– Ну не обижайся! – попросила она и обняла сестру. – Просто ты до сих пор хочешь меня контролировать во всем. А мне это неприятно. Я чувствую себя великолепно, врач правда сказал, что угрозы для жизни ребенка или моей жизни нет. Так о чем беспокоиться? Я люблю тебя, Энн, и очень благодарна тебе за заботу. Ты самый родной и близкий мне человек, и твое мнение для меня много значит.

– Подлиза! – сердито буркнула Энн, но обняла Кэтрин в ответ. – Так что тебя не устраивает в предложении Боба? Ты его не любишь?

– Тебя, сестричка, не поймешь. То ты говоришь, что брак – это сделка, то начинаешь спрашивать меня, люблю ли я Боба...

– Брак – семейный союз мужчины и женщины, порождающий их права и обязанности по отношению друг к другу и к детям, – процитировала Энн, слегка прикрыв глаза. – Так что это в любом случае сделка: муж приносит деньги, жена обеспечивает уют, рожает и воспитывает детей – в стандартном варианте. Можно и наоборот, кроме, разумеется, рождения детей. Но какой бы сделкой этот союз ни был, положительное отношение друг к другу только скрепляет его.

– Положительное отношение в твоем понимании – это любовь? – на всякий случай уточнила Кэтрин.

– Можно ограничиться и простой привязанностью. Но я бы хотела знать, любишь ли ты Боба.

Кэтрин отвела глаза в сторону.

– Зачем тебе это?

– Не беспокойся, я не мазохистка. Совсем недавно я поняла, что никогда не любила Боба и наш брак стал бы огромной ошибкой, которую бы пришлось исправлять очень много лет.

– Это из-за мужчины, с которым ты сегодня пришла?

– Кэтрин, не уходи от темы! – потребовала Энн.

– Я тебе отвечу, если ты пообещаешь, что расскажешь мне все о своем новом красавце.

– А почему ты решила, что Фредерик красавец? – удивилась Энн.

Она никогда не замечала за собой склонности к мужчинам с яркой внешностью. Скорее наоборот: красавцев Энн боялась как огня. И вновь Фредерик выпадал из привычных для нее рамок!

– Мужчина с таким голосом должен быть красив, как Аполлон! – мечтательно закатив глаза, заявила Кэтрин.

– И что это вас сегодня на Олимп потянуло? – неизвестно у кого поинтересовалась Энн. – Нет, на Аполлона он не похож. Если только этот бог не был рыжим и не стягивал свои кучерявые волосы в хвост на затылке.

– Да, тогда не похож. А какой у него рост?

– Около шести футов.

– И как же ты ходишь рядом с ним?

Энн удивленно пожала плечами.

– Нормально хожу.

– А как вы умудряетесь целоваться? Ведь тебе для этого нужно подпрыгнуть! Или ему наклониться почти до земли...

– У нас разница всего-то несколько дюймов. Если тебе так интересно, никаких проблем до сих пор не было.

– А в постели?

– Кэтрин! – возмутилась Энн.

– Ну ладно, вопрос снимается. Так ты собираешься с ним серьезно закрутить?

– Я еще пока не знаю. Мы и знакомы-то всего неделю...

– Ну ты, сестричка, даешь! – восхитилась Кэтрин. – Никогда бы не подумала, что ты будешь целоваться с мужчиной, которого знаешь всего неделю!

– Да мы и целовались-то один раз, в первый день.

– В твоем голосе звучит что-то, подозрительно похожее на разочарование.

– Хватит уже! – остановила ее Энн. – Ты все же умудрилась оставить тему Боба и его предложения. Почему ты не хочешь за него замуж? Разве ты его не любишь?

– Любишь – не любишь, что ты заладила?! – раздраженно огрызнулась Кэтрин.

– Но ведь ты с ним спала.

– И что? Неужели обязательно делать это по любви?

– Ты спала с Бобом, чтобы сделать мне больно? – удивилась Энн и с подозрением посмотрела на сестру.

– Почему у тебя нет других вариантов? Может быть, мне было интересно, как ты отреагируешь!

– Очень плохо, – бесцветным голосом ответила Энн. – Мне, кажется, пора.

– Стой! – окликнула ее Кэтрин. – Я глупо пошутила. Беременность убила у меня чувство юмора начисто! Я переспала с Бобом потому, что не смогла удержаться. Не знаю я, любовь это или нет, но мне его не хватает... – Последние слова Кэтрин сказала почти шепотом, отвернувшись от сестры.

– Так почему бы тебе не выйти за него замуж, вместо того чтобы бросаться вазами с цветами?! – возмущенно воскликнула Энн. – Так и повредить недолго...

– Он неправильно просит!

– Господи, да что же ему, кричать под балконом: «Выходи за меня, Кэтрин!»?

– Тогда бы я согласилась.

– Ты хочешь романтики?

– Почему бы и нет? – Кэтрин пожала плечами.

– Потому что ты выбрала не того мужчину. Боб найдет тысячу и одну причину, почему ты должна выйти за него, но даже и не подумает о том, что для этого достаточно просто сказать о своих чувствах! Ну такой он человек, Кэтрин. И его уже не переделать. Даже не пытайся.

– Все, больше я не буду об этом говорить! – отрезала Кэтрин. Энн сразу же поняла, что переубедить ее не удастся. Фамильное упрямство Ланкастеров. – И зачем ты только сказала Бобу о ребенке...

– Мы уже несколько раз обсуждали эту тему. Он отец, он имеет право знать.

– Ох, Энн, остановись! – Кэтрин замахала на сестру руками. – Вопрос был риторическим.

– Кэтрин, прошу тебя, пообещай мне подумать над предложением Боба!

Энн обняла сестру и нежно погладила ее по длинным густым шелковым волосам.

– Обещаешь?

– Ты полагаешь, я без обещания не буду об этом думать? – поинтересовалась Кэтрин.

Она вдруг взъерошила короткие волосы на голове сестры и улыбнулась.

– Эх, зря ты остригла волосы!

– Я уже и сама жалею. Решила отращивать.

– А вот мне придется подстричься, – грустно вздохнула Кэтрин. – Выпадают, и все тут!

– Ничего, родишь ребенка, и все наладится. Я люблю тебя, Кэт. – Энн ободряюще улыбнулась сестре. – А сейчас мне действительно пора. Не хочу ждать, пока меня выгонят.

– Да, иногда мне надоедает это, но ты, как всегда, права.

– Может быть, и в плане развития ваших отношений с Бобом я права? – предположила Энн.

– Не начинай снова! – умоляюще воскликнула Кэтрин. – И, кстати, все же будь осторожнее. Ты ведь знаешь этого Фредерика всего неделю. Может быть, он маньяк какой-нибудь!

Она весело подмигнула, но Энн почему-то совсем не развеселило это замечание. Она выдавила улыбку и помахала сестре на прощание рукой.

Какая-то Энн странная сегодня, подумала Кэтрин, провожая взглядом сестру. А Бобу придется научиться признаваться в любви, если он действительно хочет жениться на мне!

Энн в задумчивости брела по коридору, почти ничего не замечая. Последние слова сестры словно раскаленный гвоздь засели у нее в мозгу.

«Может быть, он маньяк какой-нибудь!»

Энн раз за разом прокручивала эти слова, и ее сердце тревожно сбивалось с ритма.

Какая глупость! – сердито думала Энн. Она сердилась не на сестру, которая просто пошутила, а на себя. И еще немного на Седрика Гроувера, запугавшего ее, как оказалось, до полусмерти.

«Может быть, он маньяк какой-нибудь!»

Бред! Просто бред. Впервые в жизни я встретила мужчину интересного, образованного, красивого, открытого, привлекательного... Если бы Энн говорила все это вслух, у нее просто не хватило бы дыхания на перечисление всех достоинств Фредерика Стрейта. Жизнь не может быть настолько несправедлива ко мне, чтобы разрушить все мои мечты всего-то за одну неделю. Да и какой из Фредерика маньяк? Просто смех! Если бы он хотел что-то со мной сделать, уже давно сделал бы. Я ведь сама просила его остаться вечером, после того как мы ходили в оперу.

Энн уже почти успокоилась, как какой-то ехидный голосок, очень напоминающий голос нервного сержанта Гроувера, сказал ей: «В тот вечер множество людей видели вас вместе, видели, как вы вместе уехали. „Маньяк“ вовсе не значит „сумасшедший“. Раз его до сих пор не обнаружили, значит, он отлично умеет заметать следы и не сделает какой-нибудь глупости. Не в его интересах попасться».

Энн отмахнулась от навязчивого голоска и предпочла подумать о том, как заставить строптивцу Кэтрин выйти замуж за Боба. По крайней мере, Энн избавилась бы хоть от одной головной боли.