- Хорошо, давай не будем посвящать Катю в суть плана. Я в гриме, поэтому сама она ни о чем не догадается. Мало ли для чего Марине нужно, чтобы я знала подробности ее жизни и историю семейства! Может, она хочет, чтобы я написала о ней биографический роман.

- Нет! - уперся Виталий. - Если Катерина расскажет кому-то, что Маришка прислала к ней девицу, которая интересуется семейством Турусовых, и это дойдет до ушей Альбины или губернатора, на тебя натравят службу безопасности...

- Придется рискнуть, - отрезала Яна. - Я предпочитаю познакомиться с работой губернаторской службой безопасности до того, как подменю дочь губернатора, а не после. Это, знаешь ли, менее опасно для моей любимой шкурки.

- Ты не понимаешь...

- Нет, это ты не понимаешь! Для того чтобы убедительно сыграть роль, я должна знать о Марине все. Сама она подготовить меня не может, потому что на это нужно время, а у нас с ней на все про все максимум полчаса в день. Значит, кто-то должен нам помочь. Марина убеждена, что Катя - лучшая кандидатура. Катя - ее подруга, они знакомы с детства и доверяют друг другу. У Кати есть домашние видеофильмы с Мариной, и мне необходимо их просмотреть, чтобы научиться говорить и двигаться, как Марина, узнать ее характерные жесты, - импровизировала Яна. - И если ты считаешь, что к Кате обращаться нельзя, я отказываюсь участвовать. Провал, знаешь ли, слишком дорого мне обойдется!

- Успокойся, пожалуйста. - Ее угроза явно напугала Виталия, и теперь он лихорадочно пытался придумать выход из положения. - Давай не будем рубить сплеча. Обсудим все спокойно, без эмоций...

Но Яна не собиралась заключать перемирие, тем более что противник дрогнул. Нужно было дожать его, пока он не собрался с силами для новой атаки.

- Не буду я ничего обсуждать! Или мы едем к Кате, или я немедленно возвращаюсь в Москву. Кстати, Марина собиралась позвонить ей и предупредить о моем приезде. Если я не появлюсь, Кате станет любопытно почему, она начнет названивать подруге, спрашивать, в чем дело. И сторожевые псы, приставленные к Марине, могут заинтересоваться моей персоной. Они доложат своей хозяйке, та поставит на уши свою службу безопасности, и результат будет ничуть не утешительнее, чем если бы Катя разболтала всем о Марининых планах.

После минутной паузы Виталий признал свое поражение.

- Ладно, поехали к Кате. - Он повернул ключ зажигания. - Только ты уж постарайся, чтобы она ни о чем не догадалась, хорошо? Кстати, у тебя грим не потечет? Сейчас довольно жарко.

- Не потечет. Маргарита Павловна сказала, что он на какой-то специальной основе. Даже под софитами не плавится. Слушай, мы что, перешли на "ты"?

- Ну да. Разница в возрасте вроде позволяет. А теперь мы еще повязаны общей тайной. Надеюсь, ты не против?

- Раньше надо было спрашивать. Теперь будет глупо, если мы вдруг опять начнем выкать. Короче, проехали. Ответь мне на один вопрос, дорогой. Почему ты написал мне - это ведь ты писал? - что моя поездка будет короткой? Мне понадобится не меньше двух недель, чтобы вжиться в образ, а потом я должна буду какое-то время подменять Марину. Кстати, как долго? Неделю? Месяц? Ведь не стоило городить огород ради пары-тройки дней.

- Нет, конечно. Я надеялся, что ты освободишь ее хотя бы на две-три недели. А насчет короткой поездки написал, чтобы тебя не отпугнуть. Мало кто решится уехать неведомо куда неведомо зачем надолго. И потом, у меня ведь не было уверенности, что вы с Мариной примете мой план. Если бы любая из вас отказалась, твое путешествие действительно продлилось бы не больше двух-трех дней. А почему ты думаешь, что на вживание в образ тебе потребуется две недели? По-моему, нескольких дней хватит выше крыши.

Виталий старался говорить небрежно, но Яна почувствовала, что вопрос длительности ее подготовки всерьез его тревожит. "Ага, голубчик! Стало быть, тебе позарез необходимо провернуть свою пакость как можно скорее. Что ж, это неплохо. Тебе придется действовать, и действовать срочно. А значит, у меня есть шанс быстро выяснить, что ты затеваешь".

Она злонамеренно сделала вид, что любуется мелькающим за окном пейзажем, а вопрос Виталия пропустила мимо ушей. Через минуту он заерзал на своем сиденье и напомнил о себе покашливанием.

- Так что скажешь, Марьяна?

- А? Ты о чем?

- Я говорил, что тебе не нужно долго готовиться. Внешне вы с Мариной неотличимы. У тебя такая же фигура, походка, тембр голоса, даже манера смотреть немного исподлобья. Если ты избавишься от своего чудовищного московского "аканья" и вообще будешь поменьше тянуть гласные, ни одна собака не догадается, что ты ее подменила.

- Собака как раз догадается. Учует.

- Может быть, но Турусовы не держат собак. Тебе нечего опасаться.

- В самом деле? А друзья дома, знакомые? Хорошо я буду выглядеть, если ко мне обратится неизвестная личность и начнет расспрашивать, как здоровье какой-нибудь Анны Ивановны и куда подевался неведомый Николай Андреевич! Или вдруг свалится мне на голову Маринин друг детства, перебравшийся на ПМЖ в Америку, и захочет узнать, куда раскидало общих знакомых. Или мой предполагаемый папенька ударится в сентиментальные воспоминания и решит выяснить, что мне запомнилось из поездки в Карловы Вары десятилетней давности.

- Все это крайне маловероятно. Марина - не совсем обычный человек. Мать всю жизнь держала ее в строгой изоляции. Если Альбина замечала, что дочь к кому-то тянется, этого человека тут же изымали из обращения. В результате Марина выросла очень замкнутой и немногословной. Поэтому никто не полезет к тебе с задушевными разговорами и не удивится, если ты не захочешь предаваться воспоминаниям о детстве. Единственное, что тебе действительно стоит освоить, так это вежливо-отчужденную манеру держаться и умение молчать. Знаешь, есть люди, которые чувствуют себя неуютно, когда в разговоре возникает пауза, и изо всех сил стараются ее заполнить. Так вот, Марина к этой категории не относится. Она открывает рот только тогда, когда к ней обращаются с прямым вопросом, и даже в этом случае частенько отделывается каким-нибудь неопределенным междометием.

- Странно, я ничего такого не заметила.

- Ты встретилась с ней при таких обстоятельствах, когда она просто вынуждена была разговаривать. Причем объяснить нужно было многое, а времени было мало. Неудивительно, если ты сочла ее болтушкой.

- Нет, болтушкой она мне не показалась, - улыбнулась Яна. Тут течение ее мыслей необъяснимым образом поменяло направление, и она вспомнила о своем обещании вытрясти из Виталия жирный гонорар. - Да, мы же еще не обсудили условия моего участия в твоем грандиозном проекте. Будем считать, что ты ангажировал меня на месяц. Я хочу получить за работу десять тысяч баксов.

- А не жирно будет? - покосился на нее Виталий.

- В самый раз, - отрезала Яна. - У меня ответственное и опасное задание. Если во мне распознают самозванку, вам с Мариной сильно не поздоровится, а с меня так вообще снимут шкуру. Или упекут за решетку на неопределенный срок. Мне придется постоянно быть настороже, и неизвестно еще, как такое напряжение скажется на моей психике. Только мысль о достойном вознаграждении способна укрепить мой дух и дать силы продержаться до конца.

- Ну ты даешь! - усмехнулся Виталий. - Долго речь-то репетировала? Ладно, убедила. Получишь свои десять тысяч.

- Половину вперед.

- Что? Да ты, я гляжу, совсем зарвалась! Нет, об этом не может быть и речи! Какие у меня гарантии, что ты не свинтишь завтра же в свою Москву, прикарманив мои денежки?

- Партнерам нужно доверять. Я же не спрашиваю, какие у меня гарантии, что ты честно со мной расплатишься после того, как я выполню свои обязательства!

- Если я тебя кину, ты можешь настучать на меня Турусову или его жене. Они найдут способ со мной поквитаться!

- Это не поможет мне получить деньги. Ты тоже можешь за пару сотен нанять каких-нибудь алкашей, чтобы они меня как следует отдубасили. Или даже заняться этим приятным делом лично.