Еще пойду сичас, везде проверю, а то уже, ну, вдруг, вон те вот и в ванну ходили, и где всякое лежит, а я один, а их вон сколько. Не уследить. А вы меня вот слушайте, я как волк, значит, сержусь, я громко буду, и там не балуйтесь мене, ух, я суров. И не шевелите тама все, там как надо везде, я знаю, и все помню, ух! Понапугаю всех. Засержу.

Какие. Ходят.

Тятяаа, а ети вот другие ничего, я последил, они себя ведут, и я привык. И гладиться умеют, не так чуть-чуть, но ничего. Пусть будут, я все равно тут всех увижу, и не страшно.

Ну, может, они любят, так когда. Чтобы как нужно, и Турецкий. То можно им тогда, ты приводи, они уже умеют, пусть будут. А я напомню, что суровый, если вдруг.

После осенизима

Там холодов. Настало, и теперь де балкон, там плохо. Шуба толстая, но серавно не хочу, холодно не люблю очень, и не буду. Нос замерс. А другой рас мог бы, там хорошо, и смотреть далеко, и везде показывают всякое, када балкон, и я там в дырочку смотрел. Тепло если када. А сичас настало, и я не стану туда, и тятя не открывает. А там птички скачут, ой, штоли тоже не хотят там, а все равно.

Тятя, а давай, смотри, када холодно, как другие котики придумали, я просто знаю. Ну, када два их или много уже. Надо, так вот сюда ити, а тут сесть и вот так рядом, и чтобы все притыкались и в комок. Там всем сразу теплооо, а кто сбоку лежит, те потом поворачиваются, и тоже тепло. В живот там или вверх ногами, спать очень хорошо так. Ну ты большущий, но чуть-чуть тоже можно, я вот тут, к туловищу сяду, и погрею, и сам тоже. Тепло же? Видишь. И сам погретый, и тебя. Я там, када тепло было, лежал, напас немножечко, еще осталось. Потом тоже тепло будет, настало пройдет када. Должно хватить. Котик от этого полезный, видишь.

Вечерний туалет

О, вот, вернулся ты, я уже ждать сильно начал, быстренько уже вечер наспал, де ходил ты? Но пришел, хорошо, что за дверями делал? Все-ремя долго там сидишь, весь день. А я сидел сначала тут, устал потом и полежал. Ищо на птичек поругался, а потом ел, и там на диване лазил, и внутри, там хороший дом случился. И еще поел немношко, но вместе лучше, я оставил, я потом с тобой. Тятяаа! А подожди, я тоже пойду в ванну и расскажу тебе. Ну, и патом я на столе поспал, снилось. Ага, на кухню тоже я с тобой, а сбоку де лох-мот я налоскутил, там прямо так висело, я играл, оно само отпало. А ты вот ходишь все, тогда давай, ходи с собой, а я тут. Ты тогда поделай там какое-то не знаю, буто бы поесть, а я пойду там писить.

Тятяааа!

Я даа, я де туалеет!

Дада! Ну, как всигда, накопал там и пойду сичас!

Агаа! А тут такое, знаешь, ну песочек, ты, может, помнишь, там рыть надо, и всякое потом. Дада, я же умею!

Прямо вот сичас уже буду, тятяя! Ты не теряй меня, я скоро!

Ох, надо много теперь наоборот рыть. Вооттут порыть. И там порыть. И тут два раза, и снаружи тоже. Все уже, тятяау! Копаю только, сичас. Ага, вернулся, я соскучился я просто, только я можно сичас еще пойду, кабутане зарыл, вот тут мне кажется, еще чуть-чуть надо, я вернусь.

Очень важно все зарыть.

Маленький охранник

Тятя, котики нужны, чтобы ночью. Ето они такие сразу были всегда, знаешь, ты если не думал, я расскажу тогда. Я, например, с тобой, чтобы хотел, но ты как уходишь всегда, и я серавно сплю када светло, а потом ночью надо ходить все и делать. Сматри вот, ты тута лег и такой себя напрятал одиялом, и все. А под ним же кто живет? Не видел! А я там все смотрел! А там везде такие лази-ют и всегда роют, и бегают, и заесть могут вдруг. Плохие, наверно. Там может одна и ещо другая, и снизу тоже, бывает, вместе там. Всегда, я видел раз, давай сразу ловить. А они тоже ругаются, и как ты, бываит, я боялся немношко, но потом серавно ловил. Рукой так брался, и туда совал, знаешь как – брал, не поймал тока, убежали, наверное, тихо сделалось. Я потом ещо вокруг пошел искал, так вот выл громко, прогнал всех, чтобы никто не пришол.

Тута вот бы я хотел. В ямку или наверх, сверху видно всех, я бы повыше, вот тут прямо и тятю, и всех. Если вдруг кто, а я как тут, и спас бы, поймал. Нихочишь, чтобы сверху, и в ямку тоже? Ну давай тогда сбоку полежу, спать тоже хорошо, и ты уже, и я потом.

Утром всех прогоним.

Вот уже пора, потому что рано настало. Тут пока боком лежишь, мене туда открой? Де одеяло, а я приду и посмотрю, кто нету, и уже можно гладиться.

Мне котику мне

Придумал вот. Так буду рукой тянуть, што показываю. Вот если так сделал, рас, и тянул вперет вон туда, значит, там ето мне надо, сразу можно дать. Давай так? Вот ты, например, из двери вернулся, а я тут сижу и рукой показал – «тятя». Ето, значит, мене можно сразу тут ухо погладить или лучше взять, я бы очень посидел вместе.

Или там у тебя де текет, там вкусного могло бы. Я проверяю сегда, а давай я просто рукой так показал – значит, мене мяско, я бы ел. Тока там ретко бываит.

Я много рукой показываю, значит, хорошо везде, я везде буду всего. Или поел, или тепло, или тятя.

Уборка

Эй. Эйэй! Ну вот опять, опять затеял там! Эй-стой! Куда ты все это понес туда лежать? Сюда скорей, неси назад, де было все, я не люблю. Не знаю прямо, все так лежало хорошо, напрятал и валялось – унесет, и сразу станет ничего, а я же все люблю када как было!

Какой вот, а. Эйстой! Ты, может, и не тятя, рас не слышишь, другой какой-то, например? Пришел, и влез, и ходит тут всево уносит, эй а ну! Си-час вот тут поймаю как набью наверно, так рукой, и покусаю. Стой а ну – нет, тятя, точно… Ну а я же как! Я де буду сидеть, во что играть – вон ту унес, а эту спрятал, пусто сделал. Ух какой. Убирал, ишь. Портил! Так было хорошо, везде всево, играть и всякое для так. Ойой, совсем унес вещей.

Я знааю, ты еще када вот так все носишь, сразу потом приводишь паласос, а там такая вот шипит, я не люблю и очень весь суров. Меня закроешь снова, я бы сердился, только вдруг там встречусь, и ругаться надо и бежать, а я бы не хотел. И веник тоже не люблю, када не ем ево, он если ходит, то дурацкий.

Низнаю прямо, это все. Какой-то ты. Все делал, все плохое и один, меня не слушал, хоть посплю.

А чо ты сел, ты все? Паделал, и уже обратно стал как надо тятя? Ну я не очень посердился, так не сильно плохо тоже. Потом же принесем всево обратно, чтоб снова все де надо повалялось. Давай я вместе посижу, а то как убирал ты, я устал совсем.

Тогда ты спи

Вот лучше я приду. Уже все полежал как следует, и спал хорошо, тянулся тоже, лучше я потом ещо. А сичас уже вдвоем хотел, давай скорей вставать? Не хочешь чтоли ты? Какой-то спит, не знаю. Я бы мог уже, наверное, а ты все нет и нет. Ты может что большущий, долго так – в тебя влезает стооолько вот поспать, я уже три раза, и поел, а ты все не встаешь. А котик вот чуть-чуть, и сразу мог уже ходить гулять, и всякое там интересное, две мышки у меня там есть и за мешком чиво-то, не скажу, мое.

(Смотрит.)

Тятяааа…

(Сидит.)

Тятяаааау. Ейтятяа… Нетнет, ты спи, я так, мне эту руку дай вот только, я суда лицо засуну и во-так кабута гладит, и барахтал. Мине вот так чучуть еще, и поверни, ага, ну видишь – гладит ведь сама, ты спии. Ай нет, ушла, давай я слазию вот тут, де одеяло, там такое, будто дом, и тятя там вокруг, я полежу, пусти меня.

Вотут. Ой, ето тут чиво твое такое, де носом я смотрю? Вотут, ага. Вот бок, и тут рука, ну, ето вот, ты спи, ой, что ты встал? Уже наспался? Ну, давай тогда ходить.

Белое и мятное

(Сидит в ванне.)

Ты, может, есть суда пришел?

Смотрю серемя, ты туда вот воду делаешь и пьешь, и палочку намазал, пахнет, знаишь, так, кабута я хотел, но сильная совсем, аж не могу. И палочку заел вот так, два раза, и еще заел, и все запил потом водичкой. Туда там что?

(Заглядывает.)

Кабута ничиво. Но ты же ел! Там в кране же вада, я тоже пил – там настоящая, ну значит, есть туда пришел. И в кухне ел, и тут, и де сидишь. Ты, может, просто съел уже?

Наверно, дом такой, везде все разное едят, так надо. Де кухня, там садиться, и надо сначала долго всем стучать, ходить, и чтобы пахло, и всякими такими приносить, и в круглую все класть. Потом поесть.