиту современных "новых левых" и их переориентации с защиты пролетариата на защиту различных меньшинств. Ведь пролетариат по логике самой концепции Маркса просто не мог быть субъектом революционного преобразования общества, так как подобным субъектом мог стать лишь класс-организатор производства. Впрочем, едва ли современные меньшинства могут или желают организовывать производство в широком смысле (не делать "фенечки" в кустарных условиях, а создавать фабрики, работающие на новых принципах).
Но, как впоследствии заметил сам Кржевов, современные левые - это не отнюдь марксисты. От марксистов их отличает следующий факт. "Марксизм - это учение, которое основано на признании объективной необходимости форм социальной организации и их смены в истории." "Если сей тезис не признается, то это все, что угодно, но не марксизм", - заявил Владимир Кржевов. (Впрочем, с Кржевовым не согласился Борис Межуев, с точки зрения которого вопросы культуры всегда находились в центре внимания марксизма, а "новые левые" или "культурные марксисты" всего лишь продолжили традицию отцов-основателей).
Кржевова поддержал известный отечественный левый Александр Тарасов, который, заняв место выступающего, немедленно начал потрясать перед публикой принесенными с собой книгами на иностранных языках, спрашивая у присутствовавших на презентации, читали ли они их? Выяснив, что точно ничего из принесенного слушатели не читали, Тарасов тут же уличил Готфрида (при этом обозвав автора Готфридом Бульонским, намекая на его тевтонское происхождение) в невежестве или, по крайней мере, в неправильном понимании прочитанного, а также в переходе в ведомой им полемике на личности. (Например, Александр Тарасов указал на связь, прописанную Готфрдомом, между сумасшествием Альтюссера и его теоретическим антигуманизмом. Здесь Тарасов вспомнил о том, как однажды он спросил своего немецкого коллегу о том, почему никто не вспоминает о плохих сторонах личности Макса Вебера, который бил своих служанок и был вдохновителем Капповского путча в Германии? На это справедливое вопрошание немец ответил, что у них не принято об этом вспоминать, поскольку эти факты не имеют отношения к сути идей Макса Вебера).
Соответственно, приходит к выводу Тарасов, о времени, потраченном на чтение книги Пола Готфрида, можно только пожалеть. Однако в то же самое время Тарасов согласился с американским консерватором в том, что истинных марксистов нынче днем с огнем не сыскать. И вот почему. У современных левых практически полностью отсутствует такое важное качество мышления, как диалектичность. А ведь именно оно отличает истинного марксиста от левака, приписавшего себя к лагерю почитателей немецкого философа идеалиста XIX столетия. "Как не может быть православного атеиста, так не может быть и недиалектичного марксиста!" - закончил свою речь Александр Тарасов. Впрочем, напоследок он упомянул, что книга Готфрида - чистой воды пропаганда, а сам Готфрид - фашист, так как в "Странной смерти марксизма" цитирует неонацистскую газету.
Готфрид. Пропаганда ли это?
Обвинения в пропаганде не были бы такими серьезными, если бы не смешивались с утверждением, что пропаганда эта ведется во имя победы нацистской идеи. Но на самом деле обвинения Готфрида в пропаганде - не более чем специальный риторический прием, призванный очернить автора "Странной смерти марксизма". Книга - действительно отнюдь не теоретический трактат, но полемическое произведение.
И как всякое полемическое произведение оно в первую очередь призвано привлечь общественное внимание к проблеме. Безусловно, можно было бы издать и иные, более теоретически нагруженные труды американского политолога, но, как заявил главный редактор ИРИСЭН Юрий Кузнецов, издание именно "Странной смерти марксизма" имело под собой два основания. Во-первых, маркетинговые соображения: полемические книги всегда лучше продаются. Во-вторых, решение об издании этой работы было вынесено не конкретным человеком, но редакционным советом, куда входят в том числе и все те заслуженные иностранные ученые, книги которых ИРИСЭН уже перевело и издало (а это ни больше ни меньше 24 наименования). Но если Дипак Лал, Хесус Уэрта де Сото, Мартин Ван Кревельд не усмотрели в Поле Готфриде ничего фашиствующего экстремиста, может ли он действительно быть таковым? Складывается впечатление, что все-таки нет. Да и никто из присутствующих, кроме Александра Тарасова, напрямую Пола Готфрида в симпатиях к национал-социализму не обвинял.
