Его продвижение в конце концов было остановлено; Слон стоял, накренившись на один бок, невозмутимо урча. Рольф как раз снова прочно уселся в кресле и потянулся к рычагам управления, когда его удивило новое движение воздуха вокруг. Одновременно донеслись наружные шумы и запах каменной пыли. Он повернулся, чтобы посмотреть на дверь, и с еще большим удивлением увидел, что она открыта. В ее проеме стоял воин. Его одежды, шлем и щит были окрашены в черный и красный цвета; в полувытянутой руке он держал меч — так, что тот находился едва ли в метре от сердца Рольфа. Лицо воина было скрыто забралом, на черном фоне была нарисована красная демоническая маска; Рольф ни на мгновение не усомнился, что это Чап.
Даже Чап, впервые попав внутрь Слона, поневоле на мгновение задержался, испытывая благоговейный страх и изумление. В тот же миг Рольф скользнул из кресла в противоположную от меча сторону.
Меч стремительно последовал за ним. Но Камень Свободы по-прежнему находился у Рольфа в кармане, и даже теперь он открыл ему дорогу. Перед юношей в полу открылся люк, о существовании которого он даже не подозревал. Головой вперед он нырнул в темное пространство внутри машины. Даже когда панель сама по себе закрылась над его головой, поверхность, на которой он лежал, дала ему возможность двигаться к выходу. Он выскользнул наружу прямо сквозь твердую броневую плиту, такой толщины, что он мог бы полностью уместиться внутри нее; металл позади него сам собой стал точно на место.
Он распростерся на одном из камней обрушившейся башни, полулежа под наклонившимся телом Слона. В воздухе по-прежнему густым облаком висела пыль. Деревянные обломки, загоревшиеся от жидкого пламени, давали слабый свет.
Здесь голос Слона был оглушительно громким; но когда Рольф выскользнул из-под наклонившейся громадины, он смог расслышать крики, раздававшиеся в отдалении. Он встал, слегка пригнувшись, оглядываясь в поисках какого-нибудь оружия; с минуты на минуту на него должен был броситься Чап. По крайней мере, нигде поблизости не было видно никаких других солдат; похоже, Чап был отважнее всех прочих защитников Замка.
Нет, здесь был один из людей Замка, который отважно защищал свой пост — или просто оказался чересчур нерасторопным, чтобы вовремя удрать. Теперь он был завален камнями. Его торчащая рука продолжала сжимать меч; Рольф наклонился, чтобы забрать клинок, и обнаружил, что должен разжать сведенные судорогой пальцы.
Он едва успел вооружиться, когда из-за передней части Слона, ступая по обломкам, показался Чап. Командующий воинами, очевидно, зря потерял время, пытаясь последовать за Рольфом через магический выход, и вынужден был покинуть Слона через обычную дверь. Теперь у Рольфа не было времени удивляться, как Чап смог открыть дверь в первый раз.
— Это ты, юнец! — голос Чапа звучал почти весело, но он подходил осторожно. Даже Чап чувствовал уважение к тому, кто управлял мощью Слона. — Мой юный гладиатор — и, похоже, могущественный колдун. Что ж, ты сражался хорошо, ты сражался, словно титан, но ты потерпел поражение. А теперь сообщи мне заклинание, волшебное слово или что там еще, что ты используешь, чтобы подчинить этого монстра своей воле.
Рольф не стал тратить время на ответ, а только наклонился и подобрал левой рукой увесистый камень, правой держа наготове обнаженный меч. Теперь отдельные крики раздавались совсем близко, сразу за разрушенными воротами, теперь наполовину блокированными замершим Слоном.
Чап стоял между Рольфом и Слоном. Рольф немного отступил вглубь двора, предпочитая ощущать под ногами ровную землю, а не обломки башни.
Чап не собирался терпеть никаких проволочек; он решительно и стремительно двинулся на Рольфа. Пути для отступления не было; легкая рана на спине Рольфа напомнила ему, что Камень Узника не защищает от клинка. Рольф левой рукой изо всех сил швырнул камень, и сразу вслед за этим попытался уколоть противника острием меча. Он увидел, что камень отскочил от поднятого Чапом щита, а затем меч Рольфа был выбит из его руки коротким парирующим ударом такой силы, что рука онемела. Чап атаковал словно человек-слон, и гибель Рольфа казалась неминуемой. Он знал, что еще жив только потому, что Чапу нужно было сперва выведать его секрет; фигура Чапа в дьявольской маске нависла над ним, острие меча Чапа замерло возле его живота.
— Теперь выкладывай мне секрет этого Слона! Или я медленно…
Боевой клич предупредил Чапа, и тот повернулся как раз вовремя, когда на него бросился Мевик. У Мевика не было щита, только короткий меч в правой руке и боевой топор с оплетенной для защиты рукояткой — в левой.
Рольфу удалось откатиться в сторону. Он увидел, что Чап каким-то образом отразил первый натиск, немного отступив, затем остановился и бросился в контратаку. Меч и щит, меч и боевой топор закружились с головокружительной быстротой, разделяясь на короткое время, чтобы затем столкнуться с новой силой.
Теперь все больше Вольного Народа пробиралось вокруг Слона в пролом, который когда-то был воротами. А из Замка спешили им навстречу солдаты в бронзовых шлемах. Среди всеобщего смятения Рольф пробирался по засыпанной обломками земле, чтобы попытаться снова проникнуть внутрь Слона, чей утробный голос тонул в шуме схватки. Но везде на своем пути он наталкивался на бронзовые шлемы. Он не мог пробиться сквозь них к Слону, не имея оружия. Где же меч, который Чап выбил из его руки? Похоже было, что ему никогда не удастся раздобыть меч.
Пригибаясь и отскакивая, чтобы уберечься, Рольф в обход центра схватки пробрался к месту, откуда ему было видно, что дверь Слона по-прежнему гостеприимно открыта. Он попытался докричаться до кого-нибудь из Вольного Народа, чтобы они вошли в нее, но шум битвы покрыл его голос. Кроме того, никто из них никогда не видел Слона раньше — неудивительно, что они не спешили залезать в грохочущую пещеру его нутра.
Рольфу наконец удалось забрать оружие из руки еще одного убитого солдата. Но затем ему пришлось изо всех сил защищаться от ближайшего соратника павшего. Этот противник не шел ни в какое сравнение с Чапом по силе и искусству, но все же он не был таким новичком в обращении с клинком, как Рольф. Рольф обнаружил, что вынужден отступить от разрушенной стены и от Слона.
Поединок приближался к очевидному исходу; но тут Рольфа и его противника разделила группа солдат, которые, потеряв голову, отступали во внутренний двор. Снова сбитый на землю, Рольф притворился мертвым, пока толпа мчалась над ним. В какой-то момент он задумался над тем, все ли битвы такие безумные и отупляюще отчаянные, как эта. Когда наступило относительное затишье, он поднял голову и обнаружил, что поле битвы осталось за его друзьями.
Однако не все обстояло так благополучно. Последние из Вольного Народа, кто пролезал через разрушенные ворота, не нападали, а скорее отступали. Вслед им неслись звуки труб и приближающийся грохот копыт — кавалерия, и в значительном количестве.
Первые несколько всадников въехали во двор, но их лошади запнулись среди развалин башни и шарахнулись от Слона и горящих бревен, раскиданных вокруг. Томас собрал своих людей, чтобы сдерживать кавалерию у ворот. Противник спешился и, наставив копья, стал удерживать развалины — а с ними и Слона, хотя ни один не решался прикоснуться к нему. Сотня бойцов, ворвавшихся за ворота вместе с Томасом, оказалась в настоящей западне внутри Замка. Довольный ропот пробежал по рядам людей Экумена у ворот и на крыше здания.
Частокол копий, защищавших Слона, казался непроницаемым.
— К зданию! — выкрикнул Томас, быстро принимая решение. Прежде, чем Рольф смог добраться до него, чтобы оспорить этот приказ, Вольный Народ бросился в глубь Замка, и Рольфу не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться к ним. Его меч все еще не был запятнан кровью, так как атака встретила очень слабое сопротивление; они смели часовых со стен и проникли в саму твердыню Замка. Здесь Вольный Народ наткнулся на двери, такие же прочные, как и наружные ворота, запертые и защищенные решеткой. А сверху на них посыпались стрелы и камни.
